– Не верь его ворчанию и бурчанию. Материнское сердце знает лучше. Он привязался к вам, даже позволил мне вернуться на его кухню, – сказала она с лукавинкой в глазах. – А ты будь осторожнее, если сядешь сегодня под омелой! – И она озорно хихикнула. К счастью, в доме нет омелы, подумала Кэй, но Нора твердила свое. – Как говорится, рождественская искра приносит большой огонь… – Не надо, пожалуйста… Мне не хотелось бы испортить большой праздник. – Кэй вспыхнула при мысли о том, что ее видят насквозь, а Нора пристально посмотрела на нее. – Я шучу… не надо быть такой серьезной. Сейчас Рождество, и возможны самые странные вещи, поверь мне, я знаю. * * * Иви смотрела в окно на падавший снег, но совсем не видела пушистых хлопьев. Ее губы были измазаны шоколадом, живот побаливал от обилия съеденного. Она листала свои новые книжки, смотрела мультики и ждала, когда придет время наряжаться к праздничному столу, украшенному хлопушками и бумажными салфетками. Миссис Нора принесла бутылки вина и большой бисквит в стеклянной вазе. Они пришли к столу, все нарядные, и стали смотреть подарки, лежащие под елочкой. Там было много подарков от людей, которых Иви даже и не знала: ветряные колокольчики из бамбука, которые вешают на ветру, пазлы и прочее. Завтра придется написать столько писем и поблагодарить всех. Мамочка всегда заставляет писать их сразу, не откладывая. Там были пахучие бутылочки для мамы и миссис Норы, симпатичная фигурка Маффина от мистера Сноудена. Иви не понимала, почему взрослые так любят крошечные бутылочки масла и добавляют его в ванную – ей самой больше нравилось, когда много пузырей. Но самый лучший подарок сделал мистер Сноуден. – Мамочка, гляди! Настоящие санки… Спасибо, здорово! Красные санки с ручками и веревкой. Снег идет? – Она бросилась к двери, чтобы проверить, но на улице было темно. – Не беспокойся, – улыбнулся мистер Сноуден – он выглядел круто в свитере и вельветовых штанах. – Если в Шотландии ощипывают гусей, скоро и у нас полетят перья. – Иви не поняла его слов, но улыбнулась и сделала вид, что катается на санках по полю. – Тебе нравится мамочкина книжка? Это я ее сделала, – сообщила она и сунула ему под нос блокнот. Он с интересом заглянул в него. – Это Лавандовая Леди сидит в деревянном кресле с младенчиком, завернутым в полотенце? – спросил он. – Когда я был маленьким, она тоже сидела возле моей кровати. Наконец-то ей кто-то поверил. Она новыми глазами посмотрела на него. Он сморщил лицо и лукаво улыбался, но раз он видел Лавандовую Леди, то все в порядке. – Я думала, что ты боишься темноты, – сказала мамочка. На ней были бархатные джинсы и блестящий свитер. – Я знала, что ты мне не поверишь, но вот мистер Сноуден тоже… Я видела ее тыщу раз, когда мамочка спала на другой кровати. – Она показала на рисунок. – Глядите, вот картинка, вот… Она прогоняет всех плохих людей. – Как же она говорила с тобой? – спросила миссис Нора. – Я не знаю… Иногда она рассказывала мне истории о старых временах. – Иви радовалась, что ее рассказ кому-то интересен, но была озадачена вопросами. – О чем вы там разговариваете? Да еще так серьезно. – Раскрасневшаяся мамочка несла из кухни поднос с бокалами. – Помогите мне поставить все на стол. И тогда миссис Нора достала маленький рождественский домик и поставила его в центр стола. Он был похож на пряничный домик из сказки про Гензель и Гретель, и Иви пожалела, что его нельзя есть. – Что это? – спросила она и показала на ленточки, торчавшие из каждого окна. – Подожди, увидишь, – последовал ответ. – Ох, я так наелась, что в меня больше ничего не лезет, – заявила довольная Нора, сжимая в руке льняную салфетку. – Я просто натрескалась, как говорят в этих краях, и вот-вот лопну. Пир получился на славу! Гусь поджарен великолепно, чатни из крыжовника отлично его дополнило. Иви, надеюсь ты достаточно поела плам-пудинга и бисквита? – Она с удовольствием посмотрела на розовощекую девочку в велюровом спортивном костюме и с блестящими бабочками на светлых