Сама по себе абстиненция не означала отрезвления. Саша прорабатывала это со своим лечащим врачом, об этом можно было прочесть в каждом бюллетене анонимных алкоголиков. Корень ее пьянства был не в пьющей, маргинальной семье. На собраниях она часто слышала истории об избиениях, домогательствах, недостатке любви. Бред. Есть миллионы людей, переживших травму, но не попавших в клуб АА. Несмотря на то что склонность к алкоголизму наследуется генетически, факт наличия пьющих родственников не обещает развития зависимости. Саша в течение долгих лет раздумывала над тем, почему она заболела. Она по-прежнему стеснялась определения «алкоголичка» и редко произносила его вслух, потому что хорошо знала, какие ассоциации оно вызывает у большинства людей. А ведь она никогда, даже пребывая в глубочайшем запое, не была похожа на забулдыгу. Собственно, именно так она себя оправдывала. «Я не такая, как они: постоянные посетители баров или те, кто толпятся у пивного ларька либо валяются на улице. Настолько низко я не пала. И никогда не паду», – уговаривала она себя. Всегда опрятно одетая, благоухающая парфюмом, она очень долго успешно совмещала алкоголь и работу. Однако некая внутренняя пустота, которую она старалась физически заполнить, не проходила. Поэтому Саша не могла остановиться и так долго не расставалась с бутылкой. Как это все началось? Где находится грань между безопасным употреблением и зависимостью? Когда прозвучал первый тревожный звоночек, которого она не заметила? Это основная проблема на пути к трезвости. Понять, когда случился момент входа в ад, дно которого находится недалеко, а падение происходит моментально. Сначала каждому алкоголику кажется, что все под контролем, он уверяет сам себя: это всего лишь один стакан. Мне грустно, мне весело, повод найдется всегда. Может быть, она перешла границу уже в возрасте шести лет? Первый глоток под руководством отца, который разрешил ей хлебнуть пивной пены. Или бокал вина в хорошем ресторане по случаю окончания школьных выпускных экзаменов? Она никогда не пила дома, при родителях. Алкоголь она считала чем-то праздничным, гарантирующим радость и торжество. Она всегда была скромной, аккуратной и обязательной. Полная противоположность активной и общительной матери. Публичные выступления, новые люди, устные экзамены – все это вызывало у нее ужас. Она отдавала себе отчет в том, что это следствие излишнего перфекционизма, страха перед провалом. Она предпочитала спрятаться в углу, нежели выступать на сцене, даже перед малочисленной группой кузин и теток. Во время семейных торжеств она сидела, как зайчонок, не отвечая на вопросы о школе, мальчиках, выборе факультета. Такая хорошая, тихая девочка! Поэтому всем так трудно было понять, почему это с ней случилось. Почему Сашка вдруг запила? А ответ был очень простым. Алкоголь снимал с нее оковы, освобождал ее. Благодаря ему она представляла себя более смелой, остроумной, доброжелательной, веселой, нужной и сексуальной. Он позволял ей каждый раз быть кем-то другим, в зависимости от ситуации. Она чувствовала себя актрисой, играющей разные роли. Саша избавлялась от своих комплексов, убегала от себя. Создавала собственный имидж, и это у нее получалось: ее любили и ценили. Но любили ли ее саму или ту маску, которую она надевала? На последнем этапе она уже не знала, кто она на самом деле. Саша – это та забавная девушка, душа компании, а может быть, серьезный сотрудник полиции и одновременно – дама без комплексов, которой не нужны постоянные отношения, так как достаточно одноразовых приключений? Это был бикфордов шнур, как говаривал Абрамс, когда они обсуждани ее докторскую. Страх сближения, срывания масок. У каждого есть что-то подобное. Это запрятанное глубоко чувство может довести человека до грани. Именно поэтому ее жизнь дала трещину. Бомба с часовым механизмом потихоньку тикала под столом с самого начала. Саша завалила запланированную полицейскую операцию не потому, что напилась и чуть не погибла, подвергая смертельной опасности жизнь нескольких человек, а потому, что не умела быть собой. А теперь? Обрела ли она покой? Известно ли ей, кто она? Том когда-то проводил исследования на тему преступников, имеющих алкогольную зависимость. Он впервые задал ей эти вопросы. Какая ты? Что ты скрываешь внутри себя? Какой ты была до того, как стала играть, и от чего бежишь? Ответы она искала несколько лет и, если бы не Том, вряд ли нашла. Разрешай себе злиться, не сдерживайся, говорил он. Позволяй себе радость, эйфорию, детский эгоизм – это поможет двигаться вверх. Найди в себе что-то очень хорошее и для начала полюби себя. Ты дитя Божье, что бы это для тебя ни значило. Ты исключительна, как каждый из нас. У нас разные ДНК, это нельзя ни подделать, ни изменить. Не гоняйся за людьми, они не обязаны тебя любить. Те, которые подходят тебе, найдутся сами и останутся с тобой. И тогда уже не нужно никем притворяться и ни под кого подстраиваться. Старайся просто существовать до тех пор, пока не почувствуешь покой. Слабости нам необходимы, не надо их стесняться. К этому, собственно говоря, и вел процесс ее отрезвления. Она не пила уже седьмой год, но, несмотря на это, иногда по-прежнему чувствовала во рту вкус спиртного. И очень боялась, что в один прекрасный день сорвется и тогда уж ведра водки будет мало. Она помнила те времена, когда у нее в квартире повсюду спрятаны были бутылки. Как правило, обычная, самая дешевая водка. Главное было, чтобы градусы и запах