Ещё долго пески сменялись солончаками и каменистыми пустошами. Вода закончилась, но к исходу второго тридня, перед самым затмением, случилось чудо — впереди заблестела речка. Вдоль берегов зеленела трава, сырая глина пестрела множеством следов — сюда ходили на водопой дикие козы и другие животные, которым посчастливилось выжить в неприветливой Хассишан. Речка была узкой, спокойной. Течение огибало плоские валуны с цветными пятнами лишайников. К ним жались пышные растения, похожие на шары. Измождённые путники припали к воде и глотали, пока не напились до тошноты. Вспомнив уроки Марха, Сиина умудрилась поймать рыбину. У берега, где течения почти не было, она приманила её мотылём и схватила за открытый рот. В наступивший чернодень спали как убитые. Не было ни снов, ни мыслей. От реки веяло прохладой, дети под боком зябли. Наутро Сиина снова рыбачила. Бусинка сходила к белому овалу высохшего озера неподалёку, притащила соль. Ей засыпали улов. Кругом было тихо и спокойно. Дымка смутной тревоги окутывала Сиину, но она решила задержаться у реки, чтобы дать детям отдохнуть. Целый день пришлось отмывать брата и сестру от песка и отмываться самой. Сколько грязи унесла река, ведомо только воде. Пыльные кудри Тили наконец стали русыми. Волосы Бусинки заблестели, как чёрные смоляные нити. Вечером похолодало. Разожгли костёр. Грелись и готовили уху в маленькой жестяной чашке. Ароматный пар напоминал о домашнем очаге. Сиина взглянула на небо. По ночам оно главенствовало над землёй. Звёзды, словно тысячи зрителей с огоньками в руках, расселись на невидимых трибунах и наблюдали за ней. — Сестрица, расскажи сказку, — попросил понурый Тили, мешая веточкой суп. Бусинка придвинулась к огню. Посмотрела на Сиину с надеждой. — Не очень-то я хороший рассказчик, — вздохнула девушка. — Но ладно. Слушайте. На одном снежном-снежном острове однажды родилась девочка. Волосы у неё были пушистые и светлые, как цветущий ковыль. А глаза мерцали точно серебряные монетки. У девочки не было ни имени, ни семьи. Она появилась из самого снега, а может, из лебяжьего пуха. — А какая у неё была Цель? — спросил Тили. — Дай подумать… Пусть будет доверие, как у нашего Илана. Девочка долго-долго жила одна, а потом… — А потом её нашёл Иремил? — оживилась Бусинка. — Нет, — возразил Тили. — Тогда она бы с нами жила. Сиина улыбнулась. — Девочка жила в лесу одна-одинёшенька. Она видела, что все кругом имеют пару или семью. Что птички, что рыбки, и решила найти себе друзей. В разгар зимы, когда даже звери перестали приходить к ней в гости, она надела тёплую шубку и красивые сапожки, взяла с собой котомку мясных пирожков и отправилась в путь. Шёл сильный снег, но беловласка была такая лёгкая, что пушистые сугробы не поминались под её ногами. Девочка шла долго-долго и встретила мужчину и женщину. — Будете моими друзьями? — спросила она. — А что у тебя есть? Мы будем с тобой дружить, если дашь нам что-нибудь взамен. Беловласка угостила их пирожками. Мужчина и женщина вырвали котомку и съели всё, что в ней было. Не оставили девочке ни кусочка. Но она не огорчилась, ведь теперь у неё были друзья. — Можно я пойду с вами? — спросила она. — Нет, нельзя, — ответили мужчина и женщина. — Иди своей дорогой. Ты нам не нужна. Беловласка заплакала горько-горько и отправилась дальше. Скоро она встретила девушку с охапкой хвороста и попросила о дружбе. — Отдай мне свою красивую шубку, вот тогда я буду дружить с тобой. Но и она обманула беловласку. Подхватила шубку и была такова. Даже свой старый тулуп не оставила. Пошла девочка дальше. Голодная, замёрзшая. Встретила маленького старичка на огромной собаке. — Куда