Честно говоря, он хотел бы услышать не этого. Скорее наоборот. И как оно могло по глупости вырваться? – Гм. Э-э… об этом можно как-нибудь потом поговорить. А сейчас у нас есть дело, вот о нем и нужно заботиться. Ты готова? Люси кивнула. – Не мешало бы кого-нибудь снова убить. Тебе не кажется? Безгубый рот разъехался в болезненной улыбке: – Определенно. Они прошли еще один квартал, отбрасывая длинные тени, которые угасли вместе с солнцем. Единственный источник света, что был при них, – это брелок-лягушонок с функцией фонарика. Дональдсон чувствовал себя на измене. С одной стороны, надо было сосредоточиться на игре, на том, что предстоит сделать, но никак не оставляло вгорячах сказанное им Люси; крутилось и крутилось в голове. Надо все расставить по местам. А с другой стороны, грызло беспокойство, что она его предложение отвергнет. Даже непонятно, отчего это его так пугало, а вот поди ж ты. Дональдсон прочистил горло, хотя комок остался. – Люси. Я тут вот о чем подумал. Может, оно все же лучше, если мы будем работать в тандеме. В смысле, останемся вместе. – Ты уверен, Ди? – Ну а что. До Канады можно добираться автостопом, по дороге убивать водил, забирать их деньги и кредитки. А как доберемся, спроворим себе фальшивые айдишки, будто мы граждане. Медицина у них социальная. На обезболивающее за счет государства подсядем. И будем жить-поживать. – Это было бы по мне, – сказала тихо Люси. Ее рука в темноте вкрадчиво нашла его ладонь. Ой больно-то как. Но в этот момент, впервые за долгое время, как-то терпелось. * * * Так они плелись еще минут десять, то и дело замедляя ход и останавливаясь передохнуть. – Ди, глянь, – сказала вдруг Люси и указала куда-то в никуда, окруженное покосившимися фонарными столбами. – Куда? – спросил Дональдсон, не видя перед собой ничего, кроме брошенной автостоянки. – Да вон же. Ты ее что, не видишь? Он остановился и сощурился, вглядываясь, а когда наконец разглядел, на что именно указывала Люси, то его сначала обдало холодом, а затем захлестнуло жаром, и все это на фоне крайнего изумления. Как, объясните, его хромая одноглазая напарница углядела это в нескольких сотнях метров, среди густеющих сумерек? – Это ведь она? – спросила вполголоса Люси. На таком расстоянии сложно было ручаться и за рост, и за длину и цвет волос, не говоря уж о портрете. Но выпирающий живот, безусловно, говорил сам за себя. В направлении какого-то кирпичного склада через парковку, припадая на одну ногу, брела беременная женщина. – Опа, – ошарашенно вышептал Дональдсон. – Никак и вправду она. Джек Дэниэлс. Фин Со звуком открываемой двери в каземате появился Лютер Кайт, который, пройдя, из центра помещения пытливо оглядел своих пленников. – Слушай, я богат, – с ходу объявил Макглэйд. – Я тоже, – отбрил Лютер. – Думаешь, твои деньги для меня что-нибудь значат? – Нет. А вот для меня еще как. Я думал, ты меня отпустишь, а я на свои деньжата накуплю чего надо. Стрип-шест с вибрацией, например. Темные глаза Лютера остановились на Фине: – Он всегда себя так ведет, шутит в кризисной обстановке? – Ага. Все время. – Тебя это не раздражает? – Где Джек? – спросил вместо ответа Фин, грозно выпятив челюсть. – Скоро будет здесь, любоваться на ваши мучения. Я же лишь хочу быстренько проверить исправность оборудования. Эти кресла, к которым вы привязаны, весьма оригинальны. Они специально устроены так, чтобы причинять боль различных типов. Вот этот пульт, – Лютер подошел к металлической тележке с лэптопом, – способен подавать жару, холод, давление, электричество, а также сверлить и скрести. Иными словами, вас можно обжигать, обмораживать, бить током, бурить и стругать, и все это самым мучительным образом. – Ай здорово, – умилился Макглэйд, – это все из магазина маньячных игрушек? С тележки Лютер взял два продолговатых предмета. Зайдя со спины, один из них он сунул Фину, а другой Гарри. – Объясняю ход нашей игры, – менторским тоном сказал Лютер. – Начнем с ударов током. У вас в руках пульты с кнопками. При нажатии с каждого из них импульс посылается на противоположное кресло. Фина вдруг ужалило так, что он дернулся всем телом. – Ой, дружище, прости, – сказал Гарри, – я просто хотел попробовать, работает или нет. – Ты охренел, – выдохнул Фин. – И как это было? – Хреново. Рот Лютера змеисто растянулся в улыбке. – Вот в чем суть. Сразу срабатывает только одна кнопка. Нажимая свою кнопку, вы ударяете соперника и блокируете поступление тока к вашему креслу. Скоро к вам в качестве зрительницы присоединится Джек, и будет на вас смотреть вон оттуда, из-за плексигласового окна. – Лютер указал на дальнюю стену. – Надо, чтобы вы как следует для нее постарались. Покажите ей, кто из вас сильнее. Да, и при этом на вас будет постоянно сыпаться пепел. – Да ну его, это состязание, – сказал Гарри. – Фин сильнее. Когда показывают «Семейные узы»[53], я плачу, а он тверд как скала. – Тогда пускай за вас двоих страдает Фин. Фин напрягся. Секундного удара электричеством было достаточно, чтобы по телу до сих пор кругами расходилась боль. А до этого у него больше часа ушло на то, чтобы Макглэйд перестал рыдать. Фин вспомнил тот последний раз, когда они оба находились в схожей ситуации: тогда маньячка Алекс Корк оттяпывала Макглэйду пальцы. Бедняге Гарри тогда пришлось особо тяжело. Сейчас Фин был настроен принять основную тяжесть на себя. – Ну что, давайте пробовать? – обратился к обоим Лютер, становясь за пульт. – Начнем с тебя, Фин. Заранее приношу извинения, что усадил тебя в паре с таким трусом. Фин сделал для успокоения глубокий вдох и медленный выдох. – Гарри Макглэйд мой друг, – сказал он перед тем, как стиснуть зубы. – И один из самых храбрых людей, что я знаю. – В самом деле, дружище? – уточнил Макглэйд. Голос у него помягчел. – Ага. – Ты хочешь сыграть в эту хрень? – Нет, черт меня дери. – Я тоже. Готов по счету три? – спросил Макглэйд. Фин, оскалясь улыбкой, уставился на Лютера. – Да, черт возьми. – Раз… два… Лютер, драть тебя – три! Фин взялся быстро нажимать на кнопку, зная, что Макглэйд проделывает то же самое. Так удары током были наименее продолжительны, оберегая обоих от серьезного воздействия.