– Не забудь сказать желание, – напомнила ей миссис Нора. – Весь день мне очень хотелось, чтобы пошел снег, но это не в счет, – ответила Иви. – Я хочу… я хочу, чтобы моя мамочка купила Боковой домик, и мы бы сделали там ремонт и жили там всегда. После ее слов наступила странная тишина. * * * Никому не хотелось портить момент. Слова Иви изумили всех. – Спасибо, Иви, – сказала Нора. – Все это забавно. In vino veritas, и все такое… Кто-нибудь хочет шоколада? – Нет, я наелась под завязочку. Сейчас я вымою посуду и уложу тебя спать, Джинива. – Кэй зевнула. – День был чудесный. Теперь я хочу насладиться моей чудесной спальней. – Я помогу тебе, – предложила Нора, вставая из-за стола, но вид у нее был слишком усталый. – Нет-нет, я сама все уберу, вы достаточно сегодня хлопотали, – возразила Кэй. – Иви сама приготовится ко сну, а я потом расскажу ей какую-нибудь сказку. День был очень приятный. Спасибо. Все разошлись по своим комнатам и занялись своими делами, немного жалея, что все закончилось. Завтра днем Кэй и Иви пойдут в гости к Пат Баннерман, а вечером в другой дом. Гостям Уинтергилл-Хауса предстояло развлекаться все девять дней праздника. Ник вышел в заднюю дверь за новой порцией поленьев, а вернувшись, позвал Иви: – Иди и посмотри, Иви! Гляди! Иви сбежала с лестницы в теплой пижаме, выглянула на улицу и запрыгала от радости. – Снег пошел! Хлопья, как гусиные перья! Настоящий снег, как ты и говорил! Кэй выбежала за ней следом и на повороте лестницы нечаянно задела одну из картин. Зазвенело разбитое стекло. – Ой, извините! Я нечаянно! – Стой на месте! – Ник взбежал на площадку и поднял с пола рамку со старинной коричневой фотографией. Это всего лишь портрет Джекоба и Агнес, он мне никогда не нравился. Не трогай осколки, порежешься. Иви сейчас принесет щетку и совок. – Я такая неуклюжая, – извинялась Кэй, но Ник не слушал ее. Он собирал осколки и рассматривал деревянную рамку, разваливавшуюся в его руках. – Подождите-ка, за фотографией еще что-то есть… Осторожнее, Кэй, перешагни через стекла. Сейчас я отнесу рамку к свету. Все собрались вокруг портрета, а Ник вынул из рамки еще один лист плотной бумаги, лежавший между фото и задней картонкой. Это был черно-белый рисунок водопада, выполненный торопливыми и точными штрихами, а сбоку виднелась дата «16 июля». Когда Ник посмотрел лист на свет, там стал виден водяной знак – «1816». Нора уставилась на набросок, потом на сына. – Ты знаешь, что это? Глазам своим не верю, через столько лет. Гляди! Это же тот самый рисунок… тот потерянный Тернер. Точно… Но почему же он был спрятан за фотографией? Кэй, ты нас спасла. Ник сел на ступеньку и помотал головой. – Уф! Ну и находка! Я думал, что рисунок был давным-давно потерян. Спасибо, Кэй… Мне надо еще выпить… Какой поворот… Вы понимаете, что если это подлинник, тогда мы решим все наши проблемы? Кэй оставила мать и сына с их находкой, а сама вышла с Иви на ступеньки дома и стала ловить губами снежинки. – Снег не растает? – Она повернулась к Нику, и он кивнул. – Не растает и будет утром лежать. Завтра покатаешься на санках, обещаю. – Здорово! – воскликнула Иви. – Я загадала желание, и оно сбылось! Значит, сбудется и другое. * * * В доме все затихло. Иви заснула наверху, обложенная подарками. Рядом с кроватью стояли ее санки. Нора удалилась к себе с эскизом Тернера, а Кэй заканчивала уборку на кухне Ника, убирала в холодильник остатки ужина. Ласково тикали стенные часы. Под столом мурлыкала кошка. Кэй наслаждалась покоем и вспоминала минувший день. Неожиданный и многозначительный подарок Ника, напоминание о Маффине; странный блокнот с рисунками Иви; великолепный праздничный ужин и игра в фанты, полная неожиданных откровений, а потом еще эта находка и снегопад за окном. Все словно в сказочном сне или на рождественской открытке. В дверь кухни