Третья встреча с адвокатом Нильсом Бьюрманом была сначала отменена, затем перенесена и снова назначена на ту же пятницу, но уже на пять часов. Во время предыдущих визитов Лисбет Саландер встречала женщина лет пятидесяти пяти, пахнущая мускусом и выполняющая в офисе роль секретаря. На сей раз ее уже не было на месте, поскольку рабочий день закончился, а от адвоката Бьюрмана попахивало алкоголем. Он жестом велел Саландер сесть в кресло для посетителей, а сам продолжал с отсутствующим видом листать бумаги, пока вроде как вдруг не вспомнил о ее существовании. Опекун устроил ей очередной допрос. На этот раз его интересовала сексуальная жизнь Лисбет Саландер, которую она считала исключительно своим личным делом и категорически ни с кем обсуждать не собиралась. Уже выйдя от Бьюрмана, Лисбет поняла, что вела себя не так, как надо. Сперва она молчала и пыталась уклониться от его вопросов. Адвокат решил, что она или чересчур скромна, или отстает в развитии, или намерена что-то скрыть. И начал прессовать ее, чтобы заставить отвечать. Саландер убедилась, что он не успокоится, и начала отвечать примитивно и односложно; эти ответы, как ей казалось, соответствовали ее психологическим данным. Она выбрала для своей легенды какого-то Магнуса, которого изобразила своим ровесником и программистом по профессии. Он держался с ней весьма порядочно, приглашал в кино и иногда спал с нею. Вымышленный образ Магнуса в ее повествовании обретал все новые краски. Зато Бьюрман вцепился в него и целый час посвятил анализу сексуальной жизни Лисбет. – Как часто у вас бывает секс? – Время от времени. – Кто обычно инициатор – ты или он? – Я. – Вы используете презервативы? – Конечно. Я знаю о СПИДе. – Какую позицию ты обычно предпочитаешь? – Ну… обычно на спине. – Ты любишь оральный секс? – Подождите минутку… – Ты когда-нибудь занималась анальным сексом? – Нет, мне не нравится анальный секс! Но вам-то, черт побери, какое до этого дело? Первый и единственный раз Лисбет не смогла скрыть свои эмоции в обществе Бьюрмана. Она уже понимала, что ее взгляд может ее выдать, и уставилась в пол. Когда Саландер вновь посмотрела на адвоката, сидевшего по другую сторону письменного стола, он ухмыльнулся. Девушка почувствовала, что в ее жизни вот-вот начнутся драматические перемены. Она покинула офис адвоката Бьюрмана, испытывая отвращение. К такому повороту событий Лисбет оказалась не готова. Пальмгрену никогда даже в голову не пришло бы устраивать подобный допрос. Напротив, он всегда был готов обсуждать с ней то, что ее волновало. Правда, такая потребность возникала у нее весьма нечасто. Бьюрман с самого начала был для нее занозой в заднице. Но теперь, похоже, он начал превращаться в реальную проблему. Глава 11 Суббота, 1 февраля – вторник, 18 февраля В субботу, в разгар короткого зимнего дня, пока еще было светло, Микаэль и Эрика отправились на прогулку мимо гавани по дороге, ведущей к хутору Эстергорд. Хотя Блумквист прожил в Хедебю целый месяц, он прежде никогда не заходил в глубь острова: мороз и метели не располагали к подобным экспериментам. Но эта суббота выдалась настолько ясной и солнечной, словно Эрика привезла в Норрланд первые признаки наступающей весны. Было всего пять градусов мороза. Расчищенную дорогу обрамляли сугробы метровой высоты. Микаэль с Эрикой миновали рыбачьи домики – и сразу оказались в густом еловом лесу. Блумквист удивился, какая, оказывается, огромная вблизи гора Сёдербергет. Она возвышалась над домиками и казалась выше и неприступнее, чем когда он созерцал ее из селения. На секунду Микаэль задумался о том, сколько раз Харриет Вангер играла здесь в детстве, но потом быстро вернулся к реальности. Через несколько километров лес кончился, и тропа уперлась в изгородь, за которой начиналась территория Эстергорда. Микаэль и Эрика увидели белый деревянный дом и большое темно-красное здание скотного двора. Решив не заходить на хутор, они развернулись и двинулись обратно. Когда они проходили мимо въезда в усадьбу Вангеров, Хенрик громко постучал в окно на втором этаже и настойчиво помахал им рукой, приглашая зайти. Микаэль и Эрика переглянулись. – Хочешь познакомиться с легендой шведской индустрии? – спросил Микаэль. – А он кусается? – Кажется, по субботам нет. Хенрик встретил гостей в дверях кабинета и пожал им руки. – Я знаю вас. Вы, полагаю, фрёкен Бергер, – сказал он вместо приветствия. – Микаэль даже не намекнул о том, что вы собираетесь посетить нас. Одним из самых располагающих качеств Эрики была ее общительность и способность с ходу завязывать добрые отношения с кем угодно. Микаэль не раз наблюдал, как она очаровывала пятилетних мальчишек, и те через десять минут уже были готовы ради нее бросить родную мать. Точно так же она покоряла своим обаянием и восьмидесятилетних старцев. Перед ее ямочками на щеках вообще мало кто мог устоять. Через пару минут Эрика с Хенриком Вангером вообще позабыли про Микаэля и болтали так, будто знакомы с детства – вернее, учитывая разницу в возрасте, по крайней мере с детства Эрики. Бергер начала с того, что принялась нещадно ругать Хенрика Вангера – с какой стати он заманил в