Он и вправду утонул. Чинуш подплыл ближе. Пряжка была сломана, пришлось срезать ремень. Мыш схватил Нико за руку и потянул за собой к поверхности. Подниматься было тяжело. Лёгкие горели. Казалось, они вот-вот лопнут. Путались в руках стволы кувшинок. Конечности Чинуша каменели. Становились непослушными, вялыми. Он почти отпустил утопленника. Впереди сияло солнце. Слой синевы, отделявший от него, становился тоньше и тоньше. Мыш сделал последний рывок. Вытолкнул Нико и вынырнул сам. Не давая себе отдышаться, догрёб до берега одной рукой, второй держа голову утопленника над водой. Проклятые кувшинки мешали плыть. Чинуш судорожно глотал воздух, вытаскивая Нико на камни. Он посинел. Плохо дело. Наглотался. Мыш уложил его животом на своё колено, начал вынимать застрявшую во рту тину. Надавил на корень языка, но рвотного рефлекса не последовало. Чинуш не стал терять время на извлечение воды. Скорее всего, её там уже нет. Он перевернул Нико на спину, зажал ему нос и стал вдыхать воздух через рот. * * * Нутро выворачивало. Нико плевался, кашлял. Желудок сжимался от спазмов. Вода рвалась наружу, и мучения не утихли, пока не выплеснулось всё, что юноша проглотил. Распластавшись на влажном, мягком берегу, он судорожно дышал. В мыслях проступило пульсацией имя Маруи. Поначалу слабо кольнуло. Потом обожгло кровь и забилось в висках. Нико осознал случившееся. Страх тут же смыло диким восторгом. Он прошёл испытание! Великая статуя наделила его даром и спасла! Юноше не терпелось похвалиться наставнику. — Не хотел бы я прислуживать такому идиоту! — послышался знакомый голос. Нико с трудом повернулся на спину и увидел Чинуша. Наёмник ерошил медные волосы. Он был раздет по пояс. С тёмных шаровар стекала вода. — Что ты тут делаешь? — прохрипел Нико. — А догадаться сложно? Последние мозги вымыло, а? Чем вы думали? Решили, что первый попавшийся мужик станет дедулей Такаламом? Вы жалкий! Безмозглый и жалкий! — Закрой рот, — сплюнул Нико, поднимаясь. — Где мой учитель? — Вон там валяется. Вместе с вашей одеждой и оружием. Нико глянул на темневший вдалеке труп и долго не мог собраться с мыслями. — Одевайтесь уже! Сверху упала сухая куртка. Руки не слушались. Нико двигался с торопливостью мёрзлой лягушки. Он так окоченел, что даже не дрожал. — Шевелитесь, чтоб вас! Как дитё малое! Чинуш сел на корточки и стал растирать юношу рубашкой, которую собирался надеть. У него самого посинели губы. Нико молчал, глядя на лжепрималя. Потом спросил: — Что ты тут делаешь? Отец послал? — А кто ещё? Седьмой в бешенстве, если хотите знать. Вы же у нас блещете умом. Не можете отличить галеон властия от нищей развалюхи. Поиграть в самостоятельного решили. Как вообще вам в голову пришло отправиться на Валаар? В мире больше нет интересных мест? Ещё бы в Руссиве побывали! Вот уж где рай для таких неженок! — Хватит уже… Уйми свой язык. У Нико не было сил злиться. Он впервые видел Чинуша настолько нервным и раздражённым. Обычно наёмник едко ухмылялся и ёрничал. Сейчас он не походил на себя. — Растирайтесь. Я принесу ваши вещи. Чинуш приволок сумку лжепрималя. Вытащил одежду и шерстяное одеяло. У Нико мутнело в глазах, он не мог сидеть. — Эй! Куда вы клонитесь? Мне надо полежать… Чинуш что-то сказал, но юноша не услышал. Он рухнул на влажную траву. Какое-то время прошло в болезненном забвении. Нико очнулся под урчание пустого желудка. Он лежал на душистой подстилке возле костра. Лицо обдавало приятным жаром, а ноги мёрзли. Юноша подтянул их ближе к животу и поморщился от головной боли. Вечерняя темнота заглушила цвета мира. Только лоскут неба между скалами сохранил оттенок синевы. Чинуш строил укрытие неподалёку. Нико позвал его, прося попить. Наёмник бросил занятие и подошёл, что-то недовольно бормоча под нос. Впервые радостно было его видеть. Обросший щетиной и бронзовый от загара Чинуш напоминал о доме и безмятежных днях, наполненных спокойствием и постоянством. — Как ты меня нашёл? — спросил Нико, глотнув тёплой воды с колечками имбирного корня. — Это стоило много времени и денег, — процедил наёмник. — Я не помню, чтобы ты плыл на корабле вместе со мной. Когда ты прибыл? — Несколько тридней назад. Мы бы встретились в Еванде, не угоразди вас так вляпаться. — Я очень рад тебя видеть, — признался Нико и сам удивился сказанному. — Я поймал немного рыбы, — бросил Чинуш, поднимаясь. — Сейчас пожарю. Нико показалось, что наёмник избегает его взгляда. Чинуш давно распотрошил и почистил улов. Чтобы он не заветрелся, пришлось отгородить камнями небольшую лунку у берега и хранить тушки там. Теперь наёмник достал их, порезал на куски, посолил и нанизал на остро заточенные веточки. Наблюдая за тем, как Чинуш готовит еду, Нико совсем размяк. Он снова чувствовал себя господином. Сыном властия. Человеком, о котором заботятся. Ужинали в молчании. После трапезы наёмник завернул в тряпицу оставшиеся куски и потушил костёр. — Забирайтесь в укрытие, а я пока приберу тут. Нико уселся на колкую подстилку в тёмном шалаше. Пахло сухой травой и пылью. Нос щекотал горький полынный аромат. Чинуш втащил внутрь сумку. Закрыл вход щитом из веток и сухостоя. В тесноте шалаша пришлось лежать плечом к плечу. Нико был благодарен уже за возможность вытянуть ноги. — Что ты видел, пока добирался сюда? — спросил он, глядя через щель в потолке на бледную звезду. — Вам приспичило поговорить? — раздражённо отозвался Чинуш. — Видел что-нибудь интересное? — Нет. — Ну вспомни. — Портовую вонь помню. Продажных девок на каждом углу. Прохиндеев. Пьяниц. Разные рынки. Интересно? — Ты встречал порченых? — Нет. И не горю желанием. — Я встречал. — Удивительно! И как вы от ужаса не померли! — Не раздражай меня. Нико пихнул Чинуша в бок. — Я не настроен на откровенные разговоры. Давайте спать. Бледную звезду перекрыла тёмная дымка. Наступило затмение. — Знаешь, я встретил девочку. — И лишились невинности? Велико событие. — Проклятье, Чинуш! Ты можешь просто выслушать? — Нет! Я собираюсь спать! Наёмник повернулся на бок. — Когда-нибудь я велю тебя казнить. — И когда же?