– Мне страшно. – Не бойся, дорогая. Мы там уже все исправили. – Эш не мог дышать, – всхлипывает Соррель. – Знаю. – Он задохнулся. Пытался… – Не думай об этом, родная. – Ева гладит дочь по мокрой щеке. – Вспоминай хорошее. Мы пережили с ним много счастливых моментов. Ей тяжело говорить, она делает паузы между словами, словно выныривает на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Соррель расплакалась еще сильнее, она пытается что-то сказать сквозь слезы, но появляется Иззи. Сегодня воскресенье, она здесь с самого утра. – Дай маме поспать. – Она берет Соррель за руку. – Пойдем поиграем. – Поиграем? – глухо повторяет Ева. – В лесу, на свежем воздухе. Ну же, Соррель. – Иди, дорогая, там тебе станет легче. – Ева разжимает объятия. Соррель цепляется за мать, но Иззи увлекает ее за собой, и обе быстро исчезают за дверью. Когда они уходят, Ева встает и прислоняется лбом к оконному стеклу. Она упирается взглядом в загон для осликов, словно языком в больной зуб. Игорь отвел родник в сторону и засыпал пруд. Теперь на этом месте коричневая корка голой почвы, похожая на свежий шрам. Весь окружающий пейзаж таких же скучных коричневых оттенков: будто обгорелые ветви деревьев, бурая земля, тяжелые темные облака. Опавшая листва лежит на земле ржавыми кучами. Дети обходят стороной домик, который построил Эрик, предпочитая играть в лесу. Ева видит из окна спальни их маленькие фигурки, бегающие среди голых деревьев. Красная куртка Соррель четко выделяется на фоне потемневших стволов. Она не поспевает за остальными и часто падает. Наверное, и теперь она плачет. Ее боль кажется Еве глубокой, но недосягаемой, как ноющий очажок в животе, который не дает уснуть, а ты никак не можешь точно определить его место. Ева надевает кольцо. Оно некомфортно тяжелое и немного велико. Она спускается на кухню, крепко держась за перила, будто идет в темноте, и приостанавливается у двери. Мартин режет зелень. Играет музыка, что-то джазовое. У Евы здесь нет никаких дел, но когда она поворачивается, чтобы уйти, Мартин поднимает глаза. – Ты наконец-то спустилась. – Он протягивает руку, чтобы выключить радио и улыбается. Бежать слишком поздно. В дальнем конце кухни он кажется ниже ростом и вызывает у Евы непонятное разочарование. – Решил, что нам надо поторопиться с ужином, – весело продолжает Мартин. – Ребята на улице, Мелли пошла за ними. Погода хорошая, но говорят, ненадолго. Ветер северный, обещают похолодание, возможен снегопад. Необычно для этого времени. Надвигается ураган «Аделина». Бог знает, где они только берут такие имена. Он говорит очень быстро, словно боится тишины. Ева смотрит в окно на небо, где сгущаются тучи. Если бы такая погода была три недели назад, пруд мог бы замерзнуть. Эш упал бы на лед и сейчас играл на полу с отметиной на лбу, а она бы волновалась, что шрам может остаться на всю жизнь. Маленький светлый шрам, который однажды заметила бы его подружка. А он бы улыбнулся и рассказал ей, как однажды в детстве холодным утром выбежал на улицу за собакой… – Рад видеть, что ты приходишь в себя. – Мартин ставит перед ней чашку чая. – Господи, так хочется найти слова, чтобы тебе хоть немного стало легче, ищу – и все без толку. Ева глотает горький чай, Мартин забыл, что она пьет с молоком. Какое ей дело до того, что он чувствует? Слова, в конечном счете, не важны. Они не спасли бы жизнь Эша и не вернут его с того света. Трудно поверить, что когда-то она придавала значение словам, особенно его словам. Ева больше не может пить и встает. Мартин делает шаг вперед, чтобы ее обнять, она сносит его объятия, потому что слишком обессилела, чтобы отстраниться. Когда по ступенькам веранды начинают стучать детские шаги, Ева поднимает голову и встречается взглядом с Иззи, которая подбежала к двери и остановилась как вкопанная с