Все, что ему оставалось, это попрощаться. – Джек… – Лютер, черт тебя дери! Не смей этого делать!!! – Джек, послушай меня! – ЛЮТЕР! – ДЖЕК! Он чувствовал, как она хватает его за руку, притискивает ее к себе. – Херб, я так… так виновата… – Чшшш. Это не твоя вина. – Херб… У него получилось улыбнуться: – Это мои последние слова, не твои. Дай мне сказать. Она порывисто его обняла. Херб на секунду прижал ее к себе, а затем оттолкнул в опасении, что она попадет в зону взрыва. Нижняя губа у Херба подрагивала, но он нашел в себе силы улыбнуться: – Жаклин Дэниэлс, я по-прежнему помню тот день, когда мы с тобой впервые повстречались – в морге, годы и годы назад. И я уже тогда, видимо, понял, какой-ты замечательный полицейский. Работать с тобой для меня было большой честью. Ты была самой лучшей из друзей, какие у меня только были. Надеюсь, что когда-нибудь ты будешь о себе столь же высокого мнения, какого о тебе придерживаюсь я, потому что все то время, что я ходил по этой земле, я никогда не встречал такого же самоотверженного, храброго и преданного делу человека, как ты. – Херб… – Ты обязательно отсюда вырвешься, Джек. Уверен, что так и будет. И когда ты отсюда вернешься, скажи моей жене, что последняя моя мысль была о ней и что ее любовь ко мне сделала мои последние мгновения жизни счастливыми. Джек не смогла сдержать всхлипывания. А затем сказала то, чего Херб не ожидал: – Нет. – То есть – «нет»? Ты шутишь? – Ты сможешь сказать ей это сам, – отрезала Джек. – Потому что сегодня ты не умрешь, чтоб тебя! С этими словами, обвив его руками и ногами, она припала своей шеей к его. Лютер Его брови сумрачно сходятся к переносице. Героический монолог у старого копа прозвучал трогательно – настолько, что похоже, не на шутку растрогал Джек. Но она по-прежнему отказывается повиноваться. Более того, она проделывает нечто, чего Лютер никак не ожидал. Нечто совершенно неприемлемое. Пока она таким образом припадает к нему, на Хербе никак нельзя взорвать ошейник. Хотя заряд направлен внутрь, шанс ее поранить или убить чересчур велик. – Херб, через пять секунд я взорву твой ошейник. Если Джек действительно так тебе дорога, оттолкни ее от себя. Итак, пять… четыре… три… Лютер наблюдает, как Херб пытается стряхнуть Джек с себя. Но та коленом дает ему в пах, отчего старик кренится на сторону, а она его все никак не отпускает. – Ты на нем всю вечность собираешься висеть? – раздраженно спрашивает Лютер в микрофон. Джек не отвечает. Лютер раздраженно вздыхает. Ну надо же. То, что Джек наконец осознала ценность своих друзей, по-своему отрадно, но этот ее нежданный трюк ставит в тупик всю операцию. В принципе можно подождать, перетерпеть. Рано или поздно она заснет. Или лишится чувств от истощения и этой своей эклампсии. Наконец, можно пустить в ход остатки сонного газа, хотя его он приберегал для несколько иных целей. Но эти сценарии не самые лучшие. Лютеру не терпится перейти к следующей фазе, а идея ждать здесь часами его не прельщает. – Хорошо, Джек. Я предлагаю тебе сделку, – говорит он. – Я дам тебе ключи от ошейника Херба, но ты за это выполняешь мои указания. – Никаких сделок! – вопит она. Лютер удивлен. – Тогда я вас двоих на несколько дней оставлю здесь. – Делать этого ты не хочешь и не станешь. Потому что я могу умереть. Мы оба знаем, что тебя это не устраивает. – Тогда чего же ты хочешь? Ты ведь, безусловно, понимаешь, что я тебя отсюда не выпущу. – Мне нужен ключ от ошейника Херба и твое обещание, что ты его не тронешь. Лютер прибрасывает. Можно, конечно, солгать и все равно его убить. Но если Джек настроена на сделку, это подразумевает с ее стороны согласие. А согласие – первый шаг к повиновению. Кроме того, Херба еще можно будет как-нибудь использовать. – Заметано, – бросает Лютер. – Мне понадобится несколько минут, чтобы до вас добраться. Он подходит к своему шкафчику с ключами и отыскивает нужный (они все пронумерованы), затем убеждается, что в «глоке» у него полная обойма, и тогда направляется через склад, мимо камер с трупами тех, кто не сумел выдюжить. Это место не надоест ему никогда. Аромат ржавья и плесени. Аура заброшенности. Возможно, когда-нибудь они с Джек будут охотиться в этих угодьях вместе. Пять минут быстрой ходьбы приводят его к двери третьего круга. Дверь он отмыкает, держа наготове пистолет. Джек по-прежнему прижимается к Хербу. Лютер прикидывает, не разделить ли их физически. Но это подразумевает плотное сближение, а Джек и Херб сноровистые единоборцы. Можно просто пристрелить Херба в голову, да и дело с концом, но Лютеру на следующую часть путешествия нужна покорность Джек, к тому же на данный момент угроза убить толстяка более действенна, чем его мертвое тело. Хотя остаются еще Гарри и Фин. Они тоже могут стать неплохими мотиваторами. Лютер заходит в помещение и останавливается от своих пленников в трех метрах. – Вот ключ, – говорит он, поднимая ладонь. – Сейчас я тебе его брошу. Смотри не урони в грязь. Он бросает, смотрит на дугу и на то, как Джек ухватывает ключ в воздухе. Несколько секунд она возится, расстегивая на Хербе ошейник. – Так, теперь отойди от него, – командует Лютер. Джек мотает головой: – Ты его убьешь. – Я же сказал, что нет, если ты будешь выполнять мои указания. А теперь отойди, или я его убью. Джек, постояв в нерешительности, отходит на пару шагов. Лютер прицеливается в толстяка и стреляет.