Я кивнула Митяю, усмиряя его несвоевременное волнение, выступила вперед и бесцеремонно поворошила сложенные на колоде тряпки. Вытянула из стопки угол узорчатого полотнища с бахромой, показала его Лизавете: – Узнаешь? Это был ее платок. – Это скатерть, – возразила Лукьяниха. – Скатерть, – согласилась я. – Причем не ваша, а бабки Мызиной. Приятно видеть, что вы готовитесь вернуть ее вещички в лучшем виде – после стирки. – Точно! – Лизка звонко хлопнула себя по лбу, словно комара пришлепнула, и тоже потянулась к тряпкам. – Вот это был ее платок, это – юбка… А где же сама наша щеголиха-угонщица? Она огляделась, сориентировалась и устремилась к летней кухне, где за распахнутым окном маячило светлое пятно то ли блузы, то ли рубахи, но остановилась на пороге: – И где же она? Я подвинула подругу в сторону, быстро заглянула в кухню и увидела чей-то зад в трикотажных штанах – его обладатель низко склонился над столом. Очень удобно! Отпрянув назад, я нашептала Андрею – он оказался ко мне ближе, чем замешкавшийся Митяй: – Я отвернусь, а ты штаны с него стяни! – Ты что?! – возмутился супруг. – Я не такой! – Пятно на заднице ищи! – Я постучала кулачком по лбу. – Не надо искать, – раздвинув нас, сгруппировавшихся у порога, в помещение протиснулся Митяй. – Я и так знаю, что у него там родимое пятно есть, мы в голозадом детстве вместе в речке купались. Он прошел к ближайшему стулу, опустился на него и прихлопнул ладонями по коленям: – Ну, здоров, Дениска-редиска! – Димон? – Тип в штанах повернулся к нам передом, к столу задом. Я посмотрела, на что он там так увлеченно пялился. Ого! На предметное стекло микроскопа, во как! Летняя кухня вообще крайне мало походила на место для приготовления пищи. На длинном столе аккуратным рядком помещались микроскоп, ноутбук, пара книг и альбом для рисования, закрытый и заложенный карандашом. На стенах в рамках под стеклом висели планшеты с бабочками на булавках – целая коллекция. – Не Димон уже, а Дмитрий Палыч, здешний участковый, – вздохнул Митяй. – Погоди-ка, Палыч, я что-то не поняла. – Я тоже вошла в кухню-лабораторию. – Выходит, ты знал, что это он – любовник Галки Седовой? – Знал и молчал?! – возмутилась Лизавета, безошибочно прочитав ответ по лицу своего благоверного. – А надо было срочно сообщить об этом мировой общественности? – съязвил Митяй. – Зачем? Чтобы Витек Седов, Отелло наш пеструхинский, испортил мне статистику на участке кровавым убийством вот этого дурика? – Он кивнул на того, кого назвал Денисом. Я подошла поближе и, не скрываясь, внимательно осмотрела этого персонажа с ног до головы. Худой, высокий – да, вполне подходит. – И не стыдно вам, гражданин Денис, не знаю вашего отчества и фамилии, ни в чем не повинных женщин обижать? – спросила я укоризненно. – Хто это неповинная, Галка, что ли, Седова? Да она сама ему глазки строила, хвостом крутила, завлекала! – вмешалась незаметно подошедшая бабка Лукьяниха. – Про Галку речи нет, – согласилась я, – это личное дело их двоих… – Троих, – вставил Митяй, подняв указательный палец. – Про Виктора не забывайте, а то это может плохо кончиться. – Отставим в сторону преступление против морали и нравственности, – кивнула я и тоже оттопырила перст, указав им на Дениса-как-там-его-по-батюшке. – Но после бегства из чужой постели вы, гражданин Денис, еще и Уголовный кодекс нарушили! И не один раз! Сначала стырили у бабки Мызиной ее вещички… – Мужик спасался голышом, ему же надо было хоть как-то наготу прикрыть! – неожиданно заступился за того Дениса мой Андрей. Вот она, мужская солидарность в действии. – Прикрыл! – кивнула Лизавета. – А потом прям так, под прикрытием, напал на нас с Алиской и мою любимую машинку угнал! – Я не хотел угонять! – наконец-то подал голос сам Денис. – Сначала думал попросить подвезти меня, но побоялся, что вы расспрашивать станете, запомните, потом в деревне все расскажете… Но я проехал метров триста всего, оставил ваш автомобиль в полной целости и сохранности у остановки автобуса. Вы не дошли до нее? Мы с Лизкой переглянулись и несколько сдулись. Оказывается, можно было пройти каких-то три сотни метров по шоссе и благополучно обрести свою машинку, а нас почему-то понесло в лес, навстречу новым приключениям… – Мы не ищем легких путей, – уклончиво ответила Лизка. И, явно не желая развивать эту тему, сменила ее, повернувшись ко мне: – Но как ты обо всем догадалась, Алиска? Как поняла, что любовник Седовой, похититель тряпок Мызиной и наш