Прежде чем Санна успевает сказать хоть слово, она выуживает из кармана телефон. — Я взяла вот это, — говорит она полушепотом, глядя по сторонам, чтобы никто не подслушал. Санна вдруг понимает, что такое уже было раньше. С бумажником, который Эйр забрала у того мальчишки с синими волосами и гордо оставила себе. А теперь вот стоит тут с чужим мобильным в руках. — Чей он? — спрашивает Санна. Эйр кусает губы. — Ее, — сообщает она и кивает в сторону комнаты для допросов. — Я его взяла, когда скинула ее с дивана. Это мобильный чертовой Дорн. Санна таращится на нее. Эйр протягивает ей телефон, пытается пихнуть его ей в руку. Санна отталкивает его от себя. — О чем ты думала? — возмущается она. — Ты совсем ненормальная? — Хрен его знает, о чем я думала, кроме того, что с этой бабой все не так. Ты понимаешь? Решила, что просто посмотрю, что у нее там. Я не собиралась… Просто взяла. Теперь ты должна его забрать. Санна поднимает руку. — Иди к Экену. У меня сейчас нет на это времени. Ты не можешь дальше заниматься расследованием, я не могу работать в паре с тем, кто… Эйр хватает ее за руку и смотрит прямо в глаза. — Нет, — обрывает она. — Ты не понимаешь. Ты должна его взять. И должна посмотреть на то, что там. Немедленно. Санна не двигается, тогда Эйр отпускает ее руку и открывает фотогалерею в телефоне Авы Дорн. Она пролистывает фотографию за фотографией. Останавливается. Снова листает. Останавливается. Потом подносит телефон к самому лицу Санны. — Посмотри ты, чтоб тебя, — шипит она. На фотографиях в мобильном Авы Дорн запечатлена рука, свисающая с дивана. Безжизненная. Крупным планом. — Листай дальше. Санна проводит пальцем по экрану и перелистывает на следующую фотографию. Потом на следующую. Крупные планы разных частей женского тела. Рук. Ног. Ушей. Лоб, изборожденный морщинами и обрамленный седыми волосами. — Вот, — говорит Эйр. — Теперь видишь? Поблескивающая голубая ткань с красиво вышитыми по ней цветами окружает рваную рану на груди. 30 Когда Эйр врывается в комнату для допросов, Ава Дорн сидит, уставившись пустым взглядом в пространство перед собой. Эйр швыряет мобильный на стол прямо перед ней. — Какого хрена эти фотографии делают в вашем телефоне? Санна пытается избежать конфликта и уже протягивает руку за мобильным, но Дорн жестом останавливает ее. Художница смотрит в упор на Санну и улыбается. — Она это заслужила, — произносит она глухим голосом. — Так этой суке и надо. — Это ваши фотографии? — Эйр тычет ей в лицо телефоном. — А? Дорн чуть отстраняется. — Разумеется, мои. Санна садится напротив нее. Она делает несколько глубоких вдохов. На лице сидящей напротив нее Дорн написаны упрямство и непокорность. — Почему у вас в телефоне фотографии тела Мари-Луиз Рооз? Дорн чуть улыбается, смотрит на ретировавшуюся к двери Эйр. Санна раздраженным кивком указывает той покинуть комнату, и Эйр выходит. — Так почему? — Санна протягивает Дорн ее мобильный. Дорн отводит глаза, поднимает руки с колен и кладет их обратно на стол. Санна думает, что она наверняка сама набила все свои татуировки. Эта женщина явно не из тех, кого страшит физическая боль, может быть, она даже находит в ней наслаждение. Раздается смешок. — Что тут забавного? Серьезность во взгляде Дорн резко контрастирует с ее ухмылкой. Она наклоняется вперед: — То, что вашу коллегу так заводят эти фотографии. А вот вы, несмотря на эти ваши вопросы, прекрасно понимаете, что они ничего не значат. Вы не верите, что я кого-то убила. Вы убеждены, что это