– Нашли переписки с Туне по «Скайпу»? – Да, но ничего кроме того, что было в компьютере Туне, только переписка. Но они же могли общаться и через веб-камеры. Карстен кивнул Лауритсену, чтобы тот продолжал. Сам он сидел молча и слушал, изучая язык тела и выражение лица Гисле Квамме. Как бы четырнадцатилетняя девочка могла относиться к Гисле? Ему двадцать девять, но выглядит значительно моложе. Красивый, правильные черты лица, густые брови, серо-голубые глаза, светлые волосы средней длины, модная одежда. Крутой тип. Он был известен своей необыкновенной способностью ладить с детьми и подростками, классный и популярный учитель, младше всех остальных учителей в школе. Карстен вспомнил молодого учителя, который был у него самого в школе. Все девочки были по уши в него влюблены. Двадцать девять лет, примерно совпадает с возрастом брата Сиссель. Он отбросил эту мысль и сконцентрировался на изучении телодвижений и выражения лица Гисле Квамме. Когда Лауритсен перевел разговор на Сиссель, Гисле стал заметно нервничать. Он объяснил, что год назад Сиссель прислала ему письмо и спросила, может ли он прийти к ней домой. Она не написала, в чем дело. Он очень удивился, когда оказалось, что она хотела заниматься фортепьяно, и у нее довольно хорошо это получалось. – Ее отец был еще жив? – вставил вопрос Карстен. – Нет, это было сразу после его смерти, перед прошлым Рождеством. Карстен кивнул, чтобы тот продолжал, и Гисле рассказал, что Сиссель не хотела, чтобы кто-нибудь знал об этих занятиях. – Почему же? – Никто не должен был знать, что к ней «ходят мужчины», как она написала. – Не было ли это слегка странным? – Было… – У вас были отношения? – Нет. Он беспокойно заерзал на стуле. Карстен пристально посмотрел на него несколько секунд и заметил, как слегка дернулся его локоть. Ему показалось, что Гисле лжет. Может быть, поэтому он нервничает и в этом причина того, что он не сообщил в полицию. – Какое впечатление о ней у вас сложилось? – спросил Карстен. – Ну, она казалась мне… как бы сказать… немного странной. Карстен подумал о показаниях Шпица. – Вы хотите сказать, что она была немного… приставучей? – Да, можно и так сказать. – Как именно? – Всегда садилась за пианино близко ко мне. – То есть давала намеки? – Нет… ну, да… в некотором роде. – И как вы на это реагировали? – Мне это было неприятно. – Но вы все же продолжили обучать ее. – Да, мне было жаль ее. – Вы были у нее дома двадцать первого ноября? – Это когда ее… Вы шутите! Думаете, это я убил ее? – Что вы делали в тот день? – невозмутимо продолжил Карстен. – Мне нужно просмотреть в телефоне, я записываю все занятия туда. – На тот день у вас не было ничего, мы проверили. Вы были у Сиссель? – спросил Лауритсен. Шея Гисле покрылась красными пятнами. – Нет, уже прошло несколько недель с тех пор, как я был у нее последний раз. Она сообщила об отказе от занятий, собиралась связаться со мной, но я больше ничего не слышал от нее. – В это я не верю, – сказал Карстен. – Мы нашли у нее дома довольно свежие отпечатки ваших пальцев. Гисле уставился в стол. – А двадцатого ноября в ее записях указана буква «Г». – Я не помню… я не думаю, что был у нее в тот день. – Ладно, – спокойно сказал Карстен. На стол между ними он положил обе руки, несколько секунд рассматривал Гисле и заметил, как страх снова появился на его лице и в теле. Гисле беспокойно ерзал на стуле и быстрыми нервными движениями потирал одну руку другой. – Вы приемный ребенок? – снова спросил Карстен. – Нет, я же сказал. Почему вы спрашиваете? – Вы знали Сиссель до переезда в Лусвику? – Нет. Карстен включил чуть раздраженного нетерпеливого полицейского: – Почему вы так напуганы? – Напуган? Да я не напуган. Просто мне неприятно быть здесь. – Почему неприятно? – Вы как будто думаете, что я… как-то связан с убийством Сиссель. – А вы связаны? – Нет, нет! Вы пошли по совершенному ложному следу. – У нас есть кое-какие улики. Ваши отпечатки нашли дома у Сиссель, и мы… – Я же сказал, что был там! – Возможно, скоро найдем еще, – невозмутимо продолжил Карстен. – Анализ крови, ДНК, обыск вашего компьютера… – Он повесил слова в воздухе. Пот проступил на лбу Гисле, но он продолжил отрицать свою причастность к убийству Сиссель. – Вы в весьма серьезном положении, – сказал Карстен. – Ваши отпечатки пальцев обнаружены дома у жертвы убийства, о которой вы не рассказали нам, что бывали у нее. У вас тесные отношения с пропавшей девочкой. Как, по вашему мнению, мы можем расценивать это? Гисле не ответил, обреченно пожав плечами, и содрал корку царапины на руке. – Где Туне? – спросил Карстен. – Понятия не имею, это чистая правда. Это не имеет смысла продолжать, они ни на миллиметр не продвинулись. И спустя час Карстен поднялся. – Я могу идти? – облегченно вздохнул Гисле. – Нет, – ответил Карстен. Гисле окончательно сник. Магазины вот-вот должны были закрыться, на улицах почти не было людей. Шел мокрый снег, и дул мерзкий ветер. Рождественская елка на площади покачивалась, большие фонари качались вперед-назад. Несколько парней припарковали машины рядом друг с другом и разговаривали в открытые окна. У них играла такая громкая музыка, что Карстен не мог понять, как им удается вести разговор. «Это Гисле Квамме?» – размышлял он. Им по-прежнему не удалось связаться с его родителями, и сейчас они работали над тем, чтобы найти родственников или знакомых семьи того времени, когда Гисле появился на свет. Он выглядит испуганным, думал Карстен. Говорит неправду. Почему?