И Линн, и Дуг настаивали на том, чтобы составить ему компанию, но он отказался. В принципе, он готов был убить эту женщину, но она попросила о личной встрече, и именно ее она и получит. А если продолжит придуриваться, то еще и вынесет ему часть мозга. — Миссис Нориева, — холодно произнес Пенн, усаживаясь. В руках у него не было ни бумаги, ни папок, ни блокнота. Женщина взглянула на магнитофон возле стены. — Не имеет смысла, — Пенн покачал головой. — Все, что вы мне расскажете, не может быть использовано в качестве свидетельских показаний. Ни одно жюри присяжных в стране не поверит ни одному вашему слову, — откровенно добавил он. — Боюсь, что и я тоже не поверю. После того как она вела себя в суде накануне и после того как еще раньше поменяла свои показания, Ирина могла признаться в чем угодно — присяжные только покачают головой и не примут во внимание ни одно ее слово. — Я солгала, — прошептала женщина и положила руки на стол. — Мы это знаем, миссис Нориева. Просто пытаемся понять, когда именно, — по-прежнему холодно ответил ей Пенн. Женщина кивнула в знак того, что понимает его. — Знаю, вы злитесь на то, что я вчера сказала, но я больше не могу лгать… Пенн постарался объективно оценить ее состояние. Она выглядела усталой, волосы опять были растрепаны, а на лице не было никаких следов косметики. Но не эти перемены были главными. Изменился ее взгляд. Впервые Пенн заметил страх в ее глазах. — Продолжайте, Ирина, — предложил он. — Скажите же то, ради чего вы сюда пришли. Женщина сцепила руки и с трудом сглотнула. — В тот вечер я была с ним. Муж точно был дома. — И почему вы говорите об этом сейчас? — Пенн постарался, чтобы его голос звучал нейтрально. — Потому что это правда. Люди умирают. Мой сосед… — … был убит, Ирина, и мы даже не представляем почему. Но почему я должен вам верить? — Пенн был разочарован. — И как тогда вы объясните футболку со следами крови, найденную в вашем сарае после того, как вы в первый раз поменяли свои показания? Женщина пожала плечами и прикусила ноготь на большом пальце. — А кроме того, с какой целью вы лгали, говоря, что мужа не было дома? — Не знаю, — Ирина вновь пожала плечами. — Не могу объяснить, но сейчас я говорю чистую правду. — И почему, черт побери, я должен вам поверить? — вновь спросил Пенн, чувствуя, что окончательно запутался. Она, не отрываясь, смотрела на него полными слез глазами. У нее был беззащитный и печальный взгляд. — Потому что, я клянусь здоровьем своих детей, — в ночь убийства муж был дома, со мной. Тяжело вздохнув, Пенн отвернулся. Да поможет ему Бог, но он почему-то ей верит. Глава 50 Стейси откинулась в кресле и потянулась. Неожиданно она поняла, что свист изменился. — Что-то нашла? — спросила констебль в основном для того, чтобы девчонка замолчала. «Пожалуйста, ну пожалуйста, босс, спасите меня», — мысленно взмолилась она. — Ничего особенного, за исключением фото Белинды и ее личных данных на сайте колледжа, что никак нельзя считать полной биографией. А это очень странно. Так что для начала я решила покопаться в актах о рождении. Правильно, сама Стейси поступила бы точно так же. — А еще я хочу сказать, что не жду многого от социальных сетей, потому что для них они были слишком стары. Однако… — Послушай, — прервала ее Стейси, — возможно, наша жертва и была слишком стара для многих вещей, но тем не менее она была активной особой. Не стоит недооценивать людей только по их возрасту, — предупредила она, не понимая, когда именно из курса полицейской академии исключили предмет под названием «уважение к жертвам преступления». — Ладно. Круто, — в улыбке Тиффани сквозило сомнение. — В любом случае информация на сайте колледжа мне ничего не дала, и не важно, часто ли они переезжали с места на место или нет… — Продолжай в том же духе, — посоветовала ей Стейси, поняв, что художественный свист