волосах. – Я нашла в пудинге серебряную монетку в шесть пенсов, – радостно сообщила Иви. – Ты посмотри, что я нашел у себя, – засмеялся Ник и извлек изо рта пятифунтовую купюру. – Правда? – У Иви глаза полезли на лоб от удивления. Года пронеслись назад, и Нора увидела, как Том выполнял тот же самый трюк. Как отец, так и сын. Оказывается, Ник не забыл тех праздников. – Добавки дать кому-нибудь? – спросила она, но в ответ услышала лишь стоны. – Пора пить кофе с ликером, – ответил Ник, поднимаясь из-за стола, чтобы пойти на кухню. – Давайте сначала поиграем во что-нибудь, чтобы пища улеглась в желудке, – прошептала Нора, улучив момент. – И спасибо вам за все подарки. Наш праздник удался, и сегодня я ощущаю вокруг нас такие хорошие вибрации. Должно быть, мистер Рождество глядит с лестницы и подбивает нас сыграть в какую-нибудь глупую игру, – засмеялась она. – Этот дом особенный. – Она подняла свою рюмку. – Я думаю, что каждое поколение что-то добавляет к его магии. Давайте выпьем за Уинтергилл… чтобы он стоял вечно! – За Уинтергилл, – улыбнулась Кэй; ее глаза блестели от вина и радости. – За Сноуденов, устроивших для нас такое неповторимое Рождество. Мы были тут чужие, а вы приняли нас с теплом и заботой. Спасибо вам. – За Уинтергилл, – радостно подхватила Иви, копируя мать, и подняла рюмку с клюквенной шипучкой. – За наш старый дом, – подхватил Ник с таким теплом, что на глаза Норы навернулись слезы гордости. «Это мой сын, и он хороший парень», – подумала она. * * * – Ну так вот, этот домик напомнил мне игру, в которую мы играли в моей юности. Только тогда у нас был не домик, а хлопушка. Видите ленточки, которые торчат из окон и двери? К каждой привязана записка. Вам надо потянуть за ленту, поглядеть, что написано на бумажке и, конечно, выполнить это. – Нора показала на ленточки. Ее шляпка сбилась набок. – Не жульничать. Поглядим, что у нас получится, и посмеемся. Иви уже не терпелось начать игру. – Вы начинаете первая… миссис Нора, – сказала она. Нора протянула руку к домику над остатками хлопушек и всякого праздничного мусора, дернула за ленту, раскрыла записку и расхохоталась. – Что там написано? – Иви подпрыгивала на стуле от возбуждения. – Скажите вслух! – Я-то надеялась, что не вытащу эту записку, – смеялась Нора. – Тут вот что: «Расскажи нам о твоем самом стыдном Рождестве». Что ж, это нетрудно. Это было, когда родители Тома приехали к нам на воскресный обед во второй день Рождества. Я хотела выпендриться… – Она рассказала, как она вывесила фазана – так полагается, чтобы птица немного повисела перед приготовлением, – но он висел так долго, что стал страшно вонять. Родителям мужа пришлось пообедать хлебом и сыром. Все расхохотались. – Достаточно? – Она вздохнула, а все захлопали. – До сих пор вижу тушку фазана, полную червей. Вонь держалась потом целую неделю! Ну, как, могу я выпить бренди? По-моему, я заслужила его! * * * – Кто следующий? – закричала Иви и поглядела на осоловевшую Кэй. – Давайте я, – улыбнулась Кэй, потянула за ленточку и развернула бумажку. – Тут вот что написано: «Если я выиграю в лотерею, каким будет мое рождественское желание?» – Сейчас, при свете свечей, на ее душе были мир и покой, как и накануне вечером в маленькой церкви. – Я бы пожелала, чтобы другие люди смогли бы разделить то, что мы разделили сегодня, когда вместе убирались в доме. Еще пару месяцев назад мы не знали друг друга и жили в разных мирах. Я бы на выигранные деньги построила большой дом, такой как этот, с множеством комнат, наподобие пансиона, чтобы уставшие от жизни, приунывшие, измотанные люди приезжали в него и одну-две недели отдыхали от своей повседневной суеты. Особенно на Рождество… В старой выгребной яме, под звездами, я бы сделала бассейн – конечно, с подогревом и горячими ваннами. Я бы устроила мастерские, где люди могли бы рисовать или рукодельничать, заниматься йогой, танцевать сальсу. Это была бы настоящая ферма здоровья. Мои клиенты ходили бы на прогулки, дышали свежим воздухом, общались друг