— Я не думаю, что семья имеет к этому какое-то отношение, но меня не оставляет ощущение, что смерть мальчика послужила катализатором. Подожди-ка… А когда он умер? — Инспектор посмотрела на своего коллегу. — В четверг вечером. — Приблизительно в то же время, что и первая жертва, Фредди Комптон, встретивший свой конец за настольной игрой, — быстро подсчитала Ким. Она не стала ждать ответа сержанта. — Брайант, мне кажется, что мы нашли триггер. — Не так быстро, командир. Все это немного… — То, что Райан Робинсон совершил самоубийство приблизительно в то же время, когда была убита наша первая жертва, — не простое совпадение. Я уверена, что это наш спусковой крючок, только вот не знаю, начало чему он положил. — Ким машинально постукивала по своему телефону. — Если только… Твою ж мать!.. — Только не это! Ты о чем сейчас подумала? — спросил Брайант в ужасе. Стоун еще раз проанализировала все, что узнала в этот день, — сначала от Вероники, потом от Элли и, наконец, опосредованно, от мертвого мальчика. — Брайант, если ты не любишь, когда люди ругаются нехорошими словами, то я на твоем месте заткнула бы уши. — Ты это о чем? — И ругаться буду вовсе не я, — добавила Ким, прокручивая контакты в телефоне. — Привет, Стейс, — сказала она, состроив гримасу. Брайант с интересом слушал. — Как идут дела с этим списком детей, контактировавших со всеми нашими жертвами? — А какие проблемы, босс? — спросила констебль, что-то почувствовав. — Ведь вы интересуетесь моей работой только тогда, когда хотите вставить мне палки в колеса. Ким позволила себе улыбнуться. — Ты почти угадала. Теперь мне понадобится другой список. — Не тот, в который включены дети, знавшие все три жертвы? Ким отодвинула трубку как можно дальше от уха. Брайант с интересом наблюдал за ней. — Ну да. Теперь мне нужен список тех, у кого есть братья или сестры. Глава 92 — Ну, иди же, — сказала Ким, когда они вошли в фойе. — Что, используешь меня как пушечное мясо? — уточнил Брайант. — Ты же знаешь, что Стейси будет в ярости… — А тебя Динь-Динь защитит, — парировала Ким, направляясь в кафе. В действительности ей необходимо было остаться хоть на несколько минут наедине со своими мыслями. У нее появилось ощущение, что она не оставалась наедине с собой вот уже в течение нескольких дней. А еще Стоун знала, что Брайант не разделяет это ее гложущее чувство, появившееся после того, как она пообщалась с репетиторшей. Этот ее шрам, эта ее настороженность, этот ее намеренный уход от любых вопросов, которые хотя бы отдаленно можно было расценить как личные… Она постоянно вспоминала какие-то отрывки их разговора. Но в основном думала о самой Льюис. В ней была какая-то отчужденность, скрывающая ту внутреннюю теплоту, которую женщина не хотела демонстрировать. У нее была способность к злой иронии, которая нравилась Ким, и в то же время в ней чувствовалась некая настороженность, полностью скрывающая ее внутренний мир. И какого черта она промышляет репетиторством у детей в столь раннем возрасте? Инспектор села на самой границе территории кафе, запустила «Гугл» в своем телефоне, набрала имя «Элли Льюис» и стала просматривать сайты, в которых для нее не было ничего интересного. — Минуточку, — вдруг сказала она вслух. Головы трех посетителей, сидевших за соседним столиком, повернулись в ее сторону. Не обращая на них внимания, Стоун еще раз ввела имя. Обычно «Элли» — это уменьшительное от «Элеонор». Когда Ким попробовала это имя, «Гугл» выдал ей более десяти тысяч результатов. Инспектор начала читать, и у нее буквально волосы встали дыбом. «Элеонор Льюис закончила педагогический колледж в возрасте двадцати четырех лет. Через год она преподавала английский язык детям в одном из самых отстойных районов Стаффордшира. Однажды вечером, когда она уходила из школы, на нее напали трое учеников; они изнасиловали ее, порезали ей лицо и оставили умирать». Пока Ким читала статью, ужас, охвативший ее, рос. Нападение, восстановление, суд… Обо всем этом говорилось со множеством отвратительных подробностей. Неудивительно, что после такого она не смогла вернуться в школу и теперь использовала полученные знания, занимаясь репетиторством. Один на один. В безопасности. А негодяи, которым было по шестнадцать-семнадцать лет, не получили и десятки на всех… Узнав о том, через что пришлось пройти