А вот это, пожалуй, можно было считать хорошей новостью, потому что лично я совершенно не представляла, где мы находимся и как нам отсюда выбираться. То есть на ужин в родных стенах рассчитывать не стоило. – Лиза, – осторожно позвала я. – А тебе не кажется, что мы заблудились? – Не кажется, – ответила подруга и помотала головой, отчего ее рыжие волосы растрепались и засияли в луче закатного солнца самоварным золотом. – Я в этом уверена! Мы заблудились, да. Но не будем отчаиваться. – А что будем? – Сама-то я не знала, что теперь делать, и нуждалась в чутком руководстве. – А будем мы… – Лизка со скрежетом почесала ногтем голову и выцарапала оттуда не особо оригинальную мысль: – Будем следовать прежней тактике! – Идем куда глаза глядят, авось кого-то встретим? – Обожаю твои чеканные формулировки! – Подруга одобрительно похлопала меня по плечу и развернулась ко мне задом, к лесу передом. – Вперед, до заката еще полно времени! – Успеем добежать до канадской границы, – пробормотала я и зашагала вслед за предводительницей. До границы бежать не пришлось. В сумерках, лавируя между березами, навстречу нам выбрела Лукьяниха – наша деревенская бабка-знахарка. – А чавой-та вы тут? – Она с интересом воззрилась на нас с подругой. – И без корзинок… Сама-то Лукьяниха шествовала не с пустыми руками: в левой она держала приличных размеров кузовок, в правой – нож, тоже немаленький. С такими аксессуарами бабка смотрелась натуральной Ягой. Запросто можно было представить, что в кузовке у нее, например, Иван-царевич, в баньке пропаренный и в печке зажаренный. Не весь, конечно. Только то, на что бабушкиного здорового аппетита не хватило. – А вы по грибы? – пятясь и расходясь в разные стороны, чтобы оставить жутковатой бабушке с ее холодным оружием побольше места, спросили мы с Лизкой. – За кореньями. – Лукьяниха не стала вдаваться в объяснения. – Ну а вы-то чаво? – Ходили, гуляли, заблудились, – коротко ответствовала Лизавета. И украдкой подмигнула мне, давая понять, что рассказывать всю историю нашей прогулки не надо. И то верно, деревенские до скончания века зубоскалить будут, если узнают, что жену и сестру уважаемого участкового нагло ограбили. – Не подскажете, как нам отсюда выбраться? – спросила я. Бабка с полминуты критически смотрела то на меня, то на Лизку, а потом сжалилась. – Сосну сломанную видишь? – Лукьяниха кивнула на бурелом. – Прямо под ней ровно встанешь, перед собой поглядишь – высмотришь кривую березу. До нее дойдешь, спиной к стволу прислонишься, чтоб аккурат в изгибе оказаться, – и увидишь впереди дуб с дуплом. В него… – В дупло не полезу! – перебила ее Лизка. – Я вам не Алиса в Стране чудес, чтобы за белым кроликом… О! – Она обнадеженно посмотрела на меня. – Алиска, а ведь это задача как раз для тебя! – Лиз, я с кролями не дружу лет с пяти, когда один такой милый зайчик меня за палец тяпнул. Тетка Вера меня тогда в зеленку чуть не по локоть рукой макнула, чтобы как следует продезинфицировать, – без удовольствия припомнила я. – Ну, давай сама, без кролика, просто в дупло. – Девки, да вы чего? – округлила глаза Лукьяниха, таращась то на меня, то на подругу. – Я вообще-то пошутила – и про дупло, и про сосну с березой. Вот вы смешные, городские, а! Как и внук мой – только и лопочет: ногти мои, ногти, важнее ничего для него нету… Неужто сами не видите – вона в зелени голубое просвечивает, там уже опушка, за ней дорога и сразу мост за Синяву, в деревню нашу! Тьфу ты, бестолковые… Бабка беззлобно плюнула и пошла в лес, сокрушенно покачивая головой. – Где голубое? – Лизка повертела головой, сориентировалась и с ускорением двинулась к обозначенной цели. Я – за ней. Через пару минут мы уже стояли у моста, с умилением взирая на милое сердцу Пеструхино на другом берегу. – Мы забыли попросить у Лукьянихи мобильный, – запоздало сообразила я. – Откуда у бабки-знахарки мобильный? Ей, небось, новости совы носят и сороки на хвосте, – отшутилась подруга. – Да и не нужен нам уже телефон, через четверть часа дома будем. Вперед, там наши мужики, наверное, уже вне себя от того, что таких прекрасных жен потеряли! Вне себя, как оказалось, был только кот мой – Шура. Вот он страдал, да. Но не от отсутствия любимой хозяйки, а от возмутительного сбоя в строгом расписании приема пищи. – Мо-у! – взвыл он, высмотрев меня со столба забора. – Мо-ужно подумать, ты умираешь с голоду! – всплеснула руками Лизка. – Уя-у! – оскорбился Шуруппак и опасно, мордой вниз, пополз по столбу, явно намереваясь сверзиться мне на