– А почему эти двое показались вам подозрительными? – спросил Михаил. – Один из них генерал-майор Афанасьев Виктор Фёдорович, работает с генералом постоянно с 1942 года и пользуется абсолютным доверием генерала. С генералом они большие друзья, оба увлекаются шахматами и рыбалкой. Бывает, когда по праздникам друзья позволят себе лишнего, Афанасьев остаётся у генерала ночевать. Такое иногда случается, когда бывает срочная работа. Но мои подозрения основаны не на этом. Есть некоторые сомнительные факты в биографии Афанасьева. В 1941 году он в звании майора командовал 119 стрелковым полком и попал в окружение. Хотя часть полка вышла из окружения и даже сохранили знамя, но заслуги командира в этом не было. К своим он вышел в одиночку, объяснив это тем, что отдал приказ выходить мелкими группами, и при попытке прорыва его группа вся погибла, нарвавшись неожиданно на фашистов. В этом бою Афанасьев был легко ранен, но сумел оторваться от противника и перейти линию фронта. Вот здесь первая загадка. К нашим майор вышел на двое суток позднее своего полка. Особый отдел его проверил и вроде бы поверил, но почему после этого приключения Афанасьев получил лишь должность командира батальона в другом полку? Вторая загадка состоит в следующем. В 1942 году во время боя тяжёлый снаряд попал в землянку штаба полка. Командир полка и его заместитель были убиты, и Афанасьев как старший по званию принял на себя командование. Вскоре после боя он послал разведку и нащупал слабое место в обороне противника. Самостоятельно принял решение о наступлении. За такое самовольство Афанасьева вполне могли расстрелять, но поскольку ему удалось не только прорвать линию фашисткой обороны, но и захватить районный город, в котором, правда, практически не было немецких войск, то он получил Орден Боевого Красного Знамени. Этот поступок майора так понравился нашему генералу, что он взял Афанасьева к себе и с тех пор они неразлучны. – Что же вам здесь не нравится? – спросил её Генрих. – Почему он так рискнул. Ведь разведка сообщила ему только о слабом месте на переднем крае. Немцы могли сделать это специально, чтобы заманить полк в ловушку. В том же райцентре у немцев вполне мог оказаться мощный резерв. Это была настоящая авантюра. А с другой стороны, если предположить, что Афанасьев их агент, то они могли пойти на это с целью обеспечить ему дальнейшее продвижение по службе. – А кто другой ваш подозреваемый? – спросил Михаил. – Скорее, подозреваемая. Хельга Тамм. Личный секретарь генерала. Вместе с ним с 1941 года. Эстонская комсомолка. Служила в Отдельном Добровольном Эстонском корпусе. Увидев вопрос в глазах молодёжи, Пелагея Дмитриевна объяснила: – Это корпус Красной Армии, состоящий из эстонских коммунистов и комсомольцев, который почти полностью погиб в 1941 в боях у Ваарсомяге. – И почему вы подозреваете её? – спросил Генрих. – Тоже выходила из окружения и тоже в одиночку. Сразу отвечу на другие ваши вопросы. По архивным данным проверить её жизнь в юном возрасте не удалось. Архив был уничтожен при пожаре в 1941 году. Городской квартал, где она жила, и школа были разрушены во время войны. Никаких людей, хорошо знавших её до 1941 года, пока найти не удалось. Нашли нескольких людей, учившихся с ней в одной школе, но, к сожалению, не в одном классе. Когда им показали её сегодняшние фотографии, они не дали чёткого ответа. Может быть, она, а может, и нет, во всяком случае очень похожа. – Что бы нам предпринять? – спросила Зоя. – Я уже, как говорится, на свой страх и риск взяла под контроль почту генерала и двух других наших подозреваемых. Но даже если мы перехватим шпионскую посылку, не так легко будет определить автора. Секретарша генерала иногда отправляет посылки по поручению самого генерала. Так что нам надо придумать какой-то хитрый ход, – ответила Пелагея Дмитриевна. На некоторое время в комнате наступила полная тишина. Затем Михаил слегка вздрогнул и сказал: – Мне пришла в голову одна мысль. Не знаю, правда, как вы к ней отнесётесь. – Рискни высказать её вслух, – по-дружески усмехаясь, разрешил Генрих. – Если сделать наблюдение за помощниками генерала несколько понаглее. С тем чтобы если кто-то из них является вражеским агентом, то обнаружил бы его, – начал рассказывать Михаил. – А что дальше? – спросила Пелагея Дмитриевна, ещё не понимая замысла Михаила. – Анализируя обстановку, агент поймёт, что он, по крайней мере, под большим подозрением, если вообще не провален. Вывод один – надо уходить. И тут на помощь приходим мы как группа, присланная из центра, для спасения ценного агента. Мы похищаем его и увозим на дачу, где он должен дожидаться, когда будет всё приготовлено для перехода границы. Затем мы оставляем его одного. Если он на самом деле вражеский агент, то на самом деле будет дожидаться новых документов и плана побега из СССР. Если же он честный