вошел Ник, похожий на снеговика. – Снегу нападает много, желание Иви сбудется, – улыбнулся он, скидывая сапоги и отряхиваясь как собака. – Как ты узнал, что пойдет снег? – спросила Кэй, хлопоча возле раковины. – Ветер пахнет снегом, если дует с определенной стороны. Мой барометр никогда не обманывает. Снег пролежит недолго, но достаточно, чтобы Иви успела покататься. Здесь, наверху, у нас обычно бывает белое Рождество. Конечно, не такое, как в прежние зимы. Думаю, что те зимы ушли в прошлое вместе с глобальным потеплением. Он замолчал и смотрел, как Кэй начищала раковину, словно никогда не видел, как это делается. – Раньше мы насыпали снежные валы вокруг фермы, но много лет я уже их не делаю. Завтра утром Уинтергилл будет как картинка. Хочешь горячего пунша? – Заманчиво, – пробормотала она. – Давай поднимемся в старый салон, мать прибралась в нем, – предложил он, укладывая на поднос все необходимое. – Там и камин горит. Мне хочется получше рассмотреть тот рисунок. За мной большое угощение. Но сначала я приготовлю пунш. Меня научил этому один фермер с гор, с которым я когда-то познакомился на аукционе. Это единственное, что я умею варить, – признался он. Он аккуратно поднялся с подносом по лестнице в освещенную огнем камина комнату, где пахло дымком, лилиями и сосной. Кэй наблюдала, как он положил в стакан серебряной ложечкой два куска сахара и залил их горячей водой, немного, чтобы сахар растворился. Потом наклонил стакан и медленно вылил виски на поверхность воды. Пошел пар. Ник дождался, чтобы виски прогрелся и наполнил стакан своим торфяным ароматом… – Надо медленно-премедленно, тогда будет эффект. – Он лукаво взглянул на нее, и она догадалась, что он говорил не о пунше… Или все-таки о пунше?.. Она посмотрела на его длинные пальцы, ласкавшие стакан, и внутри ее тоже пошел пар. Губы и руки, руки и губы, касавшиеся одного и того же стакана, глоточки, пряный напиток, согревающий ее озябшее сердце. «Хватит, я уже слишком много выпила». Тем не менее она потихоньку пила пунш. В комнате было ужасно жарко. Он принес с чердака старую коробку, чтобы показать ей. Ее содержимое было завернуто в коричневую папиросную бумагу. Ник извлек самые изысканные рождественские открытки, какие она когда-либо видела, одни были напечатаны, другие написаны акварелью – фигурки, катающиеся на коньках по реке, карета на заснеженной дороге… Некоторые были подбиты шелком. – Это коллекция старого Джекоба, мне давно хотелось показать ее тебе. Что скажешь? – Он протягивал открытки Кэй, она рассматривала их и ахала. – Ник, они потрясающие. Это оригиналы? – Он наклонялся так близко, что она ощущала запах его лосьона и прокуренного свитера. Ей нравилось, как он пахнет. – Мой прапрадед, – его портрет висит на лестнице, – был, можно сказать так, коллекционером. Еще он был одержим всем, что касалось Рождества, его и прозвали в округе «мистер Рождество». Он хранил все открытки, которые ему присылали, и все пригласительные билеты. В этих коробках хранилось все, что имело отношение к Рождеству. Увы, большая часть уже пропала. Он был фанатом такой вот недолговременной печатной продукции. Хорошо еще, что он хранил конверты со штемпелями. Настоящий коллекционер отдал бы за них что угодно. – Ты ведь не думаешь их продавать? – ужаснулась Кэй. – Нет, но до сих пор они были моей подстраховкой… Если это подлинный Тернер, то как он оказался спрятанным за фотографией? – Ник отвернулся и посмотрел в окно, за которым падал густой снег. – Тебе не кажется, что туда его положил кто-то из Сноуденов про запас? Или он там оказался случайно, и про него забыли? Сегодня, после странного дня, я могу поверить чему угодно. – Он искоса улыбнулся Кэй. – И снова благодаря тебе. – Пора заканчивать этот странный день, – вздохнула она. – Как красиво здесь, когда идет снег! – Это редкостное