Блумквист приблизился к ней. Никакой угрозы он для нее не представлял, она это сразу почувствовала, но все же отступила на несколько сантиметров, когда он коснулся ее руки и указал на дверь ванной. Ей не нравится, когда ее трогают без ее разрешения, пусть даже и с дружескими намерениями. – Я не собираюсь устраивать никаких скандалов, – сказал он спокойно. – Но я очень хотел бы с тобой поговорить. Когда ты, конечно, проснешься. Пока ты будешь одеваться, кофе как раз подоспеет. Так что марш в душ! Бегом! Она безвольно подчинилась. «Лисбет Саландер никогда не бывает безвольной», – тут же подумала она. Уже в ванной комнате девушка прислонилась к двери и попробовала сосредоточиться. Лисбет, конечно, испытала настоящее потрясение. Она от себя такого даже не ожидала. Вообще-то она только сейчас почувствовала, что у нее вот-вот лопнет мочевой пузырь и что после ночных эскапад душ – не просто удачная идея, а настоятельная необходимость. Лисбет привела себя в порядок, проскользнула в спальню, натянула на себя трусы, джинсы и футболку с надписью «Armageddon was yesterday – today we have a serious problem»[78]. Секунду помешкав, она отыскала брошенную на стул кожаную куртку. Затем достала из кармана электрошокер, убедилась, что он заряжен, и сунула в задний карман джинсов. Запах кофе уже витал по всей квартире. Лисбет сделала глубокий вдох и снова вышла на кухню. – Ты что, никогда здесь не убираешь? – произнес Блумквист вместо приветствия. Он заполнил раковину грязной посудой, вытряхнул пепельницы, выбросил старые пакеты из-под молока, очистил стол от скопившихся за пять недель газет, вытер, поставил на него кофейные чашки и разложил бейглы, которые, как оказалось, и в самом деле принес. Все это выглядело очень привлекательно, а после ночи с Мимми Лисбет и впрямь чертовски проголодалась. «Что ж, посмотрим, чем все это закончится». Саландер уселась напротив и вопросительно уставилась на него. – Ты мне так и не ответила. Ростбиф, индейка или авокадо? – Ростбиф. – Тогда я возьму индейку. Они завтракали молча, рассматривая друг друга со взаимным интересом. Она съела свой бейгл и умяла еще оставшуюся половину вегетарианского. Потом взяла с подоконника мятую пачку и вытащила сигарету. – Ну хорошо, кое-что я теперь знаю, – сказал Микаэль, прервав молчание. – Я, возможно, не такой крутой охотник за персональной информацией, как ты, но тем не менее теперь знаю, что ты не из касты веганов[79] и не страдаешь анорексией, как считает Дирк Фруде. Так что я смогу занести эти сведения в свое досье о тебе. Саландер уставилась на него с изумлением, но по его лицу поняла, что он над ней подшучивает. У Микаэля был такой веселый и разудалый вид, что она решила не грубить ему и одарила его кривой улыбкой. Ситуацию при всем желании трудно было бы назвать стандартной. Она отодвинула от себя тарелку. А у него, кстати, вполне дружелюбный взгляд. Кем бы он ни был, у него, вероятно, нет дурных помыслов, решила Лисбет. Судя по тем данным, которые она о нем раздобыла, ничто не указывало на то, что он злодей, способный жестоко обращаться со своими подружками, или что-то подобное. Ведь это она знает о нем все, а не наоборот, вспомнила девушка. Знание – это власть. – Ну и чего ты тут выпендриваешься? – спросила она. – Прости, пожалуйста. Честно говоря, я не собирался появиться здесь таким образом и не хотел тебя пугать. Но видела бы ты свое лицо, когда открывала мне дверь… Ты была неподражаема. Я не удержался и решил немного тебя разыграть. Они помолчали. К своему удивлению, Лисбет вдруг обнаружила, что общество этого незваного гостя кажется ей приемлемым; во всяком случае, он не вызывает у нее отвращения. – Так что можешь считать мое вторжение моей страшной местью за то, что ты копалась в моей личной жизни, – сказал он миролюбиво. – Ты меня боишься? – Нет, – ответила Саландер. – Отлично. Я пришел к тебе не для того, чтобы навредить тебе или устроить скандал. – Если ты попытаешься навредить мне, я тебя покалечу. Без шуток. Микаэль оглядел ее. Она была ростом примерно полтора метра и вряд