были на месте. Когда бутылка пустела, а новой не оказывалось, земля уходила у нее из-под ног и она была способна на все, чтобы пополнить запасы. Именно так все и вышло тогда, в Кракове, во время ее последней служебной операции. Она пошла за водкой, несмотря на то что ее обязанностью было сидеть на месте и ждать указаний сверху. Разыскиваемый психопат схватил ее у магазина и затащил в подвал, в котором она провела несколько дней. Саша до сих пор не знает, сколько это продолжалось, так как перестала ориентироваться во времени. Она пережила дикий ужас, но в то же время впервые за долгие годы прекратила пить. Она сама не знала, что было страшнее. То, что она сделала, чтобы спасти себя, или то, что подвергла опасности других людей. Из-за нее погибла ни в чем не повинная девушка. Очередная жертва, которую использовали в качестве приманки и которой она лично обещала полную безопасность. Все случилось из-за того, что Саша ушла за бутылкой. Ей бы очень хотелось это забыть, но не получалось. Слова, которые произнес сегодня утром ксендз Старонь, идеально перекликались с ее историей. Ей казалось, что он говорит о ней, а не о себе. Но она сдерживалась, трусила, как он когда-то. Эпизод, который изменяет нашу жизнь навсегда. После него ничто и никогда не будет таким, как раньше, и стереть его из памяти, так же как и из жизни, невозможно. Ей хотелось тогда умереть, стыд пожирал ее. За границей оказалось чуть проще, не нужно было смотреть в глаза всем тем людям, которых она подвела. А потом, находясь в глубочайшей депрессии, после детокса, без каких-либо перспектив, она узнала, что беременна. Это был удар под дых. Отцом ребенка был подозреваемый, которого она разрабатывала. Правда, он умер еще до начала процесса, но это ничего не меняло. Саша знала, какие гены носит в своем лоне, и была в ужасе от этого. Ей, конечно, предложили аборт, тем более что плод был следствием изнасилования. – Ты была в плену, над тобой издевались. Издержки профессии. Ты не должна винить себя, – убеждали ее. Саша согласилась. Ей не нужны были никакие дети. Тем более она очень боялась генетических сюрпризов. Ей было известно, с какими нарушениями рождаются дети пьющих мамаш. Но непосредственно перед вмешательством она вдруг переменила мнение. Во время УЗИ, увидев плод на мониторе и услышав его сердцебиение, почувствовала вдруг, что ей необходимо это существо. Врач сказал, что ребенок здоров. Она потеряла дар речи и подумала, что эта маленькая фасолинка, живущая в ней, ни в чем не виновата. И уж точно не несет никакой ответственности за то, какие ей достались родители. Ей придется унаследовать гены убийцы и алкоголички, но это не значит, что она будет демоном. Возможно, только благодаря беременности Саша перестала пить. При ином раскладе она вряд ли нашла бы в себе достаточно сил, чтобы выйти из ада на поверхность, посмотреть на небо и сказать: «Я хочу жить». Но было и еще кое-что. Никто об этом не знал, потому что она не могла написать правду в рапорте. Это было бы крайне непрофессионально. Ее бы сразу отстранили, поэтому она скрыла этот факт от начальства: ее никто не насиловал. Можно было даже сказать, что Каролина стала плодом страсти. Саша не верила в ищущие друг друга по миру половинки, так же как и всякие там сердечки в блестках, но химии между людьми все-таки не исключала. Она влюбилась в Лукаса намного раньше, чем он стал главным подозреваемым. Она сама не помнила, когда это случилось. Сначала он даже не знал, что Саша – сотрудник полиции. Она действовала под прикрытием, изображала другого человека. Он знал ее под именем Милена. Собственно говоря, она тоже не подозревала, с кем имеет дело. Они оба прекрасно маскировались. Лукас не был типичным серийным убийцей: отвратительным, вульгарным и агрессивным. Совсем наоборот. Талантливый фотограф с дипломом Академии изобразительных искусств, из хорошей семьи, с правильными чертами лица. У него была девушка, но он редко с ней встречался. Саше он нравился. Возможно, слегка закомплексованный, но она решила, что это свойственно художникам. К тому же он был подходящим «пропуском» в ту среду, за которой она вела наблюдение. Лукас, не осознавая этого, помогал ей собирать данные: о подозрительных членах клуба, сплетнях, создателях кровавых перформансов. Благодаря ему у нее был доступ в места, где можно было получить дополнительную информацию. Кроме того, он был трогателен, заботлив и неравнодушен к ней. Она чувствовала это. Однажды он даже слегка приревновал, когда она флиртовала с кем-то другим. Так продолжалось какое-то время. Абсолютно платонические отношения. Ей казалось, что между ними начинает зарождаться что-то настоящее. И тогда Саша призналась ему, кто она на самом деле. Это была ее главная ошибка. Вскоре после этого девушка Лукаса бесследно исчезла, а в его квартире Саша обнаружила пропавшую примитивистскую мазню Красного Паука – цветы, изливающиеся из женского лона. Эта находка была достаточным доказательством того, что Лукас намного сильнее связан с делом, чем она ранее предполагала. Саша слишком поздно поняла, что он стал копировать самого известного польского серийного убийцу – единственного попавшего в архивы ФБР. Эта сомнительная честь не была более оказана ни одному из польских извращенцев: Мархвицкому, Пенкальскому или даже Трынкевичу[41]. Она испортила все дело, потому что напилась и решила переговорить с Лукасом до того, как его возьмут оперативники. В тот период она почти никогда не