с другом, знакомились с деревенской жизнью. В доме готовили бы вкусные местные блюда, поддерживая соседей-фермеров и местное производство… Что это я расфантазировалась? – подумала Кэй, продолжая говорить. – Я бы сделала всюду много укромных уголков для уставших людей, где они могли бы подремать или просто посидеть. Я бы поставила большой стол, вот как этот, где мы могли бы собираться по вечерам и вести беседы. Еще я бы хотела, чтобы мои клиенты помогали на ферме, чинили стены, кормили скотину, занимались еще чем-нибудь полезным и уставали от физической работы, а не от городской суеты. Это было бы место для отдыха и размышлений, а еще лучше, место, где восстанавливается энергия и генерируются новые идеи… Она замолчала, решив, что наговорила слишком много. – Хватит?.. – Замечательные планы, – ответила Нора. – Я готова присоединиться к ним. Как говорится, в наших мечтах всегда присутствует элемент не только желаний, но и возможности. Там, где есть воля, там отыщется и способ реализации. Кэй смутилась от всеобщего внимания. – Где есть воля, там обычно находятся родственники, – саркастически ввернул Ник; ему хотелось, чтобы игра скорее закончилась. Тогда он расслабится и выпьет виски. Он вытащил бумажку и рассмеялся. – Ну, мать, ты придумала непростые фанты, а с подковыркой. Читаю: «Расскажи нам о твоей лучшей рождественской шутке». – Я-то? Да что ты! – ответила Нора, и Ник обрадовался, что она вроде оттаяла после фиаско со страховкой. – С шутками у меня не очень. Я никогда не запоминаю анекдоты. Другое дело, смешные ситуации. Налейте-ка мне бренди, и я помучаю вас своей историей. – Он обвел взглядом лица слушателей. – Шучу! Это случилось, когда я состоял в Клубе молодых фермеров, в допотопные времена. Тогда, увы, на наших рождественских сборищах мы только и знали, что бухать и блевать. Мы решили устроить в Скиптоне грандиозный бал-маскарад и в канун Рождества стали думать о костюмах. Я вытащил короткую соломинку, и мне предстояло сыграть роль Санта-Клауса – белая борода, красный плащ, все, что положено, всякие там трали-вали. Я много принял на грудь, как и все остальные. Мы были очень пьяные и очень глупые. – Мальчик мой! – воскликнула Нора. – Мы чуточку потанцевали, но заскучали, девчонок интересных не было, и наша банда решила нырнуть в пруд, это среди-то зимы! – воскликнул он, размахивая в воздухе стаканом. – Я разделся, прыгнул в воду и тут обнаружил, что остался один! Вся банда с гоготом отвалила, оставив меня в чем мать родила. Они вскочили в «Лендровер» и швырнули на дорогу мой костюм, чтобы я не замерз до смерти, – красный плащ, бороду и сапоги. Время было далеко за полночь, до дома двадцать миль. Что делать, я нацепил на себя этот огненный костюм и потопал домой, ругаясь на чем свет стоит. Никаких машин не было и в помине, а те, что и были, проносились мимо меня. Наконец какой-то парень пожалел меня и подбросил до Элливилда, а оттуда я снова топал девять миль по горам. Ну, и на меня все таращили глаза. Вы удивитесь, сколько народу бродит ночью в канун Рождества. – А ты видел настоящего Санту? – внезапно встрепенулась Иви. – Нет, милая, не видел. Вероятно, в ту ночь он был слишком занят, разносил подарки по крышам, – ответил Ник. – Вот так. – Я и не знала про это, сын, – улыбнулась Нора. – Ты много чего не знаешь про меня, мать, про те дни. Ну, и к лучшему. – Теперь я, теперь я! – закричала Иви. – Моя очередь, – сказала она и вытащила из окошка записку. – Тут написано, что мне надо зажечь на окне еще одну свечку, спеть рождественскую песню и сказать свое желание. – Она зажгла красивую свечу в медном подсвечнике и поставила ее на окно. – Я знаю, почему мы так делаем. Это Свеча путника, она направляет людей на свет. Это чтобы младенец Христос вошел в дом. А еще свечи очищают воздух от плохих вещей. Она глядела в окно и спела две строчки гимна «Там в Вифлееме в яслях», но вдруг замолчала. – Правда там звезды на ясном небе? – Она показала пальцем. Ей никто не ответил, а мамочка улыбнулась.