ли могла бы оказать ему серьезное сопротивление, если бы он ворвался к ней в квартиру с целью учинить насилие. Но лицо ее не выражало никаких эмоций. – Это не имеет смысла, – сказал он наконец. – У меня нет никаких дурных намерений. Мне надо с тобой поговорить. Если хочешь, чтобы я ушел, только скажи. Блумквист на секунду задумался. – Все это кажется забавным… – Он не договорил. – Что именно? – Хочешь верь, хочешь не верь, но еще четыре дня назад я не знал о твоем существовании. А потом прочел то, что ты обо мне написала… Он покопался в сумке и нашел отчет. – Это, конечно, не развлекательное чтиво… – Он замолчал и некоторое время смотрел в кухонное окно. – Можно стрельнуть у тебя сигарету? Лисбет кинула ему пачку. – Ты сказала, что мы не знаем друг друга, а я ответил, что, конечно же, знаем. – Микаэль кивнул на отчет. – Я пока не поспеваю за тобой – всего лишь провел дежурную разыскную работу, чтобы раздобыть твой адрес, год рождения и тому подобное. Но ты определенно знаешь обо мне более чем достаточно. Причем много такого, что носит сугубо личный характер и известно только самым близким моим людям. А теперь я сижу у тебя на кухне и ем с тобой бейглы. Мы познакомились только полчаса назад, а у меня вдруг возникло ощущение, что мы знакомы уже не один год. Ты понимаешь, что я имею в виду? Она кивнула. – У тебя красивые глаза, – сказал он. – А у тебя милые глаза, – ответила она. Микаэль не мог понять, иронизирует она или нет. Они снова помолчали. – Зачем ты явился сюда? – наконец спросила она. Калле Блумквист – она вспомнила его прозвище и чуть было не произнесла его вслух – вдруг сделался серьезным. В его взгляде сквозила усталость. Самоуверенность, которую он продемонстрировал в самом начале, когда только-только к ней ворвался, куда-то испарилась. И она сделала вывод, что паясничанье закончилось, или, по крайней мере, отложено на время. Теперь Блумквист вдруг стал серьезным и внимательно ее разглядывал. Она, конечно, не могла знать, что творится у него в голове. Но теперь она уже не сомневалась – он явился не просто так. Все очень серьезно. Лисбет Саландер понимала, что спокойствие ее лишь напускное и она не может полностью справиться с нервным напряжением. Неожиданный визит Блумквиста буквально потряс ее – такого в ее работе прежде никогда не случалось. Она шпионила за людьми и таким образом зарабатывала себе на хлеб. Лисбет, собственно, никогда не считала настоящей работой задания, которые ей поручал Драган Арманский. Ей казалось, что она скорее посвящает время какому-то хобби, которое требует некоторых усилий. А все дело в том, что ей нравилось копаться в жизни других людей и разоблачать тайны, которые они пытаются скрыть. Так или иначе, Саландер занималась этим столько, сколько себя помнила. И продолжала заниматься этим по сей день – кстати, не только по поручению Арманского, но порой и просто ради собственного удовольствия, ради адреналина. Это напоминало ей заумную компьютерную игру, только здесь речь шла о живых людях. А теперь вдруг персонаж из ее компьютерных хобби сидит на кухне и угощает ее бейглами… Ситуация казалась абсурдной. – Вот какое дело, – сказал Микаэль. – Скажи, когда ты собирала обо мне досье для Дирка Фруде… ты знала, как его собираются использовать? – Нет. – Информация обо мне потребовалась потому, что Фруде – вернее, его клиент – хотел нанять меня на временную работу. – Ясно. Блумквист улыбнулся. – Когда-нибудь мы с тобой обсудим моральные аспекты копания в чужой личной жизни. Но сейчас у меня совершенно другая проблема… Работа, которую мне поручили и за которую я взялся по какой-то неведомой мне самому причине, безусловно, самая эксцентричная из всего того, чем мне до сих пор приходилось заниматься. Лисбет, я могу тебе доверять? – В смысле?.. – Драган Арманский считает, что на тебя можно полностью полагаться. Но я все же хочу спросить тебя саму. Могу я доверять тебе тайны и быть уверенным в том, что ты о них никому не расскажешь? – Погоди. Значит, ты говорил с Драганом. Так это он прислал тебя сюда? Я убью тебя, чертов