– Я уже не помню. – Она покраснела. – Они сказали, что помогли мне. Я не поняла, о чём речь, но они обещали, что скоро я всё узнаю. И что взамен я должна буду пойти с ними. Сыграть в их игру. Что я им должна. – Она недолго помолчала. – Я не знала, что им ответить. Потому что как прикажешь спорить с… я даже не знаю, что они такое. – Тебе нельзя с ними никуда ходить! – Конечно, я никуда не пойду! Я ни на что не соглашалась. – А как именно они тебе помогли? Эбигейл растерянно пожала плечами. – С вами тремя случилось нечто ужасное. – С кем – «с нами»? – Со Стюартом. С тобой. И с мистером Крейном. – Я не понимаю. Эбигейл вздохнула. – Кошмарии помогли мне. То, что с вами случилось, произошло из-за меня. Ты увидел жуткого мужика. Стюарт – чудовище в бассейне. Тимоти моргнул. – А мистер Крейн внезапно стал бояться банок в классе. – В книге Натаниэля Олмстеда, – продолжила Эбигейл, – Кошмарии пугали людей, порождая чудовищ. Мои Кошмарии насылают видения. Хоть я об этом и не просила, но они «помогли» мне. И едва при этом не убили Стюарта. – На этих словах её голос дрогнул. – Когда я узнала, что с ним случилось, я сразу поняла, что это моя вина. Я не хотела никому зла. Даже пугать никого не хотела. Мне было бы достаточно, чтобы все просто оставили меня в покое. – А что, если нет никаких Кошмарий? Что, если это ты пугаешь людей? – предположил Тимоти, хотя и чувствовал себя очень глупо, произнося это. – Может, не знаю, глубоко в душе ты была очень зла на нас и бессознательно или ещё как-то заставила нас видеть то… чего на самом деле нет? – Я бы ни за что не стала это делать, – замотала головой Эбигейл. – У меня нет такой силы. – А вдруг есть… может, ты и не хотела, но так получилось? – Но Стюарт в больнице! Если там, в бассейне, ничего не было, если ему всё привиделось, почему он пострадал? Тимоти покачал головой. – Он был уверен, что видит монстра. Он испугался и наглотался воды. – Нет, – отрезала Эбигейл, прижав ладони к вискам. – Я в это не верю. Да, я была на него зла, но я ничего такого не хотела. – Но… – Нет, Тимоти. Я точно права. Это не я. Если на то пошло, вначале у меня тоже промелькнула такая мысль, – грустно улыбнулась она. – Но теперь я знаю, что тут нечто другое. – Откуда ты знаешь? – Другие события не вписываются в эту теорию. – Какие, например? – Например… та книга, которую ты нашёл. Имена, написанные в ней. И, как мне кажется, самое главное… Всё это может быть завязано на моей бабушке. Тимоти задумался. – Это что-то намного значительнее моих глупых проблем, – продолжила Эбигейл. Схватив прядь волос, она помахала ею в воздухе. – Перед тем как ты рассказал мне свою историю, я на полном серьёзе думала, что смогу спрятаться от Кошмарий. Поэтому покрасила волосы. Знаешь, как я себе это представляла? Что лягу сегодня спать на диване в гостиной, и они меня не узнают, а завтра… – Что завтра? – А завтра я бы уехала на автобусе назад в Нью-Джерси. К папе. – О… – У Тимоти оборвалось сердце: он не хотел разбираться со всем этим в одиночестве. – Но это больше не вариант. Раз я теперь знаю, что ты тоже замешан, – подытожила она. Тимоти с облегчением кивнул. – Мне кажется, самое важное сейчас – понять, кто этот мужчина… которого я видел. И что это за книга. Если они оба реальны, а не порождение твоих… Кошмарий, возможно, они являются ключом ко всему происходящему. Из коридора донёсся щелчок дверного замка, заставивший их обоих подпрыгнуть. Эбигейл вскочила, захлопнула дверь ванной и достала из шкафчика большие чёрные ножницы. Глава 20 – Эбигейл? Милая? Ты дома? – послышалось из прихожей мягкое сопрано. На пол ванной посыпались отстриженные пряди. Эбигейл бросила ножницы в раковину и повернулась лицом к Тимоти. Теперь её волосы спускались несимметричным каре по бокам, закрывая уши и укорачиваясь на затылке. – Как я выгляжу? – шёпотом спросила Эбигейл. Глаза у неё лучились улыбкой. – Э-эм… иначе, – выдавил Тимоти, потрясённый, как она в одночасье отчекрыжила себе волосы. – Отлично. – Эбигейл? – Голос уже слышался из коридора. – Я в ванной! – отозвалась Эбигейл. И шепнула Тимоти: – Это твой шанс. – Для чего? – Спросить мою бабушку о книге. – Но… Эбигейл распахнула дверь и выскочила в коридор. Её мама вскрикнула и тут же ахнула: – Эбигейл? Это ты? Что ты с собой сделала? – Тебе не нравится? – Если хочешь знать правду, – немного театрально ответила женщина, – то нет, мне не нравится. Тимоти вжался в стену ванной. Всё происходило так быстро, что он растерялся. А вдруг бабушке Эбигейл придутся не по душе его расспросы? Но бежать было некуда: не выпрыгивать же в маленькое окошко с мутным стеклом. – Мама! – воскликнула мама Эбигейл. – Только посмотри, что Эбигейл с собой сделала! Эбигейл сунула голову в ванную и махнула Тимоти: – Выходи. Тот с колотящимся сердцем неохотно последовал за ней в коридор. Внезапно перед ними вырос сутулый силуэт, и оба от неожиданности оторопели. – О! – вырвалось у пожилой женщины. – Эбигейл, ты меня напугала. – Миссис Киндред несколько секунд молча смотрела на них, затем продолжила: – На секунду мне почудилось, что я смотрю в зеркало. Можешь не верить, но сейчас ты выглядишь точь-в-точь как я в твоём возрасте. Что ты с собой сотворила? Мама Эбигейл встала рядом с бабушкой. – Покрасилась и постриглась, – смущённо ответила Эбигейл. Её мама покачала головой. – Как так можно… – Тут она заметила Тимоти. – А ты кто? – Тимоти, – представился он, сунув руки в карманы. – Тимоти Джулай. – Мы вместе пишем доклад, – добавила Эбигейл. Миссис Киндред шагнула вперёд и включила в коридоре свет. Казалось, с того момента когда Тимоти видел её в последний раз, она успела состариться. Выглядела она страшно усталой и даже упёрлась рукой в стену, будто ей было тяжело стоять. – Ты тот мальчик из музея. – Она посмотрела на него, прищурившись.