голову. – Уясни себе, животное: мы созданы не для того, чтобы тебя ублажать! – Лизавета остановилась, уперла руки в бока. – Да? А для чего вы созданы, можно поинтересоваться? Для того, чтобы рвать в клочья мою нервную систему? Калитка распахнулась, в проеме нарисовался суровый Митяй. Мягко бухнувшийся сверху Шуруппак замер у его ног с такой же хмурой мордой. – Давайте мы в доме поговорим? – предложила я и ногой подпихнула во двор кота, а Лизка затолкала туда же своего благоверного. – Стой! – Митяй застопорился на нижней ступени крыльца, чтобы внимательно оглядеть сначала Лизавету, а потом меня. – Живы, здоровы, целы? – Ой, да что нам сделается, – отмахнулась подруга. И тут же попыталась воззвать не к мужу, а к участковому: – Вот машинку у меня угнали – это да, беда… – Вот как раз машинке твоей ничего не сделается, она от всего на свете застрахована, от угона в том числе, – не проникся драматизмом ситуации Митяй. – В дом, дуры-бабы! У меня с вами серьезный разговор будет. – Тогда лучше к нам, я с утра борща наварила, в морозилке пельмени самолепные, в погребе огурчики малосольные! – Хитрюга Лизка мигом собразила, что застольный разговор особо серьезным не будет, и резко сменила курс, потащив мужа не в мой дом, а в свой. Он совсем рядом: Митяй с супругой выкупили под застройку треть участка моих соседей Буряковых. Лизка, Митяй, я, за мной Шуруппак – мы вереницей потянулись к новому дому молодой семьи Синеглазовых. Там расселись в кухне кто где: я и братец за столом, а кот у холодильника, раскинув пушистый хвост так, чтобы в обход него к хранилищу провианта было не подобраться. Хозяйка вихрем промчалась по кухне, в скоростном режиме накрыла на стол, плюхнула Шуре в миску целую куриную грудку и только тогда сама присела, но с условием: – Чур, сначала еда, потом разговоры! После еды, конечно, Митяй смягчился. Даже не стал нас ругать, только попросил жену: – Ты больше так не исчезай. Пропала спозаранку… – Как сон, – подсказала я, потому что Митяю явно не хватало слов. – Как утренний туман! – Вот именно, – кивнул братец. – Хоть бы записку оставила! А я же волновался, Лиза! Звонил, а ты недоступна. Ляську набирал, она тоже вне зоны. Я серьезных людей побеспокоил, запеленговал тебя… – Что-о ты сделал? – изумилась Лизка. – Запеленговал тебя! Подруга приосанилась: – Я не знала, что ты такое умеешь. – Не я. Говорю, людей попросил. Короче, телефон твой нашелся в придорожной канаве. А вот самой тебя там не было! – И слава богу! – Лизавета перекрестилась. – Тогда мы стали искать телефон Алисы, и тут нам повезло гораздо больше. – Что вообще-то странно, потому что мы все это время были вместе! – поспешила заявить я, беря под руку Лизавету. – Чего нельзя сказать о твоем телефоне, – съязвил Митяй. – Слушай, Ляся, а ты вообще в курсе, что мобильный – это значит передвижной, перемещающийся? – Обижаешь! – насупилась я-филолог. – Тогда почему ты не носишь мобильный в кармане, а прячешь за подкладкой сумки, где его нипочем не найти, если не знать точно, в каком месте секретный ход к двойному дну? – Какой секретный ход? Просто случайная дырка образовалась. Устремленный на меня взгляд подруги из заинтересованного сделался укоризненным. – Ну не люблю я рукодельничать, – отговорилась я. – И не умею. Притом в этой дырке есть смысл. – И какой глубокий! – кивнул ехидный Митяй. – Пока по локоть руку не засунешь, ничего не найдешь! – Зато в суровую годину всегда можно порыться за подкладкой и найти что-то полезное из ранее завалившегося! Помадный тюбик, заколку для волос, даже деньги! Я там недавно десять евро двумя купюрами обнаружила, – похвасталась я. – Евро? С каких же пор у тебя эта ценная дырка, еще с доковидных времен? – прищурилась Лизавета. – В Европу мы с тобой в последний раз под новый, девятнадцатый год летали! – Ну не хозяюшка я, ваша правда, не хозяюшка. – Я развела руками. – Но в данном случае тебе за это можно сказать спасибо, – неожиданно смилостивился Митяй. – Потому что все три кассирши и бариста в кафе на заправке запомнили парня, который с матюками рылся в сумке, пытаясь отыскать в ней трезвонящий телефон. – Отыскал? – заинтересовалась Лизка. – Нет! И психанул – выбросил твою торбу вместе с телефоном в урну на выезде с заправки! – Митяй мелко затрясся, беззвучно смеясь. – А мы эту сумку, ясное дело, нашли, свидетелей опросили и уже через полчаса взяли угонщика. – А мою Лягушонку? – Лизавету-автовладелицу, понятно, интересовала судьба ее машины, хоть та и застрахована от всего. – А ее через час.