— А какая разница? — спросил в свою очередь отец. — Больше всего на свете Мэтти любит рисовать. А когда она счастлива, то я тоже счастлив. — Ничего не понимаю, — честно призналась Стоун. — Вы привозите дочь для участия в соревнованиях, но ваша философия полностью противоречит атмосфере данного мероприятия. — Офицеры, — мужчина оглядел детективов, — вы далеко не единственные, кто запутался. Я, например, пытаюсь понять, почему вы считаете каждого ребенка, приехавшего сюда, несчастным. Мне здесь очень нравилось. Я ненавижу спорт и не попал бы по футбольному мячу, даже если б от этого зависела моя жизнь, а по крикетному мячу не попал бы даже тремя сложенными вместе битами. Физическая активность меня никогда не привлекала. А приезжая сюда, я не чувствовал себя изгоем. Да, некоторые родители здесь давили на своих детей, но мои к ним не относились. Так что я приезжал сюда и наслаждался жизнью. А когда мне расхотелось приезжать, я прекратил это делать. Все очень просто. Часть Ким хотела поверить в сказанное и согласиться с тем, что для некоторых детей в посещении мероприятия было много положительного. Но при этом другую ее часть насторожило то, как активно мужчина пытался ее в этом убедить. — Я даже не против того, что вы обратились с этими вопросами именно ко мне, — Дэмиен покачал головой. — Сам этот факт свидетельствует о том, что вы считаете, что возможный убийца когда-то, будучи ребенком, посещал мероприятия «Брейнбокс». Все то, что я слышал об этих убийствах, инспектор, говорит о том, что на этот раз вы столкнулись с очень обозленным типом. — Помолчав, он развел руками. — И с большим сожалением я вынужден сообщить вам, что не являюсь тем, кто вам нужен, потому что я ни на кого не зол. Глава 85 — Ты считаешь, что он защищается слишком активно? — уточнил Брайант. Урок Матильды меж тем подошел к концу. Ким проследила, как, прежде чем увести девочку, ее отец обменялся комплиментами с преподавательницей. Матильда убежала, сжимая в руках свою картину, которую так расхваливали взрослые. — Не знаю, — ответила инспектор. Мужчина выглядел вполне нормальным, достаточно проницательным и умным. Кроме того, он производил впечатление любящего отца, готового во всем поддержать свою дочь. Ким продолжила наблюдать, как преподавательница собирает свои вещи и укладывает их в сумку на молнии. — Не понимаю, что мы можем от нее получить, — заметил Брайант, проследив за ее взглядом. — Она учит этих детей. И, возможно, может сообщить нам нечто интересное, — возразила Ким. — Мне кажется, мы теряем время, командир, — сказал сержант, отходя в сторону. Стоун не шелохнулась. — Можешь походить по гостинице и поспрашивать окружающих, не хотелось ли им в последнее время кого-нибудь убить, а я пока выясню, что произошло между этой женщиной и нашими кипучими организаторами. Брайант пожал плечами и вслед за Дэмиеном с дочерью направился к выходу. Ким приблизилась к женщине слева. В глазах той мелькнула усталость, но потом она кивнула и посмотрела на опустевшие столы. Нахмурившись, повернула голову, и инспектор увидела тонкий шрам, шедший от скулы вниз к уголку рта. Глядя на выражение лица женщины, Ким предпочла не замечать его. — Детектив-инспектор Стоун, — представилась она, протянув руку. Женщина вернула на стол пачку бумаг и пожала ее. На правой руке не было обручального кольца, только простая печатка. — Элли Льюис, — коротко представилась она. — Что я могу для вас сделать? Никакой светской беседы. Это Ким нравилось. — Как я понимаю, вы приехали на мероприятие? — уточнила она. — Я с ним никак не связана, — ее собеседница покачала головой. — Приехала я сюда по просьбе родителей. Я даю частные уроки, и они платят мне за то, что образовательный процесс никак не страдает, пока дети находятся здесь. — Но ведь мероприятие продолжается всего два дня, — Стоун никак не могла сообразить, сколько уроков дети могут пропустить за это время. — И потом, разве на этом мероприятии они ничему не учатся? — Нет, офицер. Многие одаренные дети рассматривают учебу как своего рода развлечение. «Да неужели?» Ким в этом вовсе не была уверена. — А каковы ваши отношения с Сереной? — Скажем так, рабочие, — ответила Элли. «Черт побери! Да по сравнению с этой особой я настоящая болтушка». — Вы можете свободно… — Офицер, я не люблю ходить вокруг да около, — сказала женщина с легкой улыбкой. — Если у вас есть какие-то вопросы, задавайте их. — Ладно. Мне показалось, что вчера вечером в ресторане вы разговаривали на повышенных тонах… — И вы не могли не заметить, что говорила в основном Серена. — Если б вы могли… — Но вы правы. Она была мною недовольна. Дело в том, что я работала с одиннадцатилетней девочкой Кэрри Брюс, мать которой хотела, чтобы та ответила на девяносто восемь процентов вопросов теста, который я ей