— И ты считаешь, что Вероника постоянно была поблизости, чтобы сохранить какой-то секрет? — Но ведь ни о какой сестринской привязанности речи не идет? Она ни слова не говорит об их прошлом, то есть там есть нечто, что она хочет сохранить в тайне. А мы уже выяснили, что Белинда была склонна к импульсивным поступкам, так что, может быть, Вероника хотела ее контролировать. Естественно, что она знала о всех передвижениях сестры, но почему это надо скрывать от нас? Она раздула сущий пустяк до настоящей проблемы. — Ну и ну, Брайант! — заметила инспектор. — Да. Я и так знаю, что мои наблюдения всегда проницательны, полны смысла и попросту бесценны. Кроме того… — Ты попытался спрятать морскую свинку от своей матушки. Брайант негодующе фыркнул. А Ким шутила, потому что в его словах был смысл. Но что же, черт возьми, Вероника старалась сохранить в тайне? — Брайант, у меня к тебе только два вопроса. Ты что, рассказываешь мне все эти истории для того, чтобы успокоить? Потому что они ее действительно успокаивали. — Скажу так — я боюсь тебя в гневе, когда мы один на один или в закрытом помещении. Так что считай это самозащитой. — И последнее — что случилось с Рупертом? — Мне удавалось хранить этот секрет целую неделю. Всю ее я провел в своей комнате, а не с друзьями. А в понедельник утром ма спросила, не собираюсь ли я отнести клетку в школу, и сказала, что надеется, что каникулы мне понравились. — Брайант, честное слово… — Ким рассмеялась. Она не договорила, услышав звонок своего телефона. — Стейс, скажи же мне, что ты нашла что-то стоящее, и спаси меня от историй Брайанта о том времени, когда он… Констебль прервала ее, и пока она говорила, глаза Ким раскрывались все шире и шире. — Черт побери, Стейс, — сказала инспектор, когда коллега закончила. — Отличная работа. — В чем дело? — спросил Брайант. Они как раз подъехали к парковке возле больницы. — Разворачивайся и вези меня назад в дом Белинды. И побыстрее. — Зачем? — спросил сержант, объезжая парковку. — Затем, что Стейси сделала мне роскошный подарок. И сейчас я наконец сотру эту улыбочку с физиономии Вероники. Глава 52 Пенн ничуть не удивился, увидев детектива-инспектора Тревиса, который ждал его у выхода из допросной. — Ну? В его вопросе сержанту послышалась тревога, смешанная с надеждой. — Честное слово, командир, я совершенно не понимаю, что здесь происходит, — Пенн покачал головой. — Сейчас она вернулась к своему изначальному заявлению. Клянется, что он был дома вместе с ней. Тревис отступил к стене коридора, давая пройти двум констеблям. Прежде чем заговорить, он подождал, пока они отойдут на достаточное расстояние. — И почему же она вдруг опять поменяла показания? — Испугалась, узнав о трупе соседа, найденном на железнодорожных путях. — Что само по себе может не иметь к делу никакого отношения, — заметил инспектор. Пенн согласно кивнул, хотя и считал, что ни один из них этому не верит. — Ну, а как твой внутренний голос? На этот раз она говорит правду? — поинтересовался Тревис. — Она явно чего-то боится. Руки трясутся, голос немного дрожит, и клянется она жизнями своих детей. Да и спеси у нее поменьше, чем в те два предыдущих раза, когда мы встречались. — Пенн, это полный залет. Мы по горло в дерьме, и без лопаты. — Согласен, сэр. И чтобы хоть как-то сдвинуть это дело с мертвой точки, мне необходимо поговорить с одним человеком. Предупреждаю, что вам это может не понравиться. Глава 53 Войдя в бунгало, Ким в холле столкнулась с Вероникой. Неподвижное лицо женщины напряглось. — Инспектор, меня это начинает утомлять, а у меня еще очень много работы. Ким достала свой полицейский значок и подняла его в воздух. — Полиция! — громко крикнула она. — Для всех объявляется перерыв. Немедленно. Две уборщицы, стоявшие рядом, недоуменно оглянулись. — Убирайтесь! — рявкнула Стоун, и комната мгновенно опустела. Впервые она увидела на лице Вероники неуверенность. — Почему вы не сказали нам всей правды о Белинде? О том, что она сама была вундеркиндом? И участвовала в самом первом конкурсе «Брейнбокс»? Вероника отступила на шаг и оперлась рукой о только что очищенную крышку серванта. — Прошу прощения, но я не понимаю, как эта информация может помочь в поисках убийцы. — Не валяйте дурака, мисс Эванс, — ведь мы обе знаем, что вы далеко не глупы. Вы знали, что она собиралась на это мероприятие, и предпочли ничего не сказать нам об этом. И только теперь мы узнали, как тесно она была связана с «Брейнбокс». Белинда была гениальным ребенком, так? Вероника молча кивнула. Казалось, она не доверяет своему голосу. — Вы не хотели, чтобы она туда ехала? И опять женщина молча покачала головой. — Да говорите же, ради всего святого. Мы знаем ваш секрет, но убей меня бог, если я понимаю, для чего его надо было так тщательно охранять. — Она ездила туда каждый год, если у нее появлялась такая возможность. Ездила для того, чтобы вспомнить, чтобы вернуться в то время, когда были живы наши родители. Кроме того, она ловила кайф, изучая детей, их поведение и отношение к окружающим… Она даже верила, что может предсказать, какими они станут в будущем. Понимаете, она с ними общалась, задавала им вопросы. Пыталась их понять… — Зачем? — Затем, чтобы понять самое себя. — Не понимаю, — вмешался в разговор Брайант. — Она была образована, у нее была хорошая работа — все в ее жизни было сбалансировано и уравновешено… — Вы вот это называете уравновешенным? — уточнила Вероника, взмахнув рукой в сторону гор мусора. — Вы считаете это нормальным? Когда родители умерли, Белинда сохранила все их вещи до последней мелочи и окружила себя ими. И каждая из них была ей памятна по-своему. Она хотела, чтобы все вернулось на круги своя. Пока женщина говорила, Ким внимательно наблюдала за ней. — А каково это, быть сестрой гения? Вероника пристально посмотрела на нее. — А вот это запрещенный прием, инспектор. И вам это ничем не поможет. Могу только сказать вам, что такие семьи уже не могут жить нормальной жизнью. — Продолжайте, — попросила Ким. — Расскажите мне хоть что-нибудь, что поможет нам понять, как все изменилось после появления Белинды. Вероника на мгновение задумалась, а потом на ее лице появилась печальная улыбка. — Возьмем куклу. У меня была кукла. Ничего особенного — тряпичная, в хлопчатом платье, с нарисованным лицом и несколькими клоками желтой шерсти вместо волос. Родители подарили мне ее, когда мне было два года. «Какое подробное описание игрушки, полученной в подарок больше шестидесяти лет назад», — подумала про себя Ким.