– Да погодите вы, мы ещё далеки от раскрытия, – рассмеялся Михаил. – Лучше скажите, что уже известно по делу. Удалось ли прочитать надпись? Генерал вздохнул. – Мы привлекли знатоков китайского, японского, корейского языков. Но к сожалению, мнение у всех одно. Эти иероглифы какая-то белиберда, бессмысленность. Они ничего не означают ни в одном из восточных языков. Это как маленькие дети, когда коверкают язык, представляя, что говорят на каком-то чужом языке. Мы уже думаем, не сумасшедший ли написал их. Или это сделано с целью запутать следствие. – Фото надписей у вас с собой? – спросил Михаил. – Да, – сказал генерал и достал фотографии. Михаил и Зоя некоторое время разглядывали фотографии. – Нет, это, несомненно, какой-то язык. Смотрите, несколько иероглифов повторяются в обоих надписях. Текст надписей разный, но самое интересное, что кому-нибудь они наверняка адресованы. Иначе зачем было писать, – сказал Михаил. – А есть ли следы ограбления? – спросила Зоя. – Деньги и ценные вещи на месте, – сказал генерал. – Обыск если и был сделан, то очень аккуратно, никаких внешних следов нет. – Погибшие были знакомы? – спросил Михаил. – Насколько нам удалось установить, нет. – А ещё что-то есть? – спросил Михаил. – Только два любопытных факта из жизни первого погибшего. По документам родился он в Рязанской области в посёлке Курша-2, который в 1936 году, сгорел в страшном лесном пожаре, погибло более тысячи человек. Так что проверить его детство мы не можем, но я думаю это и лишнее. Коломенский педагогический институт он действительно окончил. Тому есть свидетели. Второй интересный факт, который, возможно, вас заинтересует. Покойный был холостяком, хотя, ещё будучи студентом второго курса, собирался жениться. В институте у него была невеста. По рассказам однокурсников, они и часа жить не могли друг без друга и вдруг внезапный разрыв. Кстати, она и сейчас не замужем и замуж никогда не выходила. Мы попытались выяснить у неё причину того давнего разрыва, но она просто сказала нам, что это не нашего ума дело. Вот так. – А что известно о втором? – спросила Зоя. – Второй, как я уже говорил, бывший педагог, учитель истории, заочно окончил политехнический институт, работал в оборонке, женат, был убит, когда жена сидела с внуками на квартире сына, – ответил генерал. – А что с местом рождения? – резко спросил Михаил. – Да у вас чутьё, извините, как у хорошей охотничьей собаки, – засмеялся генерал. – Место рождения – город Ташкент, тот его район, который был разрушен начисто землетрясением 1966 года, – продолжил он уже серьёзно. – Паспорта у обоих? – спросил Михаил. – Паспорта настоящие, не фальшивка. Они задали генералу ещё несколько вопросов по делу, потом поговорили ещё с полчаса на разные темы, чтобы лучше узнать друг друга, попили кофе с тортом, и генерал отправился восвояси, взяв с них обязательство приехать в ближайшее время к нему и заняться расследованием. После ухода генерала Михаил неожиданно впал в задумчивость. Рассматривая фотографии надписей, Зоя вдруг сказала: – А помнишь, как Пелагея Дмитриевна рассказывала про войну с японцами и при этом упоминала, что у якудзы – японской мафии – существовали свои собственные иероглифы. Может, эти иероглифы и были написаны такими же иероглифами? – Да, это, пожалуй, неплохая мысль, – согласился Михаил. – Поедем, навестим старушку. Пелагея Дмитриевна очень обрадовалась их приезду. Соблюдая приличие, Михаил и Зоя говорили о разных повседневных вещах. Но ветеран «Смерша» пристально посмотрела на них и сказала: – А ну, колитесь, зачем вы на самом деле приехали. Они рассказали ей всю суть