это ты идёшь? — спросил он. — Я ищу друзей, но никто не хочет со мной дружить, — сказала беловласка и заплакала. — Я могу дружить с тобой. А что у тебя есть? — Сапожки. — Давай их скорее! Они мне в самый раз будут. — А ты будешь дружить со мной? — Конечно буду! И девочка отдала последнее, что у неё было. Она осталась в одной рубашонке и босая. А снег колкий, ветер холодный. Старичок забрал сапожки, хлопнул собаку по боку и уехал далеко-далеко. След его тут же сгладила пурга. Пошла девочка дальше. Заледенела совсем. Видит, впереди идёт мальчик. Рыженький. Светится весь как солнышко. — А чего это ты тут бродишь раздетая? Беловласка рассказала ему, что с ней приключилось. — Так давай будем дружить! — весело сказал мальчик. — Но у меня ничего нет для тебя! — А мне ничего и не нужно! Мальчик снял свой полушубок и укутал девочку. И стали они дружить. И дружили до самой смерти. Сиина замолчала. Бусинка смотрела на неё восторженными глазами, а вот Тили помрачнел ещё больше. — Это только в сказках так бывает. А на самом деле, он узнал бы, что она порченая и захотел бы продать, как нас продать хотели. А она бы все равно ему поверила и пошла с ним. А если бы и убежала, то замёрзла и умерла, — буркнул он. У Сиины кольнуло сердце. Не слишком ли взросло он рассуждает? Совсем как Астре. — Ты не прав. Это сказка о том, что нужно всегда верить. И тогда случится что-нибудь хорошее. — Мы разделились, а потом Астре умер, — сказал Тили. — Иремил не пришёл нас спасти. Я в хорошее больше не верю. — Ты дурак! — заплакала Бусинка, толкнув калеку. Она обняла старшую сестру и ещё долго всхлипывала. Мальчик поджал губы и продолжал помешивать уху, хотя у всех пропал аппетит. — Прости, — вздохнула Сиина, погладив его по голове. — Я выбрала плохую сказку. Тили уткнулся ей в бок. — Не умирай, ладно? Мне очень страшно. Мне страшно, что ты умрёшь. — Я не умру. Я сильная. Ну, чего вы? Чего разревелись, а? Волна холода ударила в спину. Сиина судорожно вцепилась в детей. — Тихо! Замолчите! Кто-то шёл на свет костра. Сиина хотела затушить пламя, но было поздно. К ним приближались пятеро или шестеро. В темноте не разобрать. Сиина не знала, куда податься. Далеко убежать с Тили не выйдет. На миг появилась надежда, что это Марх, Рори и остальные, но Цель не позволила обмануться. Страх был точно таким же, как в тот день, когда головорезы нашли их дом. Хассишан огромна и безжизненна. Встретить здесь человека — большое чудо, если только речь не идёт о воде. Реки собирали у берегов всех живых существ, и эта не была исключением. — Бусинка, прикрой лицо. Положи брату хворост на культи. Сиина судорожно намотала шарф. — Эхэ-эй, страннички! Вкусна ли водичка? — замахал один из незнакомцев. Голос был высокий, молодой. Сиина колебалась ещё мгновение. Потом поняла — не обойдётся. — Идёмте, — сказала она, хватая Тили. — Бусинка, бери котомку. Они устали. Не пойдут за нами. — Э-эй! Куда пошли? А? Свои мы! Свои! От ущелья идём! Сиина прибавила шагу. Эти люди недавно избавились от порченых детей. Они подумали, что встретили себе подобных. Страх бился в висках. Стягивал грудь. — Он за нами бежит! — пискнула Бусинка, едва поспевая за старшей сестрой. Неужели всё повторится? Неужели закончится на этом? Сиине хотелось проснуться. В последние ночи она не видела кошмаров. Потому что сама жизнь стала дурным сном. — Он догоняет! Тело вязкое, пот липкий, холодный. Такая бесполезная. Не уберегла. Не прислушалась к тревоге. Сначала Астре, а теперь и младшие. Да что она за сестра? Страх затопил Сиину. Забился в горло, не давая дышать. Она остановилась, схватившись за грудь. — А ну погоди! Эй, ты! — Чего тебе?