трезвела. Стресс, страх, постоянное напряжение и множество обязанностей. Она была не в состоянии заснуть, сделать что-либо или отдохнуть без стакана джина. Она сказала ему правду в лицо: так может поступить только алкоголик, потому что ему кажется, что он как минимум всесильный супергерой и ему ничего не грозит. Лукас в одну секунду изменился до неузнаваемости. Он притащил ее в подвал, привязал к стулу и начал в подробностях рассказывать о совершенных им убийствах. Саша моментально протрезвела. Она была уверена, что ее тело с распоротым животом завтра обнаружат коллеги, а в СМИ попадет художественная композиция: ее внутренности, как кровавые цветы с картины Станяка. Она будет пятой, последней. Так заявил в письмах, обращенных к полиции, последователь Красного Паука и слово сдержал. Письма не были опубликованы, дабы исключить панику среди населения. Действия полиции были исключительно оперативными. Саша в Клубе любителей искусства фигурировала как Милена. «Дюймовочка» – это был криптоним ее миссии. Тогда у нее не было помощников, звания и даже пистолета. Саша воспользовалась своим единственным оружием. Она была женщиной. Особенно ни на что не рассчитывая, она, как могла, тянула время. Несмотря на весь ужас ситуации, легла с ним в постель. Он не сделал ей ничего дурного ни до, ни после. Расслабился, поверил, разоткровенничался. То, что такой человек способен убивать, казалось невозможным. Саша не могла поверить в то, что очень скоро, возможно даже завтра, когда она ему надоест, он распорет ей живот, а потом сделает фотографии, которые вышлет в полицию. Так прошли два дня. Каждая очередная секунда жизни была как бонус. Неделя. Он выпустил ее из подвала и отвел в свою квартиру, в этом же доме. Там Дюймовочка сразу заметила телефон. Она смеялась, когда он говорил, что даже если бы это он убил всех этих женщин, то ее бы – не смог, потому что ждал всю жизнь. Она его исцелит. Он плакал, утверждая, что только рядом с ней он контролирует себя и чувствует мужчиной. И что все это – всего лишь дурной сон. Она была с ним тогда абсолютно осознанно. Может, это был стокгольмский синдром, а может, он привлекал ее еще больше, когда оказался дьяволом во плоти. В конце концов ей удалось усыпить его бдительность и позвать на помощь. Она сдала его, чтобы спасти себя. А он даже не пикнул, делая вид, что ничего не знает, даже после того, как она во всем призналась. Но прежде чем вломилась антитеррористическая группа, он устроил пожар, объявив, что живым они его не возьмут. Ее он вытолкнул на балкон, чтобы она не задохнулась от дыма. Именно тогда пылающая занавеска приклеилась к ее телу. Внизу уже были пожарные, она спрыгнула на растянутое ими полотнище. Вся жизнь пролетела перед ней за считаные секунды, поэтому она закрыла глаза и открыла их только через четыре недели. Сломанная нога срослась хорошо, остались только следы от ожогов и небольшая рана на ухе, видимо от сорванной серьги. Она не помнила, что тогда случилось. Потом, уже в Англии, узнала, что Лукас умер от ожогов в больнице. Дело закрыли, обвинение так и не было предъявлено. Ей говорили, чтобы она отдохнула и вернулась, но она не хотела, поэтому подала рапорт об увольнении. А теперь, когда она сидела уже восьмой час над переданными ей Духом материалами по делу преступной группировки на Стогах, а также связанными с ней несколькими операциями полиции, поймала себя на мысли, что, если бы сейчас выпила хотя бы глоток вина, ей бы намного лучше думалось. Спина болела немилосердно. Алкоголь всегда помогал ей расслабиться. К счастью, в сознании сразу загорелась красная тревожная лампочка. Она была голодна, раздосадованна, одинока и измученна. Идеальные условия для того, чтобы снова начать пить. Годы абстиненции пропали бы даром. Она была лично знакома с несколькими людьми, которые начинали пить после двадцати лет трезвости. Многих из них уже нет в живых. Но не все допились до смерти. Умирали от рака, инсультов, инфарктов. Когда долго пьешь, организм перестает распознавать болезни и поддается. Иммунитет на нуле. Иногда лишь опасная болезнь возвращает людей из алкогольного ада. Лишь такой удар помогает им осознать, что они смертны. В Лондоне у нее была подруга, с которой они вместе праздновали первую годовщину трезвости. Пятидесятишестилетняя Люси, очень способный химик, со списком публикаций объемом с телефонный справочник, уже умерла. Она пила практически в течение всей своей сознательной жизни. Однако умерла трезвой, спустя год после своей седьмой детоксикации. Саша говорила с ней в больнице по окончании последней химии. Когда Люси бросила пить, оказалось, что у нее есть враг посерьезнее. Рак расползся молниеносно, атаковав почти все органы, и был неоперабелен. Женщина знала, что ей осталось максимум несколько месяцев, но была счастлива. Освобождение из-под гнета бутылки оказалось для Люси важнее самой жизни. «Дай времени время, – сказала ей Люси тогда, – и возьми пример с меня. Алкоголик остается алкоголиком до конца жизни. Как и ВИЧ-инфицированный. Ты должна жить, у тебя есть для кого. Ты нужна дочке. Просто будь внимательной и бдительной». Саша отодвинула бумаги и пошла на кухню, чтобы сделать себе чай и макароны с песто. Кулинария никогда не была ее страстью, но она освоила несколько блюд, которые любила и приготовление которых не требовало много времени. Ей постоянно нужны были одни и те же продукты. Хорошие макароны, качественное оливковое масло, базилик, помидоры, баклажан, авокадо, настоящий