совершил мальчишка из лагеря, не так ли? Я поняла это, когда вы впервые задали мне вопрос о нем. — Вы ошибаетесь, — отвечает Санна. — Неужели? — Дорн снова опускает глаза. — Скоро я отсюда выйду, — продолжает она. Одна ее рука ползет к мобильному на столе. Даже не глядя на фото, она начинает листать экран, смачивая губы. — И тогда, пожалуй, разыщу вас, — произносит она почти неслышно. — Что вы сказали? Дорн прячет улыбку. Она чуть прищуривает глаза. — Вы мне угрожаете? — спрашивает Санна. В дверь стучат, это Экен. Он кивком вызывает Санну выйти в коридор. Она встает и берет со стола телефон Дорн. Та медленно кивает. Санна не может понять, что означает это движение головы. На лице художницы сохраняется улыбка, но даже с ней ее лицо остается застывшим и неживым. Мозг этой женщины никогда не отключается, он все время ей что-то нашептывает. — Санна, — зовет ее Экен. — Сейчас же сюда. Внезапно ей кажется, что Дорн готова прыгнуть через стол. — Это мои фотографии, — медленно произносит она, — но не я их сделала. Я их купила. Нечто в ее взгляде убеждает Санну в том, что она не врет. Понемногу Дорн раскрывает перед ней, Экеном и Эйр всю историю случившегося. Все началось с Вильгельма и Тильды Свенссон, соседских детишек, которых Эйр и Санна встретили у нее в доме. У этих детей есть сестра по отцу, гораздо старше их обоих. Петра, ей около тридцати. Дорн услышала о ней от детей как-то раз, когда они ей позировали. Вильгельм и Тильда лежали на полу, разыгрывая мертвых, и рассказали Дорн, что их сестра видела реальных мертвецов, много-много раз. Задав несколько наводящих вопросов, Дорн поняла, что Петра работает фотографом-криминалистом. — Вскоре после этого она меня навестила. От брата с сестрой она узнала, что я готова неплохо заплатить за фотографии, — поясняет Дорн. — Ну вы же понимаете, что для меня и моего искусства значит иметь доступ к настоящим телам? Эйр передергивает от этих слов. — Так вы утверждаете, что кто-то из наших работает на вас? Дорн улыбается. — Может, вам стоит получше платить своим сотрудникам. Когда допрос заканчивается, Эйр и Санна заглядывают в кабинет Экена. Он говорит по телефону, и когда кладет трубку, кажется, что вот-вот вмажет кулаком по стене. — Да, — подтверждает он. — Есть такая Петра Свенссон. Она совсем недавно к нам поступила. Вы с ней, наверное, встречались? Она проводила съемку в доме Роозов. Санна вспоминает полицейского фотографа, которой у нее тогда не хватило сил представиться. В то утро, когда было обнаружено тело Мари-Луиз. Она ругает себя за то, что не пообщалась с ней, не познакомилась, не обменялась хоть парой слов. Не поддалась возникшему у нее ощущению, что здесь что-то не так. Полчаса спустя Экен собирает всю опергруппу на беседу. Он сообщает, что Петра Свенссон созналась в продаже фотографий с мест преступления Аве Дорн. Среди прочего были крупные планы тела Мари-Луиз Рооз. — Ради чего? — удивляется Эйр. — Счета и штрафы за неуплату, — он окидывает взглядом всех собравшихся. — Что ж, мы вернулись к исходной точке, или как там это назвать. Экен вздыхает. — Ясно, значит, продолжаем разрабатывать мой след, — холодно констатирует Санна. — Дети из лагеря. Их нужно опросить. И мы должны выяснить личность того мальчика, чье имя Дорн от нас скрыла. Экен вопросительно смотрит на Лейфа Лильегрена. — Им больше пятнадцати? — уточняет тот, не отрывая взгляд от экрана телефона. — Да, — отвечает Алис. — И мы поговорили с их опекунами и получили разрешение на беседу с каждым из них.