безмозглый армяшка. – Не совсем. Ты ведь не единственная, кто умеет добывать чужие адреса, и я проделал это совершенно самостоятельно. Я поискал тебя в разделе регистрации по месту жительства. Там значатся три женщины по имени Лисбет Саландер, и две другие мне явно не подходили. Но вчера я общался с Арманским, и мы с ним долго беседовали. Он тоже сначала решил, что я собираюсь учинить скандал из-за того, что ты сунула нос в мою личную жизнь, но в конце концов я убедил его, что у меня совершенно другие цели. – Ну и какие же у тебя цели? – Как я уже сказал, клиент Дирка Фруде нанял меня для работы. И теперь я на таком этапе, что мне нужна помощь компетентного и оперативного охотника за информацией. Фруде рассказал мне о тебе, утверждая, что ты как раз подходишь под эти параметры. Просто он случайно проговорился, и я узнал о том, что ты собирала сведения обо мне. Вчера я беседовал с Арманским и объяснил ему, что мне надо. Он дал добро и попытался до тебя дозвониться, но ты так и не ответила, – поэтому я здесь. Если хочешь, можешь позвонить своему шефу и проверить. На поиски мобильного телефона под кучей одежды, которую накануне Мимми помогла ей с себя стянуть, ушло немало времени. Микаэль с любопытством наблюдал за Лисбет, которая не могла ничего найти в собственной квартире. Ее мебель производила такое впечатление, будто принесена с помойки. Зато на маленьком рабочем столике в гостиной Блумквист заметил дорогостоящий лэптоп, последнее слово техники. На полке стоял CD-проигрыватель, но коллекция дисков казалась случайной – жалкий десяток альбомов каких-то групп, о которых Микаэль даже не слышал, а музыканты на обложках напоминали вампиров из космического пространства. Он решил, что музыка – не ее стихия. Обнаружив телефон, Лисбет убедилась, что Арманский звонил ей как минимум семь раз накануне вечером и два раза утром. Она набрала его номер, а Микаэль прислонился к дверному косяку и стал прислушиваться к разговору. – Это я… Извини, но он был отключен… Я знаю, что он хочет меня нанять… Нет, он сейчас у меня в гостиной… – Она повысила голос. – Драган, я с бодуна, у меня башка трещит, так что кончай трепаться. Ты дал добро на работу или нет?.. Спасибо. Щелк. Через дверь гостиной Лисбет покосилась на Блумквиста. Тот перебирал ее пластинки, снимал с полки книги и как раз обнаружил коричневый медицинский пузырек без этикетки и с любопытством поднес его к свету. Когда он собрался открутить пробку, Лисбет отобрала у него пузырек, вернулась на кухню, села на стул и начала массировать себе лоб. Микаэль снова уселся напротив нее. – Правила просты, – сказала она. – Все наши с тобой переговоры, со мной или с Драганом Арманским, не станут достоянием окружающих. Мы подпишем контракт, по которому «Милтон секьюрити» гарантирует конфиденциальность. Прежде чем решить, возьмусь я за работу или нет, я хочу знать, в чем она состоит. Я сохраню в тайне все, о чем ты мне расскажешь, независимо от того, возьмусь ли я за эту работу или нет. А если возьмусь, то при условии, что это не имеет отношения к криминалу. А если имеет, то мне придется доложить Драгану, а он, в свою очередь, известит полицию. – Отлично. – Микаэль замялся. – Арманский, возможно, не совсем понял, для чего я хочу тебя нанять… – Он сказал, что ты хочешь, чтобы я помогла тебе с каким-то историческим расследованием. – Да, верно. Но я хочу, чтобы ты помогла мне вычислить убийцу. Больше часа Микаэль излагал все детали запутанной истории Харриет Вангер. Он ничего не утаил. Фруде дал ему разрешение нанять Саландер, а чтобы сделать это, Блумквист должен был ей полностью довериться. Микаэль рассказал даже о своей связи с Сесилией Вангер и о том, как признал ее лицо в окне Харриет на старом фотоснимке. Он поделился с Лисбет всем, что разузнал об этой женщине. Журналист и сам уже понимал, что Сесилия переместилась в самое начало списка подозреваемых. Правда, он пока никак не мог понять, каким образом она могла быть связана с тем первым убийством, совершенным в то время, когда она была еще маленьким ребенком.