дела. Посмотрев фотографии, Пелагея Дмитриевна сказала: – Что ж, может быть это и якудза… Попробуем узнать. Она позвонила по телефону и договорилась о встрече. Через час они уже входили в хрущёвскую пятиэтажку. На третьем этаже они остановились, и Пелагея Дмитриевна позвонила. Дверь открылась и на пороге появился пожилой японец. Он вежливо поклонился им, они ответили тем же. А дальше, к их огромному удивлению, японец и Пелагея Дмитриевна крепко обнялись, хлопая друг друга по спине. Это, по-моему, было совсем уже не по-японски. Японец пригласил их в свою квартиру. Это было скорее жилище европейца, чем японца. Но в ней было несколько японских вещей. Две вазы с восточным рисунком, несколько картин с японскими мотивами, а на ковре висел самурайский меч. На лице японца с левой стороны был заметен длинный шрам. Михаил с Зоей, увидев шрам, невольно перевели взгляд на меч. Японец, поймав их взгляд, глянул быстро на Пелагею Дмитриевну, и оба, к нашему удивлению, громко расхохотались. Позднее, когда мы сидели за столом и все угощались водкой за неимением у японца саке. Конечно, кроме Зои. Японец рассказал (кстати, по-русски он говорил свободно лишь с небольшим акцентом), что рану эту ему нанесла Пелагея Дмитриевна, но, не самурайским мечом, а большим армейским черпаком. Японец, бывший якудза, был приговорён к смертной казни, затем его помиловали, заставив служить в диверсионной группе. Будучи заброшенной в наш тыл, группа напала на важный узел связи. В этом-то бою и произошёл поединок бывшего якудзы с Пелагеей Дмитриевной, после которого японец проникся к ней таким уважением, что после госпиталя согласился служить под её началом, а через несколько лет за огромные успехи получил первое советское офицерское звание. В настоящее время бывший якудза является майором Советской Армии в отставке Львом Петровичем Фёдоровым. Японское имя он поменял в своё время на русское. Внимательно поглядев на фотографии надписей, Лев Петрович покачал головой. – Нет, это определённо не иероглифы якудзы, – сказал он, откладывая в сторону фотографии. – Ну, что же, будем искать дальше, – с огорчением сказал Михаил. – Как же жаль, что рядом нет Генриха, когда наконец закончится его загранкомандировка… Они попрощались с бывшим якудза и уже собрались уходить, когда Зоя покраснела и, наклонившись к Пелагее Дмитриевне, что-то сказала ей на ухо. Пелагея Дмитриевна широко улыбнулась и сказала Льву Петровичу: – Зоя спрашивает, а действительно у якудза есть татуировка огромного дракона. Японец снял пиджак и рубашку. Зоя остолбенела. Во всю грудь якудза красовалась морда ужасного красного дракона. Якудза гордо повернулся спиной. На спине помещался не менее грозный хвост. – Ну что, удовлетворила своё любопытство? – смеясь, спросила её Пелагея Дмитриевна. Японец, видя ещё более раскрасневшееся красивое личико Зои, тоже расхохотался. В общем, расстались они добрыми друзьями. Но к сожалению, это никак не приблизило их к разгадке дела. От бывшего якудзы они вышли очень разочарованные. Надежда за что-нибудь зацепиться оборвалась. Только знакомство с интересным человеком и возможность увидеть татуировку настоящего якудзы слегка смягчила неудачу. Решив немного подышать свежим воздухом, они пошли по дороге. Шли молча. Говорить не хотелось. И вдруг Пелагея Дмитриевна засмеялась. Зоя и Михаил недоумённо глянули на ветерана смерша: – А вы знаете, у меня есть не только знакомые японские бандиты, но и китайские. У них вполне могут существовать свои иероглифы. На днях я постараюсь связаться с одним из них. Это бывший китайский бандит – хунхуз. Во время войны он добровольно стал