глушь ее ответственного редактора. Патриарх защищался: насколько он понял из сообщений в прессе, она его уже уволила, а если нет, то, вероятно, нынче самое время избавить редакцию от балласта. Эрика сделала театральную паузу, вроде бы обдумывая это предложение и придирчиво разглядывая Микаэля. В любом случае, заявил Хенрик, недолгое приобщение к сельской жизни наверняка пойдет молодому господину Блумквисту на пользу. С этим тезисом Эрика согласилась. Минут пять они подшучивали над его недостатками. Микаэль откинулся в кресле и притворился обиженным, но по-настоящему нахмурился, лишь когда Эрика позволила себе несколько замаскированных двусмысленных реплик, которые могли относиться как к его профессиональным минусам – как журналиста, – так и к некоторым аспектам его сексуальных способностей. Хенрик Вангер хохотал как безумный. Микаэль был крайне удивлен. Никогда раньше он не видел старика таким довольным и непринужденным. Теперь можно было запросто представить Хенрика на пятьдесят – или пусть даже на тридцать – лет моложе. Микаэль подумал, что он был, вероятно, очень обаятельным, легко завоевывал и притягивал женщин. При этом он так и не женился снова. Конечно, женщины встречались в его жизни, но уже почти полвека он оставался холостяком. Микаэль выпил глоток кофе и снова насторожился. Сейчас беседа перешла на серьезные рельсы – речь зашла о делах «Миллениума». – Насколько я понимаю, у вас возникли проблемы с изданием. Эрика покосилась на Блумквиста. – Нет, Микаэль не обсуждал со мной ваши служебные проблемы, но надо быть слепым и глухим, чтобы не понять, что ваш журнал, как и концерн «Вангер», движется к концу. – Думаю, мы как-нибудь выкарабкаемся, – осторожно предположила Эрика. – Сомневаюсь в этом. – Почему? – Давайте прикинем, сколько у вас сотрудников. Шесть? Издание тиражом в двадцать одну тысячу экземпляров, периодичность раз в месяц, печать, дистрибуция, аренда помещений… Ваш годовой оборот должен составлять около десяти миллионов, и примерно половину этой суммы должны составлять доходы от рекламы. – И что из этого следует? – Ханс Эрик Веннерстрём – злопамятный и мелочный мерзавец, который ни за что не оставит вас в покое. Сколько рекламодателей ушли от вас за последние месяцы? Эрика молча наблюдала за Хенриком Вангером. Микаэль даже затаил дыхание. Раньше, когда они с патриархом обсуждали проблемы «Миллениума», тот либо отпускал язвительные комментарии, либо оценивал, насколько продуктивно Микаэль сможет работать для него в Хедестаде. Но хотя и Микаэль, и Эрика являлись основателями и совладельцами журнала, сейчас старец обращался исключительно к Эрике, как руководитель к руководителю. Они посылали друг другу сигналы, которые Микаэль не мог ни уловить, ни понять. Возможно, всему виной было его происхождение – все-таки он родом из бедной рабочей семьи, из Норрланда; Эрика же с рождения вращалась в высших слоях, и в ее родне были аристократы самых разных мастей. – Можно еще кофе? – спросила Эрика. Хенрик Вангер тут же взялся за термос. – Ладно, вы хорошо подготовились, – признала она. – Мы балансируем на грани выживания. И что дальше? – Сколько вы еще сможете продержаться? – У нас есть полгода, чтобы изменить ситуацию. Максимум восемь или девять месяцев. На большее у нас просто не хватит денег. Вангер смотрел в окно, сохраняя непроницаемое выражение лица. Церковь по-прежнему стояла на своем месте. – Вы знали, что когда-то я был владельцем газет? Микаэль с Эрикой замотали головами. Неожиданно Хенрик рассмеялся: – В пятидесятых-шестидесятых годах мы владели шестью норрландскими ежедневными газетами. Идея приобрести их принадлежала моему отцу – он полагал, что наличие массмедиа выгодно в политическом отношении. У нас по-прежнему осталась газета «Хедестадс-курирен», а Биргер Вангер является у нас председателем правления. Он – сын Харальда, – уточнил Хенрик для Микаэля. – И, кстати, он – политик муниципального уровня, – добавил Микаэль. – Мартин тоже входит в правление. Приглядывает за Биргером. – Но почему вы отказались от остальных газет? – спросил Микаэль. – В шестидесятые годы мы провели реструктуризацию концерна. К изданию газет мы относились скорее как к хобби, чем как к бизнесу. Когда в семидесятые годы нам пришлось урезать бюджет, среди первых активов мы избавились от газет. Но, безусловно, я в курсе, что значит владеть периодическими изданиями… Можно личный вопрос? Вопрос был обращен к Эрике. Она приподняла бровь и кивнула. – Микаэля я об этом не спрашивал; если не хотите, можете не отвечать. Но меня интересует, почему вы угодили в эту историю. У вас были факты или нет? Микаэль и Эрика переглянулись. Теперь настала очередь Блумквиста сидеть с каменным лицом. Секунду подумав, Эрика заговорила: – Материал у нас был. Но на деле он оказался вовсе не таким неопровержимым, как мы полагали. Хенрик кивнул, словно ему все стало понятно, хотя даже сам Микаэль ничего не понял. – Я не хотел бы это обсуждать, – вмешался он. – Я изучил материалы и написал текст. У меня имелись все необходимые источники. А потом все покатилось в тартарары. – Но у вас ведь был источник информации? Микаэль кивнул.