итальянский пармезан и много чеснока. Она не была идейной вегетарианкой, просто не использовала мясо. Вместо него она ела миндаль, сыры, тунца или копченого лосося. Из этого скромного набора она умела в течение пятнадцати минут соорудить вполне приличное блюдо. Саша взялась за готовку. То, что было уже первый час ночи, не имело никакого значения. Она ела в любое время суток. И терпеть не могла физическую активность. Любая форма занятий, вызывающая испарину, возбуждала у нее стойкое отвращение. Несмотря на это, ее одежда, даже купленная много лет назад, не «садилась», лежа в шкафу, на что часто жаловались женщины ее возраста. Когда ее спрашивали, сколько она весит, Саша всегда говорила, что пятьдесят восемь килограммов, но на самом деле не была уверена в том, что это действительно так. У нее дома никогда не было весов. Приготовление еды посреди ночи является действом, способным нарушить ночную тишину, поэтому Саша старалась не греметь кастрюлями. Каролина иногда спала очень чутко. Саше нужно было работать дальше, времени до утра оставалось маловато, но сейчас ей требовалась перезагрузка системы. Она хотела занять руки, дать отдохнуть голове, чтобы через мгновение не выйти на поиск круглосуточной бензозаправки с винно-водочным отделом. Все действия, выполняемые во время приготовления еды, – почти как мантра, требуют соблюдения ритуала, сосредоточенности. Внимание же сконцентрировано на кипящей воде, чесноке, который надо измельчить, или выборе правильного момента для добавления сыра фета, чтобы он не расплавился. Собственно, готовка ночью для человека зависимого имеет еще больше преимуществ, чем для всех остальных. И еще лучше, когда алкоголику есть кому готовить. Это позволяет не думать о запретном зелье, а запах свежей еды частично нейтрализует запах сигаретного дыма в помещении. Саша целыми ночами проветривала свой кабинет, чтобы дочь утром не застала ее в клубах дыма. Как только она закончила свое коронное блюдо – макароны с лососем, фетой и рукколой, – голод моментально исчез. Запах еды заполнил пустоту. Может быть, непьющие алкоголики должны проходить терапию в обще питовской кухне? У нее была такая подруга. В молодости она страдала анорексией, на алкоголь переключилась в возрасте около сорока лет. Ей крайне поднимало настроение приготовление, например, ста штук блинчиков для ресторана или четырехсот бутербродов для съемочной группы. Ей нравилось готовить, не есть. Саша вяло поковыряла макароны, после чего села на диван с чашкой чаю в руках. Экран ноутбука мигал, как немой укор. Она прочла большинство материалов, усвоила данные. Однако по-прежнему не нашла ничего общего между делом, переданным ей Духом, и убийством Иглы. Янек Вишневский погиб от пяти выстрелов в собственном клубе. Преступник вошел внутрь с помощью ключа. Единственным вещественным доказательством, какое нашли следователи, закономерно оказалась перчатка Ланге с запахом и кровью жертв. Пистолет не обнаружен. Осталась одна гильза, которая указывает на тип оружия, массово использованного преступниками в девяностых годах. Изу не добили. Ни одна из ее ран не была смертельной. Профессионал не оставил бы свидетеля. Разве что его кто-то спугнул. У них по-прежнему не было подтверждения, существовал ли в клубе какой-то сейф, кроме того, маленького. У Люции найдены тридцать тысяч, которые Буль указал как предмет кражи. Но он сам был под подозрением, поэтому его показания считались сомнительными. Дополнительное недоверие вызывал тот факт, что он переписал номера купюр. Это подтверждало лишь то, что Люция изначально была впутана в дело. Если предположить, что кровь на ее перчатке не принадлежит жертвам, но является носителем ДНК преступника, Люцию можно было исключить. Даже если Люция связана с убийством, в Янека и Изу стрелял голубоглазый блондин со склонностью к болезням сердца. Ей показалось странным, что Буля выпустили, не сделав ему обязательных анализов по этому поводу, но не она руководила следствием. Возможно, от нее что-то скрывали. Она ведь была лишь приглашенным экспертом. Как психологу, ей нужно было по-прежнему брать его в расчет. Сомнения у нее вызывал мотив. Вначале предполагалось, что убийца пришел за деньгами. А если в мини-сейфе их не было? Ведь мог же Буль забрать их раньше, чтобы Игла и Иза обвинили Ланге в краже и, на этом основании, с позором уволили. А потом Буль притворился союзником Люции, чтобы она приняла деньги в качестве возмещения морального ущерба. Если бы не ошибка следователя, Люция до сих пор была бы в СИЗО – возможно, даже обвинение уже предъявили. В конце концов анализ ДНК все равно исключил бы ее вину, но это не означает, что ее бы сразу выпустили, подозревая, что она все-таки имеет отношение к делу. Преступников, не исключено, было двое. Люция могла стоять на шухере либо, пока происходила перестрелка, грабить клуб. На это указывали найденная на месте преступления перчатка, ее запах и ее ключ, которым была открыта дверь клуба. Вместе с тем кто-то другой – например, Буль – мог специально подбросить перчатку, чтобы вина сразу же легла на барменшу. Кроме того, он мог сделать дубликат ключа и абсолютно сознательно воспользоваться им. Ему было известно, что полиция в состоянии установить происхождение смененной сердцевины замка. Кроме того, он тренированный стрелок, состоял в преступной группировке и с легкостью добыл бы тот подозрительный пистолет. Умеет действовать быстро и четко, знает механизм работы полиции, может предвидеть