задала. Девочке пришлось повторно пройти весь тест, и она опоздала на партию в шахматы. Серена пыталась убедить меня объединить усилия с тем, чтобы дети приходили на все мероприятия вовремя. — И?.. — Мне платит не она, а мать Кэрри. Ким понравилось, как Элли смогла сохранить спокойствие перед лицом разгневанной Серены. Она подозревала, что последняя привыкла всеми командовать. Ведь ее брата Джареда практически не было слышно. — А вы знаете об убийствах людей, связанных с этим мероприятием? — Нет, инспектор, потому что в последние несколько дней я полностью выпала из жизни, — резко ответила женщина, а потом примирительно улыбнулась. — Прошу прощения, но усталость, судя по всему, влияет на мое чувство юмора. — А вот я, например, никогда не извиняюсь, чтобы сохранить лицо, — заметила Стоун. Что-то в этой женщине ей определенно нравилось — возможно, ее прямота. — Вы знали кого-нибудь из них? — Всех, но понемногу, если вы меня понимаете. — То есть вы хотите сказать, что несколько раз встречались с ними? — Нет, я встречалась с ними достаточно часто. Приезжаю я сюда вот уже четырнадцать лет, но не люблю близко сходиться с людьми. Ким с трудом сдержалась, чтобы не пожать женщине руку. — Прошу прощения, но, мне кажется, вы слишком молоды, чтобы приезжать сюда так долго… — Когда я приехала сюда впервые, мне было двадцать четыре. Я с благодарностью принимаю ваш комплимент. — А как вы занялись… — У вас есть еще вопросы ко мне, офицер? «Ого! Эта женщина может заткнуть любого, если ей не хочется говорить». Ким отметила это на будущее. Она чувствовала, что Элли Льюис связывает с мероприятием какая-то история, но не стала давить, испугавшись, что женщина окончательно замкнется в себе. — То есть вы знаете некоторых детей и их родителей? — спросила она. — Тех, что мне платят, — конечно. — Например, Дэмиена Крауча? — уточнила Ким, еще не готовая полностью отказаться от своих, как она считала, вполне оправданных подозрений. — Дэмиен платит мне за то, что я пару часов играю с его дочерью и позволяю ему заниматься своими делами. Это не обучение — просто игра, — Элли чуть не улыбнулась. — Девочка она очень специфическая, но он отказывается давить на нее. — А как эти родители узнают, что их дети — гении? — поинтересовалась Ким. — Да никак. Обычно они обращаются к помощи МЕНСЫ[60]. Кроме того, есть семнадцать признаков или стереотипов поведения, которые говорят об одаренности детей. Стоун широко открыла глаза. — Список включает в себя необычные память и хобби, нетерпимость по отношению к другим детям, раннее интеллектуальное развитие, приверженность высоким стандартам, желание все контролировать… И это только малая часть этих признаков. Но детская гениальность редко переходит во взрослый возраст. — А почему? — Дети обычно начинают отставать в своем развитии, потому что не прикладывают к этому развитию никаких усилий. Ведь на ранних этапах успех приходит к ним без всяких на то усилий с их стороны. И некоторые из них начинают верить, что в будущем тоже добьются успехов без всяких усилий. Все специалисты признают, что гениальных детей отличают пять особых потребностей. Первая — им необходимо быть в центре внимания в классе; многим ставили диагноз «синдром дефицита внимания» или «синдром дефицита внимания и гиперактивности». В некоторых случаях им не хватает мотивации для того, чтобы закончить то или иное задание. Часто они становятся перфекционистами по жизни и борются за достижение своих собственных высоких целей. Часто это заканчивается проблемами с речью — она становится замедленной, или они начинают заикаться, пытаясь объяснить сложные идеи, возникающие у них в головах, языком, понятным для обычных детей их возраста. — Но ведь родители вполне могут оказать влияние на то, как они будут развиваться в дальнейшем? — А вот здесь вы затрагиваете вопросы детской психологии, в которой я совсем не разбираюсь. Но могу поделиться с вами своими наблюдениями. Воспитание, основанное на доверии, всегда ориентировано на самого ребенка. Детей учат контролировать свои собственные эмоции. Поэтому само воспитание проходит в теплой атмосфере. В основном все сводится к вдохновляющей поддержке с редкими и тщательно выверенными наказаниями. Как результат — независимые и уверенные в себе дети. — Прямо идеал какой-то, — заметила Ким, не уверенная, что подобный метод получил широкое распространение в районе Холлитри[61]. — Еще есть авторитарный подход к воспитанию, которого придерживаются большинство родителей-«тигров». Дети получают инструкции без всяких объяснений. Очень много наказаний — как физических, так и моральных. Цель — научить ребенка вести себя, выживать и добиваться успеха в этом жестоком мире. Эти дети очень часто становятся жертвами жестокого обращения. Ким мгновенно вспомнила Белинду.