по красоте зрелище, но через несколько часов ты начинаешь ненавидеть все снегопады. В нормальные времена я встал бы на рассвете и пошел проверять, есть ли корм, но сейчас времена ненормальные, верно? – Его лицо помрачнело, в глазах появилась тоска. – Минувший год был для вас очень тяжелым, – сказала Кэй, с благоговением держа в руках открытки. – Я никогда не думала, насколько непредсказуемая жизнь у горного фермера. И никаких гарантий, верно? – Верно, особенно когда ты забыл оплатить счета по страховке, – угрюмо буркнул Ник. – Я получу теперь страховое покрытие лишь за то, что находилось внутри амбара, но не за саму постройку. – Ник сидел напротив нее и смотрел в стакан. – И что ты будешь теперь делать? – Кэй озабоченно наклонилась к нему. – Получу деньги и начну мало-помалу выбираться из ямы. Но ведь я собираюсь еще и купить новое стадо. Я должен. Теперь я не сдамся. Что до остального, то уж как получится. Боковой домик скорее всего придется списать. Я не хочу с ним возиться. А ты серьезно говорила про мастерские и пансион? – спросил он, устремив на нее внимательный взор. Она рассмеялась: – Разве сегодня можно было говорить о чем-то серьезно? Хотя… мне бы хотелось построить что-то подобное. Как ты думаешь, нашлись бы желающие приехать в такое место? – Внезапно ей понравилась ее идея. Что, если она купит у Сноуденов Боковой домик? – По-моему, ты очень храбрый, – добавила она. – Скорее глупый и безрассудный. Но ведь надо же выбираться из этой трясины… Вообще-то, мне придется продавать амбар, но если я спихну с рук это сокровище, мой бухгалтер вздохнет с облегчением. – Пришли мне предложение, если ты решишь продать амбар, – неожиданно для себя сказала она. – Нам с дочкой тут нравится, несмотря на пожар, непогоду и прочее. И я тоже могу быть упрямой. Вероятно, у меня это от матери, от Нортонов. – Тебе дорого обойдется – привести амбар в порядок. Рабочие руки дорогие… Тут Национальный парк, набегаешься за разрешениями… – Он устало глядел в огонь, Кэй бросились к глаза его обветренные щеки и серебро на висках. С ним приятно разговаривать у огня, подумала она. Мне нравится этот мужчина, нравится, что он грубоватый, что врос корнями в эту землю. Я завидую его упорству, с каким он отстаивает свою ферму и традиции своей семьи. Если мы уедем, я буду скучать без него. Он взглянул на нее и улыбнулся, словно прочитав ее мысли. – Я привык к вам обеим, – с усмешкой признался он, склонив голову набок. – Вот уж не думал, что скажу это женщине, которая сняла жилье на пару месяцев. Обычно я не общаюсь с приезжими, но вы другие, особенно Иви. – Надеюсь, что на свете есть только одна Иви Партридж, и ее одной вполне достаточно, поверь мне. Она пробуравит тебе все мозги и доставит хлопот больше, чем щенок в кондитерской лавке, – улыбнулась Кэй, удивленная таким комплиментом в его устах. – А что говорит твоя мать насчет этих планов? – Она может получить свой коттедж хоть сейчас, – сказал он, – если у нас действительно подлинный Тернер. Она заслужила отдых. Но только не я. Мне еще рано сидеть дома в шлепанцах и с трубкой в зубах. У меня много планов. Если ты купишь амбар, как вы справитесь со всем? – Кэй видела, что он искренне заботился о них. – Не знаю. Если я сумею перестроить свою жизнь после всего, что с нами случилось, то и крышу смогу сделать. Может, пойду учиться в колледж и пойму, как строить дома с нуля. Я люблю разбирать вещи на части, так почему бы мне не научиться их складывать, как ты складываешь каменные стенки? Мы снимем где-нибудь в деревне жилье, чтобы Иви продолжала учебу. Постепенно я освою необходимые навыки. Может, я поработаю какое-то время бухгалтером или буду составлять бизнес-планы для клиентов. Я хочу все переделать на свой лад. Ой, что это я размечталась? Я совсем пьяная, – засмеялась она, увлеченная своими идеями.