тактику бывших коллег. В течение многих лет он побывал по обе стороны баррикады. Знал, что гильзы являются серьезным доказательством, поэтому собрал их. Мог ли он забыть о той гильзе, которая осталась на месте? Она закатилась под тело Иглы, но такую ошибку профессионал совершить не мог, а любитель, тем более в темноте, – вполне. Отпечаток пальца Буля был снят с дверной ручки, след ботинка на снегу тоже принадлежал ему, Вальдемар Габрысь видел его, имеется видеозапись. В конце концов, у Буля был мотив, и он знал Иглу много лет. Опять же, возникает вопрос: почему его выпустили? Кому это было выгодно? Теперь очередная загадка, которую полиция не приняла в расчет. Песня, в авторстве которой никто не хочет признаваться, повествует о тех временах, когда Буль еще служил в полиции, хотя уже был на посылках у Ежи Поплавского по прозвищу Слон. Ксендз подтвердил, что в песне содержится некий код. В ней есть все. Но что же еще, кроме той истории, которая была ей известна? Саша сожалела о том, что ей не удалось вытащить из Староня более конкретные данные. Тайна исповеди. Хитро. Пока ей было ясно, что Игла принес Булю пистолет, украденный детьми у одного из гангстеров в «Розе», несуществующем уже клубе. Именно там была найдена мертвая девушка. Так они познакомились с Иглой. Во всем этом много лет назад принимал участие Мартин Старонь, ксендз-суперстар. Этот образ казался ей самым неоднозначным. На первый взгляд ему нечего было предъявить, однако это он взял под крыло Люцию, оплатил ей адвоката, поручился за нее, хотя до этого даже не был с ней знаком. Говорит, что сделал это ради ее тети. Что интересно, ксендз связан со Слоном родственными узами. Мария, мать клирика и родная сестра Слона, умерла от пузырчатки, тяжелого аутоиммунного заболевания, прежде чем его отец, Славомир Старонь, получил исключительную лицензию на продажу в Польше американских внедорожников. Ранее его подозревали в пособничестве преступной банде, но обвинение было снято. Ксендз утверждает, что не поддерживает отношений ни с отцом, ни со Слоном, хотя они оба сегодня уже не преступники, а бизнесмены. Прошло много лет. Люди уже не помнят, как они получили свой первый миллион. Слон был судим всего один раз, причем за несерьезные нарушения. Интересно, что Буля, Слона и священника дополнительно объединяет некая фирма – SEIF. Буль является одним из учредителей. Слон – член правления, фотография ксендза украшает старые рекламные проспекты. И несмотря на то что ксендз клянется, будто не имеет с этим ничего общего, его объединяет с ними личность жертвы. В подростковом возрасте он вместе с Иглой принимал участие в неудавшемся нападении на гангстера. Тогда они украли пистолет, который Игла принес потом Булю. Третий участник нападения, Пшемек, погиб. Так же как и его сестра Моника, в которую священник когда-то был влюблен. Теперь же у священника нет алиби на время убийства в «Игле». До сих пор дело казалось вполне прозрачным. Факты говорили сами за себя. Всех этих людей объединяла какая-то тайна. Возможно, никто из них не говорил правду, поэтому Саша до сих пор не могла пробиться через весь этот туман. Клубок был очень запутанным. Ей необходимо найти маленькую нить, чтобы распутать узел. Ключ находился в песне. Любовь? Деньги? Тра-ля-ля. Любовь, изумруд и крокодил[42]. Далее – только вопросительные знаки. Во-первых, близнец священника. Он существует, они воспитывались вместе до трагедии семьи Мазуркевич. Он уехал в Германию и как сквозь землю провалился. Было ли так на самом деле? Или, может быть, ксендз выгораживает брата? Священника нужно срочно допросить и проверить все доказательства. Если бы нашелся хоть какой-то повод проверить его ДНК, надо было бы сделать это как можно быстрее. Они сегодня говорили об этом с Духом, когда Саша принесла ему новые сведения. Дело было довольно деликатное. Дознание следовало проводить без лишнего шума и внимания со стороны СМИ. То же касалось и Слона. Сегодня это пан президент крупной компании. Максимум, что она могла сделать, – это договориться о встрече в его офисе. Именно этого ожидало от нее начальство, их не интересовал убийца Вишневского. Они хотели, чтобы она нашла способ поймать Слона на крючок. Накопать доказательства его причастности к убийству в «Игле», незаконной деятельности SEIF, а лучше всего еще и к старым делам группировки со Стогов. Они рассчитывали на то, что Саша поможет им сорвать маски с мафиозных структур. В одиночку? На основании предоставленных материалов? К завтрашнему утру? Кроме того, открытым оставался вопрос мнимого Буля. Кто-то встретился с ней, притворился Блавицким, сделал заказ, сунул ей в руки стопку наличных. Саша позволила себя обмануть, но она не сумасшедшая. Тогда, ночью, по телефону она узнала голос. Во всяком случае, ей так казалось. Саша знала офицера, с которым разговаривала. Она никогда его не забудет. Это он руководил операцией «Дюймовочка». Сегодня она сделала несколько звонков, пыталась его найти. То, что он работает в убойном, оказалось неправдой. Ей сказали, что он давно уволился, возможно даже уехал за границу. Кто-то из бывших коллег получил от него открытку с Ибицы. Саша была уверена, что он все еще работает, но это почему-то тщательно скрывается. Классика жанра. Нужен какой-нибудь знакомый, который мог бы потихоньку, по своим каналам разузнать, как обстоит дело. У нее не было такого человека, она давно растеряла все связи. Было два часа ночи. Она решила, что ляжет спать только после того, как закончит и вышлет профайл Духу и Валигуре. Саша уже подробно описала место преступления, сделала виктимологический анализ жертв, реконструировала последнюю линию жизни жертвы. Она установила несколько характеристик неизвестного убийцы на основании доступных материалов и сведений. В скобках она записала свои гипотезы, чтобы иметь возможность позже исправить их. Несколько раз ей хотелось позвонить Абрамсу, но она воздержалась. Завтра отправит ему экспертизу и обсудит ее с ним. Сейчас нет времени на разговоры. Ей надо собраться и сделать это самостоятельно. Она справится. Ей приходилось преодолевать и не такое. ЧЕРТЫ ХАРАКТЕРА НЕИЗВЕСТНОГО УБИЙЦЫ Дело об убийстве Янека Вишневского, прозвище Игла Дело № V Ds 47/13 1. Возраст. 