— Двинься! Мне холодно. Он не открыл глаза. Крепко спал. Цуна наклонилась к лицу важного человека и убедилась, что он дышит. Вдруг уснёт, как ма, и его тоже придётся отдать морю. Цуна укрыла Нико своей накидкой и забралась к нему под бок. В прошлую ночь, когда они пережидали затмение в пещере, важный человек просыпался от каждого шороха. А тут, сколько ни тормоши — лежит, как мёртвый. От него исходил приятный жар. Цуна прижалась к боку Нико, согрелась. Взяла его за руку для спокойствия, но уснуть не вышло. Что-то мешало. Девочке не нравилось, как дышит важный человек. Не нравились капли на его лбу. Он давно умывался, почему ещё не высохли? Цуна привстала, с тревогой глядя на Нико. Потрогала лицо. Горячее, как у ма! Она встрепенулась, выскочила из-под накидки и заметалась по пещере. — Ри-и-и! Ри! Ри! Призрака нигде не было. Он, наверное, следил за поверхностью. Ждал, когда корабль отчалит от берега. Но важный человек болен! Что делать? Что, если он умрёт, как ма? Цуна села на корточки и завыла. Потрясла Нико, что было сил, но без толку. Он не проснулся. Она накрыла его сверху ещё и мешком, оторвала от повязки меловой камушек и начертила вокруг четыре рыбы-защитницы. Они будут охранять. Поставила рядом плошку с водой и без раздумий метнулась наверх. В их с ма пещере было лекарство от горячей головы. Важному человеку надо выпить его. Прыгая с камня на камень, девочка приблизилась к проходу, ухватилась за край и легко подтянулась. Как маленький зверёк проползла по коридору и зажмурилась, привыкая к свету. День всё ещё стоял в разгаре. Солнце тут же согрело Цуну. Она с тревогой огляделась и побежала по узкой расщелине. — Зачем выйти? — дохнул в затылок Ри. — Опять ты пропал не вовремя! Глупый! — шепнула Цуна. — У важного человека горит голова! И он не просыпается, как ма! Я иду за лекарством! Где чужаки? Страшилище уплыло? — Нет. Люди много в разный сторона. Там шесть, там пять, там восемь. На поляне смерть с кровью. Остальные ходить по акула. Высматривать, искать. — У-у-у-у! Плохо! Плохо! А возле пещеры есть кто-нибудь? Ты сможешь меня провести так, чтобы я не попалась? — Если Цуна варить трава, плохие люди увидеть дым и прийти. Если Цуна варить её в пещера, дым не уходить, Цуна дышать дым. — У меня есть готовый отвар! — Ри вести, — согласился призрак. — Цуна не спешить. Не идти вперёд Ри. Девочка усердно закивала. Белёсый силуэт медленно поплыл к череде скальных арок, то появляясь, то исчезая на миг. Цуна двигалась следом, припадая к валунам от каждого подозрительного звука и с опаской выглядывая. Им удалось добраться до пещеры, не встретив никого из чужаков. Пока Цуна лихорадочно собирала в сумку всё, что могло пригодиться, призрак маячил неподалёку. — Ри спросить важно. — Чего тебе? — Как Цуна делать, если Ри уйти совсем? Как Цуна делать с важный человек? — Куда это ты собрался? — испуганно выдохнула девочка, обернувшись. — Ри не собраться. Но у Ри есть ма, как у Цуна. Ма не давать Ри говорить с Цуна. Не давать помогать важный человек. Ма вдруг убрать Ри. Тогда Ри не мочь думать и говорить. Не мочь смотреть. А важный человек надо жить. Надо плыть на большая земля. Цуна помочь, если Ри нет? — Глупый! — отчаянно выпалила девочка. Ей хотелось сказать «нет», чтобы Ри никуда не делся. Но врать Цуна не умела. — Помочь? — Не уходи, Ри-и-и! Девочка зарыдала. — Ри не уйти. Ри мочь не уйти совсем. Но надо спросить важно. — Я помогу, но никуда не девайся! — Цуна надо слушать хорошо. У ма есть лодка возле заросли. Цуна знать, где. Надо брать вода и еда. Много. Надо делать шалаш от затмение. Брать вёсла и важный человек. Надо плыть к остров Таос. — Куда? — встрепенулась Цуна. — Место, где Цуна и ма родиться. Место, где жить старый шаман. Самый близкий место отсюда. Там иногда ходят корабль. Важный человек надо корабль. — Погоди. Ты хочешь, чтобы я вышла в большую