этой женщине, Ким захотела найти ее и пожать ей руку. Шрамы на лице были видны любому, но ее больше интересовали шрамы, оставшиеся в душе. Глава 93 Было уже почти шесть вечера, когда Ким вошла в гостиничный номер, и она готова была поклясться, что с каждым ее возвращением номер становится все меньше и меньше. В небольшой гостиной находились четверо взрослых людей, окруженных маркерными досками и лэптопами, и помещение теперь напоминало скорее какой-то чулан. — Ну, что у тебя, Стейс? — спросила инспектор, включая чайник. — У меня острое желание найти себе другую работу, — проворчала констебль в ответ, и как раз в это время за спиной у нее заработал портативный принтер. — И чем я могу вам?.. — Прямо сейчас — ничем, босс. У нас здесь своя система, и лишние руки нам просто помешают, — ответила Стейси, протягивая распечатанный листок Тиффани. — Мы занимаемся перекрестным сравнением нашей информации с тем, что есть у Брайанта. Сержант посмотрел на Ким взглядом, говорившим: «Я здесь просто помогаю классным девчонкам», — и инспектор рассмеялась. Все знали, что Брайант и поиски информации в Сети — вещи малосовместимые. Стоун уселась в свободное кресло, с трудом борясь с разочарованием. Она была абсолютно уверена, что убийца бродит где-то рядом. После всех поездок, расспросов, поисков и разбирательств Ким считала, что ответ на все вопросы зависит теперь от работы, выполняемой остальными членами команды, и как бы ей ни хотелось услышать имя и получить описание преступника прямо сейчас, она понимала, что ее сотрудники не могут сотворить его из воздуха. Прислушиваясь к происходящему, инспектор поняла, что процесс сейчас напоминает промывку золотого песка в поисках драгоценного металла. Каждое круговое движение таза смывает частицы грязи и приближает золотоискателей к драгоценным крупинкам, осевшим на дне. Каждая перепроверенная информация сужала круг подозреваемых. И ее вера в методы Стейси была такова, что она даже не обиделась на то, что ее оставили за бортом. Ким проверила почту и увидела только одно новое сообщение — оно было от Китса и содержало токсикологические отчеты по всем трем местам преступления. Стоун открыла первый и стала его просматривать. В нем не было ничего неожиданного, за исключением одной ремарки, говорившей о возможности перекрестного загрязнения первого из мест преступления в Хайден-Хилл-парке от полицейской обуви с большим количеством соли на подошвах. Странно, но сейчас это ей ничем не поможет. Позже она попросит Китса перепроверить результаты. Закрыв первый, Ким перешла ко второму отчету. — Ну что ж, я готова, — произнесла Стейси, откинувшись на спинку стула. — Начинай. — Стоун закрыла почту и повернулась лицом к констеблю. — Получается так, что у нас есть семнадцать детей, которые контактировали со всеми тремя жертвами — с Белиндой Эванс, Барри Никсоном и Фредди Комптоном. — Что ж, давай посмотрим на… — Не так быстро, босс. Из этих семнадцати детей восемь имеют брата или сестру. — Отлично, давай… — Из этих восьмерых… — Стейс, а ты уверена, что при таком отсеве у тебя останется хоть один ребенок, на которого стоит обратить внимание? — Ким сложила руки на груди. — Из этих восьми, — продолжила Стейси, — есть трое особо интересных, и мы должны в первую очередь обратить внимание именно на них. Ким хотела было возразить, но не стала, привыкнув доверять своей коллеге. — Итак, первым номером у нас идет девочка по имени Карли Бенц. Ее брат Лоренс в свое время был выдающимся шахматистом и встречался со всеми тремя жертвами. Она на четыре года моложе своего брата, умершего от опухоли мозга, когда ему было восемнадцать лет. — И в чем здесь связь? — спросила Ким, не понимая, почему именно эта история оказалась на первом месте среди трех, выбранных Стейси. — Сразу после его смерти сестра слетела с катушек. Влипала во все, во что только можно, — воровство, драки, антиобщественное поведение… Но потом — как отрезало. Не могу найти следов с тех пор, как она предстала перед судом в возрасте шестнадцати лет. Ни аккаунтов в соцсетях… ничего. Как будто она просто исчезла. Сейчас ей, должно быть, лет двадцать пять, и она вполне может наказывать свои жертвы за какой-то вымышленный урон, якобы нанесенный ее брату. — Очень интересно, Стейс, — признала Ким, а Тиффани меж тем записала все это на флип-чарте.