35–45 лет. Богатый жизненный опыт, сумел сохранить хладнокровие на месте преступления, быстро скрылся с места убийства, воспользовался элементом неожиданности. 2. Пол. Мужской, цвет волос – светло-русый. ДНК – перчатка. 3. Рост, телосложение. Минимум 185 см (показания Изы Козак, она видела оружейное дуло на уровне собственного лица), худощавый, подвижный, скорее всего с хорошо развитой мускулатурой, возможно, занимается спортом или работает физически (справился с двумя жертвами, быстро скрылся с места происшествия, не оставил следов, мобилен). 4. Умственные способности. Высокий уровень + смекалка. Запланировал нападение, принес оружие с собой и воспользовался им на месте преступления. Эмоционально стабилен. Правильно отреагировал на новые обстоятельства (проверил наличие посторонних в дальних помещениях клуба, вышел, закрыв дверь, ключ вынул). Скорее всего, следит за действиями полиции по материалам в прессе. Не исключено, что старается вести обычный образ жизни. Ждет, пока дело утихнет. В скором времени, возможно, организует себе побег. Просчитывает все на несколько шагов вперед. У него должны быть союзники, но они могут не знать, что он убийца. Во время задержания может применить метод «якоря», чтобы – если признается – сохранить лицо. Вероятно, обеспечил себе алиби. Возможно, находится в среде «союзников» полиции, с целью иметь доступ к материалам следствия. Вряд ли был в толпе зевак возле клуба во время обнаружения трупа (слишком большой риск, кроме того прошло очень мало времени до появления полиции и медиков – вторая жертва выжила). 5. Образование. Как минимум среднее техническое (организованность на месте преступления + собрал гильзы). Не исключено высшее либо неполное высшее образование. Возможно, начинал учебу на нескольких факультетах. Последовательность событий указывает на методичные действия, требующие изменений в плане по ходу реализации: справился с жертвами, одновременно помнил о гильзах, унес с собой пистолет и хорошо спрятал его, оставил свидетеля. 6. Место работы. Имеет собственную фирму, которую сам же создал, либо работает на руководящей должности. Если является рядовым сотрудником, то хорошо справляется, действуя в одиночку, но гораздо более охотно распределяет работу. Возможно, лидер в коллективе, хорошо организован, действует «прыжками», обязательный, но не перфекционист, может забросить дела, а потом выполнять их все одновременно, берется за задания гораздо ниже своих компетенций только в случае необходимости. Действует эффектно, желая произвести впечатление. Возможно, пустой, слегка недалекий. 7. Место жительства. Не живет поблизости к месту происшествия, так же как и в Сопоте, но, возможно, работал или бывал здесь по работе либо рос в этих местах, знал клуб, бывал в «Игле». Может присутствовать на фотографиях, размещенных на Фейсбуке, либо других, выкладываемых клубом в Интернете, возможно, наблюдал за местом происшествия задолго до убийства. Благодаря этому ему легко было смешаться с толпой, знал, как незаметно и быстро уйти. Скорее всего, он родом из Гданьска, Гдыни либо Сопота. Неблагополучные и рабочие районы можно не брать во внимание. Не исключено, что живет в новых таунхаусах либо имеет собственный дом – ухоженный, хорошо защищенный от посторонних взглядов (надежные ворота, живая изгородь или каменный забор). Незадолго до запланированного преступления мог снять квартиру поблизости (в квадрате улиц Пулаского, Шопена, Монте-Кассино и Хро-брого) и скрыться там до того, как закончилась полицейская облава. Это смогло бы послужить объяснением того, как ему удалось так быстро «исчезнуть» сразу после происшествия. 8. Внешний вид. Обувь удобная, но не спортивная вроде кроссовок – скорее тяжелая (Иза слышала шаги). Нет никакой уверенности в том, что след подошвы, снятый со снега, принадлежит преступнику. Поверх обуви могли быть надеты бахилы. Не оставил следов на подтеках крови (разве что медики их затоптали), нейтральные цвета (никто не заметил ярко одетого человека), одет скорее легко (свобода движений во время стрельбы), предположительно работал в перчатках (отсутствие дополнительных отпечатков на дверных ручках и дверях), потом все-таки пришлось одну из них снять – поранился (возможно, оружие заело после первого выстрела), скорее всего, шапка или капюшон, закрывающий лицо. Нельзя исключить костюм «легенды»: сутана, комбинезон электрика или газовщика и т. п. 9. Автомобиль. Скорее всего, имеет, даже если натренирован и ушел с места преступления пешком, автомобиль мог быть припаркован на одной из соседних улиц (быстро удалился с места преступления). Скорее всего, действовал не один. Кто-то привез его / стоял на стреме. Его машина относительно новая, чистая внутри, практичная, надежная, довольно большая (высокий рост мужчины), привлекающая внимание или дорогая (cноб). 