Он поднимается и включает музыку. Светлые воздушные переливы фортепиано рассыпаются по дому. — Мне на днях досталось жутчайшее расследование, — говорит Санна и отставляет чашку в сторону. — Девочка. В известняковом карьере. Не совсем расследование, никакого состава преступления. Она лишила себя жизни. Ей и пятнадцати не было. — Мия Аскар? — Да. Откуда ты знаешь? — От знакомых, которые знали ее. Семья Аскаров жила тут по соседству, когда Мия только родилась. Неужели ты не помнишь Мию? Она ведь одних лет с Эриком. Санна мотает головой. — М-да, потом они переехали на север острова, — продолжает он. — Туго им пришлось. Дома у малышки Мии было неспокойно. — Так вы были с ней знакомы? — Она была совсем крошкой, когда они переехали. Но я старался помогать Ларе. Находил чем занять Мию летом, да вообще-то круглый год. Да, и здесь, кстати, она тоже бывала. Несколько раз приезжала с другими детьми. Эрик ее здесь тоже встречал. — Вот как! Когда это было? Я как-то не припомню: ты когда-нибудь спрашивал разрешения, чтобы он играл с другими детьми? — Это была всего лишь парочка ребятишек из города, — произносит он и успокаивающе улыбается ей. — Так вы поддерживали контакт с Ларой Аскар все эти годы? — Не совсем так. Со временем мы потеряли связь. Он прикрывает глаза, и длинные пальцы начинают двигаться в воздухе в такт музыке. — «Гольдберг-вариации» Баха, — произносит он с улыбкой. Потом открывает глаза и ласково смотрит на нее. — Ты хоть спишь теперь? — Что у вас тут еще нового? — отвечает она вопросом. — Да почти ничего. Только в дом рядом с маяком въехала новая семья. В тот небольшой служебный домик у самой дороги. У парня в той семье своя фирма. Судя по всему, умный малый. Санна рассеянно кивает в ответ. — Может, это и не такая плохая идея, — продолжает он после краткого молчания, — посмотреть, можно ли отремонтировать усадьбу, а? Вернуться домой? — Это больше не мой дом. — Насколько я знаю, этот парень как раз занимался подготовительными работами после пожара в порту несколько лет назад. Его фирма тогда отлично справилась… Санна ничего не отвечает. — Еще кофе? — предлагает Вильгот. Она смотрит на часы. — Пожалуй, мне пора ехать. Вильгот гостеприимно распахивает объятия навстречу Санне. — Я могу постелить тебе в гостевой комнате во флигеле. Там, конечно, дует из всех щелей, но, может, тебе хоть здесь удастся выспаться? Она устало улыбается и мотает головой. В прихожей она натягивает ботинки и пальто, но ненадолго замирает, услышав раскаты грома. — Ты поосторожнее за рулем, на дорогах столько диких зверей, — напутствует ее Вильгот. — Спасибо, — она неловко обнимает его. — Да за что, только кофе попили. Увидимся через год? Они улыбаются друг другу. Санна кладет руку на дверную ручку, колеблется, потом оборачивается к нему. — Послушай, у Мии Аскар была на лице маска лисы, когда она покончила с собой. Это тебе о чем-нибудь говорит? Вильгот мотает головой. — Я просто подумала, что ты знаешь, есть ли у этого какое-то мифологическое значение. Он задумывается. — Мифологическое… Ну, животные ведь всегда использовались в качестве символов в самых разных контекстах. Впрочем, ни Мия, ни ее мама не были особенно верующими. Иначе это могла бы быть та самая лисица. Но нет, даже представить не могу… — Какая лисица? Он садится на маленькую скрипучую откидную табуретку, прикрученную к стене. — Я уже сказал, что они были не слишком верующими. У Лары, кажется, были среди друзей приверженцы католической веры, а в католицизме животные в прошлом широко использовались в качестве символов. Как и во многих других религиях, что прежде, что сейчас. — Символов чего? — Грехов. Но я уже сказал… — Семь смертных грехов? Он кивает. Санна вдруг отчетливо видит картину с изображенными на ней детьми в масках животных. Детей было семеро. — Свинья, павлин, осел, собака, коза, лиса и волк? — спрашивает она. Вильгот колеблется некоторое время. — Не знаю, наверняка это могут быть разные животные в зависимости от того, кого ты спросишь. Он задирает подбородок. — А с чего это все вдруг? В смерти Мии есть что-то, что заставляет вас сомневаться в версии самоубийства? — Нет. Но мы пытаемся провести более тщательный анализ ее смерти в связи с другим расследованием. Он дотрагивается до своего лба, трет пальцами висок. — И у тебя хватает сил… — Мне ничего другого не остается, — отвечает она. — Пропавшие охотничьи ножи и прочая жуть, вот она, моя новая семья. — Охотничьи ножи? — Забудь. Это просто одно из дел, над которыми мы сейчас работаем. Она еще раз обнимает его перед уходом. Он запирает за ней дверь. Когда огни ее машины исчезают вдали на проселочной дороге, он все еще стоит у окна с железным переплетом и смотрит ей вслед. Потом снова включает «Гольдберг-вариации» и медленно движется под музыку. 15 Два коротких, но сильных удара в дверь. Какое-то движение по ту сторону, потом дверь открывается на цепочке и в зазоре показывается женщина. — Да? — настороженно спрашивает она. Санна понимает, что это сестра Эйр. Она удивляется тому, какая она хрупкая на вид. Она сильно отличается от Эйр и больше всего напоминает маленькую беззащитную птичку. — Эээ… Я ищу Эйр. — Ее сейчас нет дома. Санна быстро выуживает свое полицейское удостоверение. — Вы, должно быть, ее сестра. Меня зовут Санна Берлинг, мы с Эйр работаем вместе. Я пыталась дозвониться до нее, но она не отвечает.