гримасой презрения на гладком юном лице. Ева успевает отпрянуть от Мартина, прежде чем остальные дети заходят в дом. Сначала Поппи, за ней – Блейк и Чарли. Последней возвращается Соррель, прижимающая к груди Ноя. Пес слишком подрос, чтобы носить его на руках, девочка пошатывается от его веса. Дети сбрасывают обувь и стягивают с себя куртки, веером рассыпав загремевшие по полу камешки. Они молча пересекают кухню и исчезают. Вслед за ними входит Мелисса и закрывает дверь. К этому моменту Мартин уже заканчивает с зеленью. Мелисса достает из-под раковины веник с совком и подметает пол. – Думаю приготовить на ужин пудинг, – говорит она, выпрямляясь. – Дети проголодаются. Ева снова исчезает наверху. Мелисса Когда Соррель спустя какое-то время возвращается на кухню, Мелисса стоит у раковины, нарезая яблоки. Теперь она понимает, почему Ева так много готовила – стряпня успокаивает и избавляет от навязчивых мыслей. Мелисса смотрит на Соррель. Та сосет большой палец, в спутанных волосах – криво надетая на голову диадема. По щекам текут слезы. Мелисса присаживается и обнимает девочку. Соррель молча прижимается к ней. – Можно мне побыть с тобой? – чуть погодя спрашивает она. – Конечно, можно. Ты у нас принцесса? Соррель печально кивает. – А где остальные? Девочка переводит взгляд на дверь. Из игровой комнаты в конце коридора доносятся детские голоса – Иззи кричит громче всех, ей вторит Поппи. Соррель теснее прижимается к Мелиссе. – Я хочу посмотреть на осликов. Мелисса берет ее за руку, наощупь кожа странно шершавая. Она осторожно поворачивает ладошку и замечает небольшую круглую ранку, покрытую корочкой. Заживающая ссадина, ожог? – Откуда это у тебя, дорогая? Соррель вырывает руку. Озорничала со свечами, наверное. За ужином Ева зажигает свечи, дети играли с ними в Греции. Надо бы убрать их со стола от греха подальше. Мелисса оставляет ломтики яблок в воде и берет из кучи одежды у двери куртку Соррель. Ослики сгрудились под деревьями и покачивают головами на вытянутых шеях, подмечая каждое движение. Мелиссе вдруг приходит мысль, что неплохо бы пробежаться, ведь со дня трагедии она совсем забросила тренировки. Она проводит рукой по талии, испытывая стыд. Несовершенство ее тела – ничто по сравнению с горем, постигшим семью Евы. – Думаешь, они все видели? – спрашивает Соррель, имея в виду осликов. Проследив направление ее взгляда, Мелисса представляет, как большие глаза животных бесстрастно наблюдали за споткнувшимся ребенком, за его протянутыми ручками, за светловолосой головкой, исчезающей под холодной прозрачной водой, за тем, как подернутая рябью поверхность снова становится ровной гладью. – Может, и видели, дорогая. И Эшу было приятно сознавать, что рядом с ним ослики. Ложь. Малыш испугался бы нависших над ним огромных морд и острых копыт. Возможно, поэтому он и упал. Соррель сжимает руку Мелиссы крепче. – Он не мог дышать. Пытался, но не мог. – Она плачет навзрыд. – Не мог… – У нее начинается икота. – Знаю. – Мелисса наклоняется и обнимает девочку. – Знаю, милая. Может, вернемся? Соррель качает головой. – Я хочу с ними попрощаться. Мелисса поднимает ее на руки, удивляясь тому, какая она легкая. Соррель машет осликам рукой, те глядят на нее, и Мелисса вдруг испытывает облегчение. По крайней мере, Эшу не придется терпеть тревогу и издевательства, он никогда не столкнется со страхом и насилием, не будет убиваться по любимому ребенку. Они возвращаются на кухню. Там, уставившись в пол, сидит Эрик. Малышка забирается к нему на колени. – Пойдем спать. Мелисса вздрагивает. Иззи обращается к Соррель, она вошла совершенно бесшумно: – Поторопись. – Заменяешь ей маму? – спрашивает Эрик, когда Соррель послушно сползает с его колен. Его голос звучит резче, чем обычно. – Кто-то же должен, – здраво отвечает Иззи, берет