10. Судимость. Криминальный опыт имеется, возможно, ранее судим. Позаботился о том, чтобы собрать гильзы, усложнить доступ к месту преступления – закрыл клуб на ключ, отсутствие отпечатков (перчатки). Знает методы работы полиции. Может просчитать наперед действия следователей. Обеспечил себе алиби. 11. Связь с жертвами. Возможно, был знаком с Иглой (раны на спине, выстрел в голову), с Изой – скорее всего, нет (ошибка либо пожалел ее – см. п. 12). 12. Гражданское состояние. Постоянной партнерши не имеет. Скорее всего, никогда не был женат. Однако женщин уважает и внимателен к ним. Легко идет на поверхностные, комфортные для себя отношения, возможно, с несвободными или очень молодыми, неопытными женщинами. В союзе с женой/партнершей сохраняет автономность и доминирует. Многое делает «для красоты», если отношения не устраивают его, отказывается от них. Могут иметь место нарушения сексуальной и эмоциональной сфер. Неудовлетворенность без девиации (эмоциональный хаос, отсутствие агрессивного поведения на месте преступления). Возможно, слабость к женщинам (не добил Изу), может относиться к ним как рыцарь, опекун. Но при этом боится слишком увлечься, хочет сохранить так называемую свободу. 13. Дети. Не имеет. Явный и большой риск, заметность, cомнительная отвага. Убийство совершил в Пасху. Саша остановилась. Зачеркнула последний пункт, поскольку не была уверена в нем. Ведь, несмотря на то что у нее есть ребенок, она выполняет опасную работу. Выбор подозреваемого должна будет произвести полиция, но она уже сейчас видела, что ни один из до сих пор рассматриваемых типов не вписывается в профайл целиком. Они по-прежнему топтались на месте, а стрелок был на свободе, и с каждым днем шансы его поимки уменьшались. Несмотря на позднее время, она решила позвонить Абрамсу. Может, он подскажет ей, как найти немецкого близнеца священника. Судья Филипп Шиманьский хорошо изучил кодекс не только человеческий, но и божественный. Он знал, что есть хорошо и единственно правильно. Зло не существует, провозглашал он, вызывая всеобщее возмущение. Доказывал, что это лишь абстрактное понятие, которое обретает плоть только тогда, когда человек позволяет себе слабость. Если бы у убийцы было хоть немного силы, он бы в нужный момент остановился. Жертва, в свою очередь, не вошла бы в сферу внимания убийцы. Преступление не является чем-то сверхъестественным. Оно не поражает, как делает это молния с самой высокой сосной. Бог не наказывает людей за грехи, дьявол не искушает, а карма не отрабатывается. Агрессия есть доказательство слабости. Знак того, что человек не справляется, растерялся или убегает от проблемы. Его смешили люди, восхищающиеся киллерами, серийными убийцами, ищущие в их отчаянных действиях некую таинственную силу. Судья Шиманьский отдавал себе отчет в том, что алкоголь, наркотики и отсутствие положительного примера провоцируют агрессию, тем не менее есть масса примеров людей, которые, несмотря на то что выросли в неблагополучных семьях, ведут нормальный образ жизни. Конечно, желание совершить убийство рождается в мозгу. Каждый преступник был когда-то жертвой. Преступление, в некотором смысле, есть месть за причиненные страдания. Обычно не вполне осознанная. Чтобы преступление состоялось, жертва и убийца должны подходить друг другу примерно так же, как идеальные любовники. Только вместо любви их объединяет чувство страха. Убийство – это самое интимное из переживаний обоих. Не зря психопаты ощущают во время убийства более сильное возбуждение, чем во время секса. Поэтому случайные убийства тоже имеют свою собственную теорию. То, что некоторым кажется непонятным, на самом деле просто, как пазлы из девяти элементов для трехлетних малышей. Достаточно ознакомиться с биографиями героев драмы – и фатальная тайна раскрыта. Но это никого не интересует. Все предпочитают объяснения попроще (ограбление как мотив, зависть, ревность, месть) либо верят в тайную силу (Богу так было угодно). Настолько поверхностный подход к вопросу вызывал у него скуку. Он совсем не доверял так называемым «блаженным» – производившим впечатление бесконечно добрых, великодушных и чистых как слеза, причем особенно тем, кто посвятил свою жизнь другим. Судья был твердо уверен в том, что они просто боялись жить собственной. Здоровый эгоизм и умение удовлетворять свои настоящие потребности – это были, по его мнению, ключи к обретению счастья. Конечно, Шиманьского интересовала в данном случае не философия Ницше, хотя он частенько его почитывал, а умение любить себя, каким бы банальным это ни казалось. Все субъективно и зависит от точки зрения. Проблема в том, что жизнь коротка, любил говорить он. Именно потому мы так отчаянно боремся, а порой пляшем как марионетки, несмотря на то что музыка не очень-то нам по вкусу. То полька, то реквием. Хип-хоп, а потом танцы в сельском клубе. Конечно, он знал таких, кто сказал бы: баста. Когда-то он тоже относился к их числу. Но ноги большинства известных ему людей смогли бы справиться с любым ритмом. Отсюда – трупы, грабежи и обман. Во всем виноват короткий срок человеческой жизни. Ему недавно стукнуло пятьдесят девять лет, и он решил, что поживет еще двадцать один. Ему нравились круглые числа, он никогда не брал сдачу. Повеситься он не сможет, так как боится высоты. Проще всего застрелиться, пистолет есть. Последнее время он все чаще