Спустившись с кровати, Люси похромала в коридор. Этаж встретил ее дремотным спокойствием, чем-то напоминающим их с Дональдсоном времена в тюремной больнице. Дональдсон… Ее Ди. Странно сказать, но те дни она сейчас вспоминала с теплом и даже с некоторой грустью. Мимо сестринского поста Люси коридором пробрела к лифтам. Медсестры были заняты работой с бумагами и на нее внимания не обратили. Она нажала на стрелку с надписью «ВВЕРХ» и дождалась, когда створки двери разомкнутся. Кабина была пуста; вот и хорошо. Люси нажала на кнопку «7» – этаж интенсивной терапии – и услышала частую поступь шагов; мужской голос зычно позвал, чтобы она задержала лифт. – Поздно, – буркнула Люси, корявым сучком своего пальца надавливая кнопку закрытия двери. В момент выхода из лифта она увидела, как по коридору в сторону туалета бегом бежит коп. Спустя минуту оттуда высунулась голова пациента и навесила на дверь табличку «НЕ ВХОДИТЬ: УБОРКА». Люси в голову вступило подозрение, что что-то здесь неладно. Или ей так везет на лихо? Это подозрение подтвердилось, когда спустя некоторое время пациент вышел из туалета один. Лицо у него было сильно разбухшим, в синяках, но Люси его узнала. Почувствовала буквально костями, которые у нее еще оставались. Джек Дверь открылась, и я обернулась, думая увидеть Ричи и Тони, но вместо этого оказалась лицом к лицу с чудовищем. В первую секунду я его и не узнала, настолько разбухшим и обезображенным было у него лицо. Но его выдали глаза. Их цвет неузнаваемо изменился с черного на ярко-синий, но пристальность взгляда сохранилась. В те жуткие минуты, что мы находились с ним вместе, в них еще был некоторый оттенок игривости, но теперь они горели безраздельной яростью. Лютер Кайт переступил порог и шагнул внутрь, тихо закрыв за собой дверь. В руке у него был пистолет, который он уставил в мою сторону. Несколько секунд в стенах палаты висело молчание. Дышал Лютер учащенно: очевидно, пройти мимо двоих копов стоило ему труда. – Ричи, Тони! – выкрикнула я их имена. – Ну здравствуй, Джек. Не зови: Тони и Ричи тебе не ответят. – Где моя дочь? – Ты умрешь в неведении. Лицо у него подергивалось, нарочитой степенности жестов больше не было. Это был человек на грани, готовый наброситься и растерзать. В попытке выиграть время я упреждающе вскинула руку. Если он убил тех охранников, то так или иначе подоспеет подмога. – Ты во мне нуждаешься, Лютер. Ты меня домогаешься. Думаешь, я бы… – Все это я в себе переборол. Мы могли бы стать неподражаемой парой, но ты и твои друзья все окончательно похерили. Видит бог, мне бы очень хотелось уничтожать тебя на протяжении нескольких недель, но теперь времени на свидание у нас в обрез. Из кармана он вытащил нож. Я спешно соображала. Как и всем из известных мне маньяков, Лютеру было свойственно колоссальное самолюбование. Оно в нем буквально зашкаливало. Меня он избрал потому, что по своей ублюдочно извращенной логике считал, будто бы я ценю его гениальность. – Ты завладел его отпечатками пальцев, – сказала я, раскрывая ладони. – Поэтому на уликах видны отпечатки и твои, и Эндрю. Чтобы была видимость, что вы якобы орудуете вместе. Лютер озадаченно приостановился. – Как ты догадалась? – У него отсутствуют кончики пальцев. Ты, должно быть, их отсек. Каким, интересно, образом? Лютер гнило осклабился: – Аккуратно скусил и приклеил к кожаным перчаткам. Очень важно их смазывать, чтобы они не задубели и не потрескались. «Занимай его разговором». – Зачем? – спросила я. – Зачем было подставлять Томаса? – Автор хоррора от писаний об убийствах переходит к их непосредственному исполнению. Правда, занятная история? – «ALONEAGAIN» – тоже ты? – спросила я, вспоминая интернет-форум Эндрю З. Томаса и обзоры его книг на «Амазоне». – Ты и это видела? Честно сказать, я надеялся. Получается, Джек, тебе известно обо мне почти все? Все, да не все. Ты не знаешь, пожалуй, самого главного моего секрета. К сожалению, ты умрешь, так и не узнав… Дверь распахнулась. Я обернулась в надежде увидеть копов, но это была не полиция. Вместо нее на пороге стояла какая-то уродливая развалина с пистолетом в трехпалой когтистой лапе. Я ее не знала, но поняла, что это Люси. Подельница Дональдсона. У меня мелькнула мысль, что они сейчас откроют друг по другу пальбу. Но ни он, ни она не шевелились. – Там на палате еще один коп, – сказала Люси. – Если выстрел услышат, то живым никто отсюда не уйдет. – С чего ты взяла, Люси, что я думаю уйти отсюда живым? – Ты-то, Эндрю? При твоем эгоизме? Нет, такой, как ты, класть здесь жизнь не собирается. Эндрю? И тут меня словно ударило. Все фрагменты встали на места. Отсутствие отпечатков пальцев у Эндрю. Контактные линзы и парик Лютера. Странные комментарии «ALONEAGAIN». То, как он заманил агента Синтию Мэтис в Мичиган. Вкладывание книг Томаса в тела жертв. Маниакальная одержимость Данте. Человек, которого я знала как Лютера Кайта, был на самом деле Эндрю З. Томасом. Я посмотрела на кровать. На изможденную полумумию, прикрытую простыней. Это был не Эндрю Томас. Это был… – Привет, Лютер, – обратилась к нему Люси. – Я вижу, ты хорошо на диете посидел. – Мы знакомы? – спросил тот. – Ну а как же. Правда, с последней нашей встречи на том собрании я сделала себе несколько косметических операций. Я Люси. Помнишь меня? Ты ведь меня тогда выделил из общей толкучки. Человек на кровати – настоящий Лютер Кайт – улыбнулся мертвенной беззубой улыбкой. – Конечно, помню, ангел. Рад снова тебя видеть. Этот твой вид дело рук Эндрю? – Как и твой. Я повернулась и уставилась на… как мне его теперь называть?