Соррель за руку и выводит из кухни. Мелисса смотрит им вслед: теперь Соррель хотя бы в компании детей. – Эрик, уверяю тебя, Иззи не хотела… – Все нормально, она права. Я ужасно вымотался. Может, нам всем немного вздремнуть? Через пять минут в доме наступает тишина. Мелисса садится на диван у камина. Ее веки слипаются, она слышит – или воображает, что слышит – негромкий хруст гравия. Это приближающиеся или удаляющиеся шаги. Грейс Грейс выходит из супермаркета и почти бегом преодолевает несколько улиц, отделяющих ее от дома. Похолодало, с неба срываются первые снежинки, дует пронизывающий ветер. Менеджер сказал, что синоптики обещают ураган. Ураган «Аделина». Грейс спешит домой, вот-вот начнется сильный снегопад. К тому времени, когда она наконец добирается до квартиры и захлопывает за собой дверь, ее ноги уже промерзли до костей. Она почти весь день упаковывала пироги, замороженный фарш и полуфабрикаты – покупатели запасались к Рождеству. Ее лицо свело от беспрестанных улыбок. Грейс включает плиту, заваривает чай и быстро его проглатывает. Надо спешить. Она обещала Меллиссе завезти Еве выстиранное белье и помочь с ужином, хотя давно пора перестать приезжать к ней так часто. Семье Евы нужно дать возможность спокойно погоревать, а Грейс – побыть с мужем и детьми. Она снимает простыни с сушилки и укладывает их в чемодан. Она сменила работу, но почти не разговаривает с Чарли и Блейком, теперь они общаются еще меньше. К вечеру дети устают и молчат за столом, словно их жизнь протекает в каком-то другом мире. Все они скорбят, но общее горе должно объединять, а не разобщать. Ее не просили менять работу, однако разочарование не отпускает: все оказалось совсем не так, как она ожидала. Грейс складывает полотенца в старый рюкзак Мартина. Они смогут поговорить вечером, когда вернутся домой. Грейс приготовит детям горячий шоколад, немного с ними посидит и выслушает все, что они захотят ей рассказать. Мартин будет рядом, потом они вместе усядутся на диване, как давно уже не сидели. Они очень заняты, Грейс понимает это: у Мартина ученики, у нее работа в супермаркете, оба они помогают семье Евы. Из Мартина получился отличный репетитор, ему часто звонят из агентства, он зарабатывает приличные деньги. Но Грейс очень скучает по нему, скучает по прежней близости. Внезапно ее охватывает острое желание увидеть мужа, обнять его. Она бросает чемодан и рюкзак в машину и гонит по улицам, разбрызгивая слякоть. Добравшись до места, она торопится к дому с тяжелой ношей в руках. В лицо ей хлещет мокрая крупа, почти стемнело, лишь вдали едва виднеется громоздкая фигура Игоря, идущего по дорожке к своему коттеджу. Когда Грейс переступает порог кухни, Мелисса сливает в раковину воду из кастрюли с картофелем, Чарли с грохотом расставляет на столе посуду, Поппи держит на коленях книгу, но смотрит в пространство перед собой, прислонившись спиной к спине Иззи, которая играет в карты с Блейком. Широко расставленные ноги Иззи заляпаны грязью. Блейк смотрит на нее словно зачарованный. Грейс ставит чемодан на пол, бросает рюкзак на стул и снимает пальто. – Привет. – Мелисса ставит картофель на стол, добавляет масло и петрушку. Вид у нее такой, будто она привыкла готовить еду для большого количества людей. – Ты как раз вовремя. Дети вздремнули, я тоже, но все уже готово. Ты в порядке? У тебя усталый вид. – Выдался трудный день. А где Мартин? – Где-то здесь. Полу пришлось задержаться в офисе, к ужину он вернется. – Мелли, все-таки где мне найти Мартина? – Он пишет, я думаю, – уклончиво отвечает Мелисса. – Пойду его поищу. Нам надо поговорить перед ужином, много нужно… – Мартин наверху, – вмешивается Иззи. – С Евой. – Я умираю с голоду, – объявляет Чарли в наступившей тишине. – Может, поедим? – Позовешь папу? – просит ее Мелисса. – Я сама позову.