нравился ей больше. Но она не могла не согласиться, что почти полное отсутствие информации о сестрах выглядело немного странно. Ведь все они живут во времена, когда скрывать информацию становится все сложнее и сложнее. Особенно когда в Сеть постоянно выгружают те или иные архивы. У Стейси было такое ощущение, что солидная часть Интернета куда-то пропала. И что сестрички прятались где-то в самой темной части киберпространства. Хотя именно сейчас ее проблема была прямо противоположна той, что была у Тиффани. У нее было слишком много информации. Если босс права и убийства как-то связаны с «Брейнбокс», то фигурантов у нее слишком много. Пока что она составила два списка: список детей и список взрослых участников. В них было более трехсот имен. Стейси уже почти полностью изучила сайт, и ей осталась только последняя закладка под названием «Зал славы». Оказалось, что там размещены фотографии, которые каждый год делали на заключительном мероприятии — на викторине. На них были участники, перед которыми стояли таблички с их именами, сидящие напротив соперников, а между ними расхаживал ведущий викторины. Листая фотографии, Стейси с улыбкой следила, как с годами менялась мода, хотя сам формат фотографий не менялся никогда. Все те же тройки участников, сидящих за столом и сложивших руки за именными табличками. Когда она дошла до предпоследнего фото, ее палец неожиданно замер на мыши. Стейси внимательнее посмотрела на экран, и ее глаза расширились. — Да не может быть, твою мать… — сказала она и протянула руку к телефону. Глава 51 — Богом клянусь, за свое упрямство, наглость и неподвижный взгляд эта женщина в моем списке стоит на первом месте, — сказала Ким, когда Брайант отъехал от тротуара. — В моем она на втором, — ответил сержант, направляясь в сторону Дадли. Не мешало бы заехать к Китсу и выяснить результаты вскрытия Барри Никсона. — И совсем не смешно, — рявкнула Ким. — Если б ты знал, как мне хотелось стереть с ее лица это выражение! То есть я хочу понять, как быстро она хочет забыть о сестре… — Честно говоря, она никогда не притворялась, что они с ней задушевные подруги. — Но каждый день они не менее десяти раз общались по телефону, так что какая-то связь между ними была. — А может быть, это была попытка контролировать друг друга? — предположил Брайант. Помолчав, Ким повернулась к нему. Время от времени он высказывался вполне проницательно и по делу. — Продолжай… — Понимаешь, до сих пор Вероника никак эмоционально не реагировала на смерть сестры, но жили они по соседству и все время общались между собой. С точки зрения обычного человека, это говорило об их близости, но Вероника вполне могла поддерживать ее только для того, чтобы быть уверенной в том, что она контролирует свою сестру. — Брайант, я не уверена… — Вот послушай — когда я был маленьким, во время летних каникул мы должны были по очереди брать домой животных из живого уголка. Но ма даже слышать об этом не хотела. Она не желала иметь у себя в доме «грызунов», как она их называла. Мне тогда было двенадцать… — Брайант, я знаю, что тебе уже недалеко до пенсии, — простонала Ким. — Так вот, я все равно принес зверушку домой. Это было еще до эры санитарного контроля и письменных разрешений по любому поводу и без… Учителя верили на слово, что родители не возражают. Ким стала стучать головой по боковому стеклу. — Итак, я все-таки протащил Руперта — так звали морскую свинку — в свою комнату. Мне казалось, что никто его не заметит, а есть он будет перед тем, когда я пойду ложиться спать. — И?.. — поторопила его Ким, все еще не понимая, к чему он клонит. — Я не мог найти себе места. Каждый раз, когда я спускался вниз, мне казалось, что кто-то проник в мою комнату и нашел его. Он стал моим секретом, так что если меня не было в комнате, я околачивался где-то неподалеку — так, чтобы Руперта никто не нашел.