угонщик – вот он? Я, кстати, внука Лукьянихи как-то иначе себе представляла, ведь бабка сказала, что он думает только о ногтях, и я решила, что это такой холеный метросексуал… – Вот! Иногда филологическое образование бывает очень полезно! – хмыкнув, объявила я. – Не «ногти» он говорил, а «нокте» – в переводе с латыни «ночной» или «вечерний». Это о бабочках! – Ноктюды, они же со́вки, – кивнул Денис и заговорил, все более оживляясь: – Внешне довольно невзрачные, с серыми или бурыми крыльями и нитевидными антеннами. Но здесь, в Пеструхине, я обнаружил новый вид! Название еще не дал, но вы только представьте: образование пигментов у этих бабочек идет не так, как у прочих, из-за генной мутации, то есть передается по наследству, и темные особи быстро вытесняют в популяции более светлых! Очевидно, речь идет о каком-то стремительно развивающемся эволюционном процессе, я еще не успел в полной мере разобраться… – Понятно, отвлекся на ночную бабочку покрупнее, – съехидничал Митяй и руками обрисовал в воздухе силуэт выдающихся женских форм. – На Галку Седову! – Это была ошибка, которая больше не повторится, – быстро сказал любитель разных ночных бабочек. – Как и противоправные действия по хищению чужого имущества, я надеюсь, – проворчал Митяй и встал со стула. – Ну если всем все понятно, я думаю, мы уже можем… – Секундочку! – Я жестом остановила брата и шагнула к Денису. – А зачем было лампочку разбивать? И почему только мою? Что, вашим бабочкам она особенно не понравилась? В деревне и другие уличные фонари имеются, вы их все теперь расколотите? – Другие источники освещения в Пеструхине самые обыкновенные, а вы зачем-то ультрафиолетовую лампу включили. Это же просто оружие массового поражения, беспощадный геноцид мотыльков! – запальчиво объяснил энтомолог. – Они могли погибнуть, все, целый вид, а я его даже не успел как следует изучить! – Ультрафиолетовая лампа? – Я озадаченно моргнула и посмотрела на Лизку. – Где, говоришь, ты взяла этот прибор? – На чердаке, – буркнула подруга. – Маманя ее обыскалась, – меланхолично сообщил Митяй. – А она, значит, на чердаке была… Ну ладно. Нам пора. Бабушка, до свиданья, добренького вам дня, Денис, с тобой я потом еще побеседую для профилактики. Возглавляемые участковым, мы потянулись со двора. Уже у калитки я оглянулась и увидела, что Лизка все еще стоит на пороге летней кухни – что-то говорит ученому внуку знахарки, а тот послушно кивает. Я дождалась, пока Лизавета тоже проследует на выход, и уже у машины, в которую успели усесться наши мужики, спросила: – О чем это вы там шушукались? – Мы не шушукались, – с достоинством ответила подруга и помахала Лукьянихе, которая демонстративно захлопнула калитку и, судя по звуку, заперла ее изнутри на засов. – А договаривались о возмещении морального ущерба. – Кому? – Мне, разумеется! Кому же еще? – Ну в этой истории немало пострадавших. Рогоносец Седов, бабка Мызина, даже я: реально страшно было, когда маяк на веранде как будто самоликвидировался! – Хм… но только я додумалась потребовать моральную компенсацию, – не стушевалась подруга. – Какая хоть компенсация тебе будет, скажи? – О! Нечто совершенно особенное! – Лизка расправила плечи и вздернула подбородок. – Мы договорились, что Денис назовет этих новых бабочек моим именем – Лизаветус ноктис или как-то так. – Шикарно, – кисло похвалила я. – Завидуешь? А кто тебе мешал проявить такую инициативу? При прочих равных мы бы бросили жребий, – пожала плечами подруга. – И я заранее знаю, кто бы выиграл… Анна и Сергей Литвиновы. Отключение Крис подъехал к воротам своего особняка. Обычно он садился сзади и, пока автопилот вез его из банка домой, успевал подремать, или послушать музыку в наушниках, или и то и другое, вместе взятое. Работать в машине с документами не любил – в последнее время даже очень ровный и бесшумный ход электрической «Теслы» начал его слегка укачивать. Чай, не молод, недавно пошел пятый десяток. Да и не мальчик, чтобы в машине работать, не волонтер на побегушках, а старший вице-президент. «Сезам, откройся!» – мысленно скомандовал он воротам. Они послушно стали раздвигаться. Автопилот подкатил по подъездной дорожке ко входу, Крис вышел, а лимузин самостоятельно отправился занимать свое место на придомовой парковке. Хельга должна была, конечно, почувствовать его приезд и, как у них заведено, встретить его на пороге, но не тут-то было. «Что-то случилось», – подумал Крис и по старинке, голосом, окликнул Хельгу.