воду? Хочешь, чтобы я поплыла к старому шаману? Ри! Да они убьют меня! И Нико убьют! Они злые! — Цуна молчать. Не говорить про Акула. Молчать, как нет язык. Тогда не быть плохо. — И сколько туда плыть? И как? Ри! Я же никогда не заплывала далеко от дома! — Плыть два тридень. Ма везти Цуна два тридень. Ри знать. Надо шалаш на лодка. Надо хорошо смотреть лодка, залить смола. Надо много вода и еда. Брать орех с вода. Цуна застыла в нерешительности. Потом встрепенулась. — Я потом об этом подумаю. Никуда не пропадай! На обратном пути она едва не налетела на двоих мужчин, поднимавшихся по скальной тропе. Ри успел предупредить, и Цуна схоронилась между камнями. Потом метнулась дальше. Узкий ход никто не приметил. Если смотреть на него со стороны дороги, расщелина сужалась и как будто упиралась в тупик. На деле, там был поворот, но зрение обманывало. Цуна задыхалась от усталости. Она каждый день бегала много и быстро, но сегодня торопилась особенно. Вот и пещера. Тёмный ход. Звёзды в озере. Важный человек неподвижно лежал под ворохом накидок. Цуна подскочила к нему, потрогала лоб, проверила дыхание. Жив! Начала судорожно откупоривать кувшин с отваром. Важный человек не хотел пить. Он захлёбывался и кашлял, но Цуна упорная. Споила сначала треть лекарства. Потом ещё треть. И ещё. После отвара давала много воды. Наливала в бутыль и грела у себя на животе. Тёплую вливала в рот Нико. Цуна не помнила, как уснула, свернувшись калачиком у него на груди. Её разбудил тихий голос. — Страшила уплыть. Остров чисто, — успокоил призрак. — У-у-у-у, — завыла от облегчения Цуна. — Я пойду сварю ещё траву. — У важный человек болезнь остров. Его кусать муха. Пускать кожа яд. Важный человек не знать такой яд. Нет привычка. Поэтому болеть. — Что тогда делать, Ри?! — Цуна делать правильно. Давать много вода и прохлада. — Когда он проснётся? — Ри не знать. Муха кусать много. Кожа красный пятна. Лекарь знать, как лечить. Ри не знать. — Он умрёт, как ма! — заплакала Цуна. — Надо выходить в большая вода. Корабль плыть к остров Таос. Скоро быть там. Другой идти через много день. Надо успеть этот. Корабль всегда есть лекарь. Деревня есть лекарь. — Они вылечат его? — всхлипнула Цуна. — Ри не знать… * * * Нико снилось, что он поднялся в небо и раскачивался на воздушных потоках. Тело лёгкое. Вместо жил и костей — камышовый пух. Юноша с трудом открыл глаза. Во рту сухость и горечь. На лице влажный лоскут. Нико хотел убрать его, но не смог пошевелить рукой. Он прохрипел имя Цуны. Тут же кто-то навис над ним, закрыв свет, проходивший через ткань. — Нико! Дикарка сорвала тряпицу и радостно закричала: — А-а! Нико! Нико! Юноша плохо соображал. Он попытался привстать, чтобы оглядеться, и оторопел. Кругом простиралось море. Серо-синее, расчерченное барашками волн. Куда ни глянь — вода. Ни базальтовых скал, ни песчаных побережий, ни зелени материков. Нико на миг подумал, что ещё не проснулся. — Паль! Цуна сунула ему кувшин. От попытки сесть у Нико затряслось всё тело. Такой слабости он не помнил ни разу. Дикарке пришлось придержать его. Солнце пряталось за плотным слоем облаков. Так и мысли тонули в мутной дымке. Нико решил, что видит болезненный сон. Он опустил веки и снова поплыл по воздушным потокам. Это длилось минуту или целую вечность. Время потеряло значение. Качка то слабела, то усиливалась. Тело вторило движению волн. Нико очнулся от ощущения капель на лице. Было холодно. Сверху лежало что-то влажное, тяжёлое и противное до зубовного скрежета. Юноша открыл глаза и тут же зажмурился от попавшего в них дождя. Он с трудом выбрался из-под многослойного укрытия. Сдвинул в сторону ворох мешков и остался в одном плаще. Ветер взметнул мокрые кудри. Похоже, ливень начался давно. На дне лодки набралось прилично воды. Она не промочила спину Нико только благодаря сложенным вдвое накидкам из листьев.