– И тогда что – Гюин устроил себе раннее пробуждение, вывел из груза запасную команду технарей и начал работу? – предположил Холстен. – Все уже началось, когда он меня разбудил. И, честно говоря, не стану делать вид, будто понимаю все технические моменты. – Карст снова пожал плечами. – А я ему понадобился, чтобы выслеживать тех, кто сбегал из его культистского концлагеря. Я решил, что могу только позаботиться о своих людях и проследить, чтобы оружие больше ни к кому не попало. Так что, Лейн: теперь тебе нужен огнестрел? Дело в этом? Лейн покосилась на Холстена, проверяя, не собирается ли он еще куда-то уводить разговор, а потом отрывисто кивнула. – Мне нужна помощь твоих людей. Я хочу остановить Гюина. Корабль разваливается, и все больше систем безвозвратно заражаются. – Это ты так говоришь, – ответил Карст. – По словам Гюина, как только он на самом деле совершит… совершит вот это, то все нормализуется: он будет в компьютере – или какая-то его копия – и все снова потечет гладко. – И такое возможно, – добавила Вайтес. – Не точно, но не исключено. Так что нам надо сравнивать потенциальную опасность того, что Гюин завершит свой проект, с попыткой ему помешать. Решение принять непросто. Лейн обвела взглядом лица присутствующих. – И все-таки вы оба здесь – и, готова спорить, Гюин об этом не знает. – Знания никогда не бывают лишними, – хладнокровно отметила Вайтес. – А если я скажу тебе, что Гюин утаивает от тебя информацию? – настаивала Лейн. – Как насчет сообщений с лунной колонии, которую мы оставили? Что-то о ней слышала? Карст покосился на Вайтес. – Да? И что они говорят? – Считай, ничего. Все умерли. Лейн мрачно улыбнулась в наступившем молчании. – Они умерли еще тогда, когда мы летели к серой планете. Они вызывали корабль. Гюин перехватывал их сообщения. Он кому-то из вас об этом говорил? Мне – точно нет. Я нашла сигналы в архиве, случайно. – Что с ними случилось? – неохотно спросил Карст. – Я ввела их сообщения в систему, где вы оба можете их прочесть. Я дам вам ссылку. Но поторопитесь. Незащищенные данные в последнее время быстро искажаются, благодаря огрызкам Гюина. – Ага, а он винит в этом тебя. А иногда – Керн, – парировал Карст. – Керн? – вопросил Холстен. – Ту штуку со спутника? – Она была у нас в системах, – объяснила Вайтес. – Не исключено, что она оставила какой-то призрачный конструкт, чтобы за нами следить. Гюин именно так считает. – Она чуть заметно поморщилась. – Гюин немного зациклился. Считает, что Керн пытается ему помешать. – Она приветливо кивнула Лейн. – Керн – и ты. Лейн скрестила руки на груди. – Карты на стол. Не вижу, за каким хреном делать Гюина бессмертным присутствием в нашей компьютерной системе. На самом деле вижу только массу возможных отрицательных последствий, часть из которых будет фатальной для нас, для корабля и для всего человечества. Следовательно: мы его останавливаем. Кто за? Холстен на моей стороне. – О черт. Если он на твоей стороне, то зачем тебе остальные? – издевательски протянул Карст. – Он – основная команда. Лицо Карста ясно отражало его отношение к этому факту. «И этим для меня все ограничивается? Я здесь только для того, чтобы добавить свой микроскопический вес – без моего согласия! – к аргументам Лейн?» – мрачно подумал Холстен. – Признаюсь, что мне любопытен результат эксперимента капитана, – заявила Вайтес. – Возможность электронного сохранения человеческого разума определенно была бы полезна. – Планируешь стать Невестой Гюина? – поинтересовался Карст, заработав возмущенный взгляд. – Карст? – поторопила его с ответом Лейн. Шеф безопасников вскинул руки. – Никто мне ничего не говорит толком. Все просто хотят, чтобы я что-то сделал, но никто со мной до конца не откровенен. А я? Я за своих. Сейчас у Гюина толпа психов, которых с колыбели растили на том, что он гребаный мессия. У тебя горстка прилично слепленных и подготовленных парней и девчонок, но вы – не обученные солдаты. Пойдешь против Гюина – проиграешь. А я не гребаный ученый или кто, но моя арифметика не говорит, с чего мне тебе помогать, только чтобы мои ребята пострадали? – Потому что у тебя есть винтовки, чтобы нейтрализовать численность Гюина. – Не убедительная причина. – Потому что я права, и Гюин погубит корабельные системы, пытаясь втиснуть свое траханое «я» в наши компьютеры. – Ты так считаешь. А он считает иначе, – упрямо ответил Карст. – Слушай, у тебя есть реальный план, реальный, в смысле с шансами на успех, а не просто «пусть Карст все сделает»? Приходи ко мне с планом – и, может, я и выслушаю. А пока… – Он презрительно махнул рукой. – Тебе нечего предложить, Лейн. Ни в смысле шансов, ни в смысле аргументов. – Тогда просто дай мне достаточно винтовок, – не сдалась Лейн. Карст шумно вздохнул. – У меня пока есть одно правило: огнестрел никто не получает. Тебя беспокоит ущерб, который Гюин нанесет этим своим предприятием? Ну, этого я не понимаю. Но ущерб, который будет, если все примутся во всех стрелять – и во всех местах корабля при этом? Ага, вот это я понимаю. Мятеж был уже достаточно страшным. Как я и сказал: обращайся, когда у тебя будет что-то еще. – Тогда дай мне деструкторы. Главный безопасник