— У тебя что, карандаши в волосах? Элисон ощупала голову. — А, ну да, — согласилась она и стала вынимать карандаши. — Значит, дела идут, контора пишет… — уточнила констебль. После последнего дела, над которым они работали вместе, того самого, которое закончилось для Элисон тем, что она повисла на карнизе тринадцатого этажа[35], Лоу решила взять перерыв и написать книгу о своей деятельности в качестве профайлера и поведенческого аналитика. Естественно, что в процессе творчества день на день не приходился. Элисон состроила еще одну гримасу. — Послушай, продуманная, мне необходима твоя помощь. Из них двоих Элисон была сильнее всего удивлена той дружбой, которая установилась между ними после этого последнего совместного дела. Начиналось все с совместных утренних пробежек, привлекательность новизны которых давно перестала интересовать Стейси, и вот теперь они обязательно раз в неделю встречались за чашечкой кофе или перекусывали на ходу. — Ну, говори, — Элисон впилась зубами в яблоко. — Расскажи мне о символах, клеймах и… — Минуточку. О чем конкретно? Все это разные вещи. Клеймение — его еще иногда называют стигматизацией — это когда символ или какая-то последовательность выжигаются на коже живого человека с использованием или очень горячего, или сверххолодного металлического клейма. Что-то вроде того, что делают со скотом. У тебя что, клейменая жертва? — Нет, но у меня есть два трупа с буквой «Х», вырезанной на затылке. — А-а-а-а, тогда это больше похоже на автограф, что гораздо интереснее. — С этими словами Элисон отложила яблоко. — Продолжай, — поторопила ее Стейси. — Автограф напрямую связан с психикой убийцы. Он отражает его фантазии, ту потребность, которую убийца ищет в своих жертвах. Фантазии обычно развиваются постепенно и с каждым днем становятся все сильнее. Обычно автограф подразумевает нанесение увечий жертве или иногда ампутацию каких-то ее частей. Автограф убийцы никогда не меняется, потому что является результатом его фантазий, которые, скорее всего, существовали еще до того, как он совершил свое первое убийство. — Элисон вновь взяла яблоко, откусила кусок и положила яблоко на стол. — Там что, какая-то проекция или постанова? — Я тебя умоляю, Элисон: когда ешь, закрывай рот, — Стейси с трудом подавила смешок. — И да, ты права. Первую жертву нашли сидящей на качелях, а вторую — лежащей на земле, расчерченной под «классики». — Ничего себе, — вырвалось у Элисон. — «Ничего себе» что? — «Ничего себе» значит, что мне хотелось бы поработать над этим вместе с тобой. — Элисон, я тебя внимательно слушаю, — Стейси наклонилась к экрану. — Так вот — намеренное изменение места преступления или положения тела жертвы, сделанное с целью введения в заблуждение полиции, называют постановой. Бывает, что та же постанова — это отражение фантазий убийцы. В таком случае она считается частью автографа, и ее называют экспозицией. Иногда экспозиция нужна для того, чтобы что-то сообщить полиции или публике. Например, Джек Потрошитель широко раздвигал ноги своих жертв для того, чтобы шокировать полицейских и зевак в викторианской Англии. Кто-то специальным образом укладывает тела жертв, кто-то их кусает; бывает, что им закрывают лицо, моют волосы или связывают каким-то необычным способом… Один серийный убийца в Индии оставлял возле трупа жестяные банки из-под пива. — Тогда что злодей хочет сказать нам этой своей буквой «Х»? Элисон пожала плечами и покрутила в пальцах один из своих карандашей. — Автографы могут быть результатом психологической девиации, но иногда их используют для пущего эффекта. Некоторые специалисты считают, что автографы гораздо ближе к особенностям характера убийцы, чем способ, которым они умерщвляют свою жертву. В Польше, например, один урод перехитрил сам себя. Он вспарывал животы молодым женщинам со светлыми волосами, а потом красными чернилами писал в полицию зашифрованные письма, в которых рассказывал, где спрятаны тела, и бросал полицейским прямой вызов, утверждая, что они не смогут его поймать. Что они и сделали, проанализировав чернила. — То есть тебе неизвестно стандартное использование буквы «Х»? — Любой символ на жертве будет абсолютно личным для данного конкретного убийцы, — Элисон покачала головой. — В этом-то все и дело. — Поняла. Спасибо… — Эй, подожди! Я живу здесь как отшельник. Поговори же со мной. Как поживает Девон и… — Потом, а сейчас мне надо бежать. — Стейси прервала подругу по двум причинам. Первая — она не хотела