сотрудничать со «Смершем». Но через два дня Пелагея Дмитриевна пришла к ним с печальным видом. – К сожалению, мой бывший соратник убит. – Как убит? – воскликнула Зоя. – На своей квартире. Ножом. Много крови. Но два существенных отличия: нет никаких иероглифов, и убийца лежал мёртвый рядом со своей жертвой. Мой китайский друг постоял за себя. Смертельно раненный, он сумел мясорубкой проломить голову своему врагу. – Странное орудие он выбрал для самообороны. Сразу видно восточное происхождение, – с удивлением заметил Михаил. – Да нет. Дело вовсе не в восточном происхождении. Просто убийца на него напал, когда китаец собирался делать пельмени и, если бы он выждал, когда китаец привернёт мясорубку к столу, ему бы удалось уйти от расплаты, – сказала Пелагея Дмитриевна. – Хотя сомневаюсь. Этот человек мог убить врага даже плюшевым мишкой. Моя школа, – помолчав, добавила она. – А личность убийцы удалось установить? – спросила Зоя. – Насколько мне известно, да. Это тоже китаец. Рабочий из золотодобывающий артели, – ответила Пелагея Дмитриевна. – И по какой причине его убили? Что думает милиция. Ограбление? – спросил Михаил. – Золото было у убийцы, около 1,5 килограмма в самородках. В квартире убитого никаких ценностей не было. Да и насколько я его знаю, мой китайский друг никогда бы не связался с нелегальной золотодобычей, – сказала Пелагея Дмитриевна. – Да снова одни загадки… – задумчиво произнесла Зоя. Ещё через два дня ветеран «Смерша» буквально ворвалась к ним в квартиру словно штормовой ветер. – Там всё напутали. Мой друг жив. Он всего лишь тяжело ранен и уже пришёл в себя. С ним уже можно будет поговорить, – с восторгом двенадцатилетней девочки, которую пригласили на первое свидание, выпалила Пелагея Дмитриевна. Через некоторое время друзья уже были в палате больного, попасть в которую им помогло активное размахивание своими удостоверениями. – Здравствуй Полюшка. Давно не виделись, – тихо сказал китаец, увидев Пелагею Дмитриевну. – Как же ты пропустил удар? – спросила, в свою очередь, ветеран «Смерша». – Да, не ожидал я от него такого, не разглядел в нём зверя. Привязался он ко мне, чтобы я показал ему в тайге свою плантацию женьшеня. Знает, что она у меня есть. Лечил я его когда-то. И денег никаких с него не взял. Много золота предлагал, а я не согласился. Тогда он рассудок совсем потерял и сзади в спину меня ножом и махнул. Но ничего, я ему тоже успел сдачи дать, – усмехнулся китаец. – Как ты себя чувствуешь? – спросила Пелагея Дмитриевна. – Да как после гриппа, – вновь усмехнулся китаец. – Да ты не шути, Василий, может, тебе какое импортное лекарство нужно, ты только скажи! – строго сказала ветеран «Смерша». – Моё лекарство вот, – кивнул на тумбочку китаец. – Настойка женьшеня, племянница принесла. Больше ничего и не надо. Через неделю увидишь, встану на ноги, – ответил бывший хунхуз. – Помнишь тот бой? Девять пуль во мне тогда засело. В хирургию не хотели брать, говорили сразу в морг надо. Чего, говорят, его туда-сюда таскать. Да спасибо, ты настояла, – китаец вновь тихонько засмеялся. – Чем ты мне нравишься, Вася, что никогда не унываешь, – засмеялась, в свою очередь, Пелагея Дмитриевна. – Как Василий Тёркин, – сказал китаец. – Да, поэтому тебя Васей и прозвали, – согласилась Пелагея Дмитриевна. – Ладно, – вдруг, став серьёзным, сказал бывший хунхуз. – Чувствуется, у вас ко мне какое-то важное дело. – Да Василий… – и Пелагея Дмитриевна рассказала ему всю суть дела. Китаец очень внимательно рассмотрел обе кровавые надписи и сказал: – Да, у хунхузов была своя система иероглифов, но это не она. Это что-то другое.