думал о том, что будет, когда погаснет свет. Что еще он хотел бы сделать? Нужно ли ему что-то исправлять? Зло не существует. Это просто большой мешок, в который можно сунуть табу – все темное, неприкасаемое и непонятное. Но амбиции, желания и, прежде всего, страх реально существуют. Человек ощущает их по многу раз в день. Именно они инспирируют борьбу или танец. Не надо этого стыдиться, надо смиренно принять. Каждый может стать преступником. Каждый в какой-то степени слаб и боязлив. Люди предпочитают считать себя в принципе добропорядочными гражданами. «Я никогда не совершу ничего подобного», – говорят они. Он слышал это на судебных заседаниях сотни, тысячи раз. Даже тогда, когда улики не оставляли сомнений. Поэтому судья Шиманьский создал собственный кодекс и всегда поступал согласно своим принципам. Он давно уже не говорил вслух того, что думал. Это все равно не имело для дела особого значения. Он был председателем Гданьского областного суда уже семнадцатый год, но так и не полюбил свою работу. Начинал в качестве специалиста по уголовному праву. Тогда еще верил в нечто под названием «справедливость». Сегодня считал, что данное понятие не имеет смысла, это лишь красивая теория, так же как зло. Судебный процесс – это просто представление, иногда очень показательное, иногда, наоборот, камерное. Чемпионат высшей лиги: прокурор против адвоката. Всем плевать, что на самом деле думает суд. Роль суда сводится к раздаче желтых либо красных карточек и присуждению очков. Если из документов следовало, что чаша Фемиды склоняется в пользу обвиняемого, гол получал адвокат. В противном случае повод для торжества появлялся у прокурора. Кодекс Шиманьского явно свидетельствовал: если вина обвиняемого документально не доказана, нельзя никого наказывать. Лучше отпустить разбойника, чем иметь на своей совести человека, в виновности которого ты не уверен. Именно поэтому судья Шиманьский спал спокойно. Так было до сегодняшнего вечера. До одной из красивейших вилл на улице Полянки он добрался пешком. Машину припарковал у мечети, поскольку хотел остаться незамеченным. Тем более что у входа все равно не было места. Он окинул взглядом автомобили и понял, что пришли почти все. Освободив от полиэтиленовой упаковки цветок декоративного чеснока в виде фиолетового шара, судья нажал на кнопку звонка. Услышав звук открываемой калитки, он толкнул ее. Ему показалось, что в конце колонны стоящих у входа автомобилей припарковалась машина свекольного цвета. Он отметил, что это старая грязная «хонда»-пикап. Водитель не выходил из машины, не выключал двигатель. Шиманьский остановился, по спине пробежали мурашки. Он решил, что это полиция. После недавних событий за домом Слона должно вестись наблюдение. Но никто ведь не может ему запретить прийти с цветами к тому, к кому он хочет. Вторая, возникшая одновременно мысль была хуже. Может так случиться, что ему не суждено прожить запланированный двадцать один год. Возможно, довольно и пятидесяти девяти. Он не боялся этого. Если вдруг неожиданно умрет, то несколько человек потянет за собой. В мире не существует людей кристально чистых, без темных мест в биографии. У него есть блокнотик, в котором все тщательно расписано по пунктам. Каждому – по справедливости, столько, сколько заслужил. Желтые, красные карточки, плюсы и минусы. Как сказывала бабушка Фемида. Он вошел, широким шагом переступив через лужу. Ежи Поплавский улыбался ему в дверях. Инвалидную коляску подталкивали длинноногая ассистентка, лет на десять младше дочери Шиманьского, и охранник без шеи. Опущенные веки саламандры фиксировали каждое движение. – С днем рождения, пан Юрек. – Судья протянул Слону цветок. Ассистентка приняла его, прежде чем Поплавский до него дотронулся. Она внимательно осмотрела растение и только после этого поставила в вазу, как будто подозревала, что в нем может находиться взрывное устройство. Шиманьский тяжело вздохнул, показывая свое отношение к отсутствию доверия к его персоне. Потом добавил низким баритоном: – Пусть у тебя все идет хорошо и мы все никогда не узнаем, что такое бедность. Пусть SEIF распространится по всему миру. – Надеюсь, ты не за рулем? – спросил Слон. – К сожалению, за ним, – вздохнул Шиманьский. – Но водочки выпью. Я рассчитывал на то, что, как обычно, твой водитель отвезет меня. – Хоть на Ибицу, доставят в целости и сохранности. Дверь захлопнулась. Шиманьский услышал классическую музыку. Внутри были постоянные посетители. Только нескольких молодых хищ ников он раньше не видел, но быстро понял, что это завербованные SEIF англосаксонские финансисты. Они говорили на языке, которым Шиманьский владел не слишком хорошо. На всякий случай он отошел подальше, чтобы избавить себя от общения с ними. По пути он кивнул областному прокурору, двоим священникам в штатском и очень пьяному советнику в обществе трех малолетних подруг. В их возрасте следовало бы обращаться к ассистентке Слона «тетя». На первый взгляд они не были похожи на потаскушек, но, присмотревшись к их стараниям, можно было предположить, что без солидной компенсации они не появились бы здесь по собственной воле. Второй же взгляд говорил о том, что их услуги вряд ли дешевы. Во второй комнате их оказалось еще больше. Некоторые все еще были свободны и гипнотизировали судью взглядом. Он старался избегать зрительного контакта с ними. Никогда не пользовался услугами подобных барышень, несмотря на то что хозяин вечеринки уверял, что это безопасное развлечение.