человек, то постарается убежать и связаться с КГБ. Жаль, конечно, что эту операцию мы можем осуществить только с двумя помощниками генерала, но никак не с ним. Но, с другой стороны, если помощники окажутся честными людьми, то получится, что предатель генерал. А зная это точно, мы сможем его на чём-нибудь поймать. – А что, по-моему, план неплохой, – сказала Зоя. – Мне тоже так кажется, – поддержал её Генрих. – Ну что же, как говорится, на безрыбье и рак рыба, – сделала заключение Пелагея Дмитриевна. Благодаря участию отчаянных ветеранов «Смерша», операцию провели на редкость ловко, хотя сорвись её рисковый сценарий, ветеранам пришлось бы сидеть не на лавочках Тверского бульвара, а на жёстких тюремных нарах. Но на лавочках им сидеть уже порядком надоело, они с грустью вспоминали ушедшие дни и поэтому предложение Пелагеи Дмитриевны немного развлечься встретили с энтузиазмом молодых щенков, которых ведут на прогулку из надоевшей душной квартиры. Пожилой человек с трудом поднимается по лестнице, затем останавливается на лестнице и достаёт ингалятор. – Астматик, наверное, – подумала Хельга, секретарь генерала. – Не повезло ему. Лифт сломан. Когда она поравнялась с астматиком, тот ловко прыснул из ингалятора ей в лицо. Хельга моментально отключилась. Тут же появились два санитара в белых халатах с носилками. Бережно уложив на них Хельгу, они аккуратно спустились, где у подъезда их уже ждала машина скорой помощи. Астматик быстро последовал за ними, по пути остановившись на первом этаже, он за несколько секунд починил сломанный лифт. Аналогичная операция была проделана и с Афанасьевым. К удивлению контрразведчиков, реакция после пробуждения на дачах, куда их отвезли, была почти одинаковой. Немного повозмущавшись о том, что их приняли за шпионов, оба как бы согласились с этим и с аппетитом позавтракали. Такое их поведение немного всех смутило, но решили действовать по задуманному сценарию до конца. Вскоре, как было и задумано, их оставили одних, наблюдая за дачами с некоторого расстояния. Через двадцать минут Афанасьев уже перелазил через соседский забор, а ещё через два часа был на квартире у своего друга генерала. После чего оба они отправились на площадь Дзержинского в центральное управление КГБ. Хельга же и к концу дня бежать никуда не собиралась. Вечером Михаил и Генрих навестили её, представившись сотрудниками американского посольства, рассказали ей, что завтра они переправят её в посольство, а затем в дипбагаже отправят в США. Они объяснили Хельге, что так резко с ней поступили, чтобы выдернуть из-под наблюдения советской контрразведки и что сразу в посольство её отвезти они не могли. Михаил опасался, а что, если она работает не на ЦРУ, но всё вроде прошло удачно, потому что в конце разговора Хельга улыбнулась и рассказала им свою тайну. Оказывается, у неё есть маленькая однокомнатная квартирка в хрущёвке на окраине Москвы, оформленная на другое имя, где она могла бы отсидеться некоторое время в случае опасности, там же и хранятся копии собранных ею материалов. Она предложила их забрать, что и было сделано. Утром они выехали с дачи. Как рассказали Хельге, они свернут в проходной двор, далее она должна выбежать на соседнюю улицу, где её уже будет ждать машина американского дипкорпуса. Но вместо проходного двора машина на полной скорости выскочила на площадь Дзержинского и свернула к воротам здания соседнего с Центральным детским миром. Ворота тут же открылись, так как ещё вчера вечером Пелагея Дмитриевна явилась к заместителю председателя КГБ с материалами дела и с повинной головой. Отругав её хорошенько за самоуправство, он прочитал материалы и расцеловал за проделанную работу. Так закончилось второе дело педагогов-контрразведчиков. Дело № 3 «Неполный стаж» Закончился учебный год. Михаил и Зоя решили отправиться в отпуск в Крым и хорошенько отдохнуть от всех своих учебных и детективных дел. Санаторий Министерства образования, куда они получили путёвки, во всём располагал к приятному беззаботному отдыху. Любезный и знающий своё дело персонал, уютные комнаты и прекрасные соседи по корпусу, коллеги. Тёплое море, экскурсии по историческим местам Крыма, а по вечерам игры в шахматы, шашки и бильярд. Всё это не просто успокаивало, а даже как-то убаюкивало нервную систему. Часто по вечерам, когда игры надоедали, отдыхающие вели неспешные беседы на различные темы. Обсуждали и различные методы воспитания и образования, поскольку почти все здесь являлись учителями, говорили о политике, вспоминали войну и многое другое. Как-то зашёл разговор о различных таинственных случаях. Михаил и Зоя тоже принимали участие в разговоре, правда, не пытаясь рассказывать о своих приключениях, а используя в разговоре прочитанное из книг. Впрочем, большинство рассказчиков тоже пользовалось прочитанными или услышанными от других загадочными случаями. – А я