выносить на люди свою частную жизнь. Вторая — в правом верхнем углу экрана ее компьютера появилось уведомление. — Как мило с твоей стороны — вот так просто взять и отключить меня… Ну да ладно, на неделе мы еще встретимся, подруга. — Ладно, позже поболтаем, — закончила разговор Стейси и убрала Элисон с экрана. И тут же кликнула по уведомлению, пришедшему от секретаря редактора «Дейли телеграф». Это был скриншот с записью о состоявшейся по «Скайпу» беседе Вероники с ее боссом. И нечто в этой записи немедленно привлекло внимание констебля. Глава 36 Жена Барри Никсона совсем не походила на тот образ, который Ким создала в своем воображении. Росту в Бет Никсон было около пяти футов девяти дюймов[36], то есть почти столько же, сколько в Стоун. У нее были светлые волосы и кожа, в отличие от темных волос и смуглой кожи Ким. Облегающие джинсы и футболка-«лапша» демонстрировали стройную и тренированную фигуру женщины, бывшей по крайней мере лет на двадцать моложе своего мужа. Судя по всему, тренды этой недели — разница в возрасте между партнерами. Покрасневшие глаза с надеждой воззрились на инспектора. Ким все поняла. Полицейские в форме сообщили ей о смерти мужа, а теперь в доме появились люди в цивильной одежде, и, возможно, они скажут ей, что произошла какая-то ошибка, совершенная патрульными. — Мы очень сожалеем о вашей потере, миссис Никсон, — быстро произнес Брайант, чтобы положить конец бесплодным мечтам. Длинные ноги женщины, казалось, подломились, и она почти рухнула в кресло. — Мы понимаем, миссис Никсон, что для вас это абсолютный шок, — вступила в разговор Ким. — Может быть, нам стоит позвать кого-нибудь? — Она уже идет. Ей позвонил полицейский, — сказала женщина с чуть заметным северным акцентом. — Вы о своей матери? — поинтересовалась Ким. — О Леноре, сестре Барри, — Бет покачала головой. — Она живет в конце улицы и сейчас подойдет. — И офицер по связям с семьей[37] тоже сейчас подъедет, — добавил Брайант. Стоун знаком показала ему, чтобы он продолжал, а сама стала рассматривать комнату. В ней стоял комплект мебели из светлого дуба. Подоконники украшали небольшие орнаменты из стекла и ароматизированные свечи; отражавшиеся от них лучи солнца зайчиками прыгали по стенам. Ким рассмотрела все фотографии, на которых был изображен Барри с дочерью, Барри с Бет, Барри с сестрой; среди них не было ни одной, на которой Бет была бы изображена с кем-то еще. То есть позвонить некому. — Миссис Никсон, к сожалению, мы вынуждены задать вам несколько вопросов, — произнес меж тем Брайант извиняющимся тоном. — Не подскажете — за последнее время вы не наблюдали ничего необычного? — Попридержите коней, — раздался голос из прихожей. Вошедшая женщина была небольшого роста, но ее энергию, казалось, можно было потрогать руками. За ее спиной появился смущенный полицейский. Ким догадалась, что к ним присоединилась сестра Барри Никсона. — Это о чем вы ее спрашиваете и по какому праву? Очевидно, что здесь какая-то ошибка, — грохотала женщина, хватая хозяйку дома за руку. Бет благодарно прижалась к ней; было видно, что она рада появлению человека, ощущавшего себя так же, как она. И вновь Ким удивилась тому, насколько одинаковыми казались эти женщины. На фотографии на стене Барри был изображен с дочерью, окончившей университет, и было ясно, что это не ребенок Бет. Значит, Никсон был женат во второй раз. Бет взглянула сначала на свою золовку, а потом на фото на стене. — Ленора, думаю, нам надо рассказать… — Мы не сделаем ничего подобного. И не будем расстраивать Кэти по пустякам. Может быть, это вообще не он. Они показали тебе фото? Глаза Бет вновь засветились надеждой. Она отрицательно покачала головой и повернулась к детективам. — Мы попросим одну из вас провести официальное опознание, — пояснила инспектор. — Однако мы абсолютно уверены, что это ваш муж, миссис Никсон. Женщина расплакалась. Ким посмотрела на Брайанта и приподняла одну бровь. Сержант кашлянул. — До тех пор пока у нас не будет доказательств, что это действительно он, — заявила золовка, — я предпочитаю вам не верить. — Она сняла тонкий кардиган лимонного цвета. Сержант кашлянул еще раз. — Он человек слишком здравомыслящий, чтобы позволить вот так просто убить себя. Он очень умен… Брайант закашлялся так, как будто его легкие наполнились дымом. Миссис Никсон прекратила рыдать и взглянула на кашляющего детектива. — Прошу прощения, офицер, но с вами все в порядке? Может быть, принести вам что-нибудь выпить?