покачал головой. – Слушай, мне очень жаль, но все-таки я считаю, что это не даст тебе достаточного преимущества, чтобы победить, а тогда Гюину не придется особо гадать, откуда все твои мертвецы получили свои игрушки. Дай мне нормальный план. Покажи, что у тебя реально может что-то получиться. – То есть ты мне поможешь, если я докажу, что мне это на самом деле не нужно? Он пожал плечами: – У нас все, да? Дай мне знать, когда у тебя появится план, Лейн. Он повернулся и зашагал прочь, поскрипывая пластинами доспеха. * * * После ухода Карста и Вайтес Лейн впала в ледяную ярость. Она то сжимала, то разжимала кулаки. – Пара слепых идиотов! – выплюнула она. – Знают, что я права, но это же Гюин: они привыкли делать, что им говорит этот психованный сукин сын! Она обожгла Холстена взглядом, словно требуя, чтобы он ей не перечил. По правде говоря, Холстену довольно понравилась позиция Карста, но Лейн определенно не желала это от него услышать. – И что ты будешь делать? – спросил он. – О, мы будем действовать! – пообещала Лейн. – Пусть Карст держит свое драгоценное оружие под замком. Мы уже запустили одну мастерскую, и я уже организовала производство оружия. Ничего особенного, но лучше, чем ножи и дубинки. – А Гюин? – Если он хоть немного соображает, то занимается этим же, но я-то лучше. Я же все-таки технарь. – Лейн, а ты точно хочешь воевать? Она замерла. Лицо, которое она обратила к Холстену, принадлежало иным временам: лицо мученицы, легендарной королевы-воительницы. – Холстен, дело не в том, что мне не нравится Гюин. И не в том, что я хочу занять его место или считаю его плохим человеком. Я сужу как профессионал – и считаю, что если он все-таки станет загружать свой разум, он перегрузит систему «Гильгамеша», вызвав фатальный конфликт нашей техники и тех имперских устройств, которые мы установили. А когда это произойдет, все погибнут. И я имею в виду именно это – все. Мне плевать на то, что Вайтес желает вести записи для каких-то несуществующих последующих поколений, а Карст не желает поднять свою гребаную задницу. Все зависит от нас – от меня и моей команды. Тебе повезло. Ты проснулся недавно, а потом еще посидел в коробке. Кое-кто из нас уже давно рвет жилы, пытаясь это остановить. И теперь я практически объявлена вне закона на моем собственном корабле, веду открытое противостояние со своим собственным капитаном, чьи психованные фанатичные последователи убьют меня, как только увидят. И мне предстоит вести моих техников на гребаную битву и реально убивать людей, потому что, если этого не сделать, Гюин убьет всех. Так ты со мной? – Ты же знаешь, что да. Холстену собственный голос показался глухим и дрожащим, но, похоже, Лейн его слова удовлетворили. * * * На них напали в момент перехода на территорию, которую Лейн, похоже, считала своей. Помещения «Гильгамеша» навязывали странную тактику: сеть небольших помещений и коридоров лежала внутри бублика отделения для команды, изогнутая и перекрученная, словно запоздало обустраивалась после установки необходимой техники. Они как раз добрались до массивной защитной двери, и шедшая впереди Лейн явно ожидала ее автоматического открытия. Когда створка, содрогаясь, отъехала на палец и замерла, у техников никаких подозрений явно не возникло. Холстену показалось, что при нынешнем режиме мелкие неполадки случались постоянно. Вооружившись ящичком с инструментами, один из них снял кожух замка, и Холстен успел услышать: «Шеф, его испортили», а в следующее мгновение люку них над головами распахнулся и три оборванца спрыгнули на них с оглушительным воем. Они были вооружены длинными ножами (явно не из арсенала: значит, сторонники Гюина вынуждены импровизировать) и находились в настоящем боевом раже. Холстен увидел, как один из техников Лейн пошатнулся, разбрызгивая кровь из длинной раны на животе, а остальные тут же ввязались в рукопашную. Лейн тут же вытащила пистолет, однако не нашла цели – что моментально было исправлено появлением еще полудюжины стремительно примчавшихся со стороны их прихода фанатиков. Пистолет гавкнул трижды – оглушительно громко в этом тесном пространстве. Одна из фигур в бесформенном одеянии отпрянула назад, и ее боевой клич перешел в визг. Холстен просто присел, закрывая голову руками, и в его поле зрения осталось только мельтешение коленей и стоп. До последнего оставаясь историком, он подумал: «Наверное, вот так было на Земле в самом конце, когда все уже было потеряно. Мы покинули Землю как раз для того, чтобы избежать этого. А оно все это время шло за нами следом». А потом кто-то пнул его в подбородок – возможно, совершенно непреднамеренно – и он рухнул ничком, а по нему начали топтаться сражающиеся. Он увидел, как у Лейн из руки выбили пистолет. Кто-то тяжело рухнул ему на ноги, и он почувствовал, как у него выворачивается колено – неотвязная боль среди этого хаоса. Он попытался высвободиться и обнаружил, что яростно лягает умирающий груз в виде одного из безумных монахов Гюина. Его разум, на время отказавшись от иллюзии контроля, был занят мыслью о том, обещал ли капитан своим подручным какую-то посмертную награду – и может ли эта награда служить утешением при взрезанном брюхе.