вот действительно был свидетелем непонятного случая, – начал как-то рассказывать директор одной из новосибирских школ. – У нас в школе был учитель математики. Он проработал в школе тридцать девять и хотел уйти на покой, отработав свой сороковой год. Даже мечтал, какой закатит банкет по окончании своего сорокового года. Он пришёл на торжественную линейку на первое сентября. Был, как обычно, весёлым, затем к концу мероприятия стал вдруг каким-то мрачным, а на следующий день, второго сентября, принёс заявление с просьбой уволить его по собственному желанию, сославшись на плохое самочувствие. Мы с завучем как могли пытались уговорить его. Сказали, что если он действительно плохо себя чувствует, то может отдохнуть пару недель. Но учитель был непреклонен. – Но и в чём же здесь тайна? – спросил кто-то из отдыхающих. – Слушайте дальше, – продолжал рассказчик. – После окончания первой четверти меня пригласили в Новосибирск на областное совещание директоров школ. И там от одного знакомого коллеги я узнал, что ушедший из нашей школы учитель поступил на работу к нему, объяснив свой уход из нашей школы разногласиями со мной и завучем. Но поверьте, ничего такого и близко не было. Чем хотите, могу поклясться. На этом рассказчик закончил свой рассказ. Большинство слушавших, судя по выражениям их лиц, отнеслось к этому рассказу с сомнением, но Михаил за две недели достаточно узнал рассказчика и поэтому поверил в его рассказ. – А как скоро он устроился в новую школу? – спросил он у директора. – Ровно через неделю, 8 сентября. Вот и удивительно. И, поверьте, никакой даже мелкой ссоры между нами не было, – с волнением закончил директор. Через две недели Михаил и Зоя вернулись домой и рассказ директора как-то само собой забылся. Чтобы вскоре вновь напомнить о себе. Шёл учебный год. Было воскресенье. Учителя отдыхали после героических сражений с лоботрясами и невеждами. Проснулись они поздно, и, уже проснувшись, нежились в постели. Наконец, Михаил, встав и одев тренировочный костюм, спустился за газетами. Вернулся он, держа в руках письмо. – Письмо от нашего друга, директора, с которым мы отдыхали в Крыму, – сказал Михаил, обращаясь к Зое. Он начал читать письмо вслух, внезапно его лицо потемнело. В письме говорилось о том, что загадочный учитель, про которого им рассказывал директор, убит. Самым потрясающим в этом случае было то, что на стене в квартире убитого были написаны кровью какие-то японские или китайские иероглифы. – Что скажешь по поводу этого? – сказал Михаил, обращаясь к Зое. – Хочешь поехать и поучаствовать в расследовании? – спросила его Зоя. – Да кто нас допустит? Знакомых у меня там в милиции нет и к тому же сейчас середина учебного года, – ответил Михаил. – Да, я тоже думаю, что они справятся на это раз без нас, – согласилась Зоя, ласково целуя его в щёку. – Хватит с нас приключений, пора пожить спокойной жизнью. К тому же скоро жильцов в этой квартире будет больше… – У тебя нашёлся кто-то из родственников? – взволнованно спросил Михаил. Он знал, что Зоя сирота. – В какой-то мере… – со смехом ответила Зоя. – Это будет наш общий родственник. Я беременна. Михаил взял её на руки и закружил. * * * С тех пор прошло около двух месяцев. И однажды, тоже в воскресенье, к ним в дверь позвонили. Михаил открыл дверь. На пороге стоял подтянутый седовласый мужчина. – Здравствуйте! Простите, вы Михаил? – вежливо спросил мужчина. – Да, – ответил он. – Я генерал-майор милиции, Волков Сергей Петрович, начальник ГУВД N… области… Мужчина показал удостоверение. – Проходите, – пригласил его Михаил. – Зоя, приготовь нам кофе. К нам гость пришёл. – Понимаете, у меня к вам очень большая просьба, – сказал генерал, выпив предложенный ему кофе. – Дело в том, что у нас в городе совершены два убийства и оба они получили громкую огласку. – Мне известно только об одном, – ответил Михаил. – Да, второе произошло через два месяца после первого. Первым был школьный учитель, вторым – пенсионер, бывший работник оборонного завода. Впрочем, в молодости он тоже работал школьным учителем, – сказал генерал. – Это уже любопытно, – сказал Михаил. – Ещё их объединяет совершенно одинаковая картина убийства. Один точный удар ножом в сердце и надпись иероглифами на стене. – Кровавыми иероглифами, – сказал Михаил. – Почему кровавыми? Они просто написаны красной тушью, но, к сожалению, разнеслась народная молва, что надпись сделана кровью убитых, и это сильно тревожит общество, – сказал генерал. – За два месяца мы не добились никаких результатов и решили обратиться за помощью к вам. В МВД о вас ходят легенды. Очень прошу помочь нам в этом деле. – Сергей Петрович посмотрел на Михаила и на Зою. Она едва заметно кивнула. – Хорошо, – сказал Михаил. – Как говорят в зарубежных фильмах, мы берём это дело. Генерал не удержался, вскочил и пожал Михаилу руку, а Зое поцеловал ладонь.