– Первой в этой серии, похоже, оказалась Ребекка Якобссон, про которую тебе уже все известно, в деталях, – сорок девятый год. Потом я нашла Мари Хольмберг, тридцатидвухлетнюю проститутку из Кальмара, которую убили у нее дома в октябре пятьдесят четвертого. Точная дата ее смерти неизвестна, поскольку она какое-то время пролежала, прежде чем ее обнаружили. Вероятно, дней девять или десять. – А почему ты решила, что она могла попасть в список Харриет? – Она была связана и страшно избита, но причина смерти – удушение. Убийца засунул ей в горло гигиеническую прокладку. После короткой паузы Микаэль открыл указанную под шифром страницу Библии – 20‑ю главу, 18‑й стих Третьей книги Моисеевой: «Если кто ляжет с женою во время болезни кровеочищения и откроет наготу ее, то он обнажил истечения ее, и она открыла течение кровей своих: оба они да будут истреблены из народа своего». Лисбет кивнула. – Харриет Вангер понимала это так же, – сказал Микаэль. – Хорошо. Следующая. – Май пятьдесят седьмого года, Ракель Лунде, сорока пяти лет. Она работала уборщицей и слыла большой чудачкой. Например, увлекалась гаданием на картах, по руке и так далее. Ракель жила под Ландскруной, в доме на отшибе. И там же ее, одним ранним утром, и убили. Ее обнаружили голую, привязанную к сушилке на заднем дворе, с заклеенным скотчем ртом. Смерть наступила в результате того, что ее забросали тяжелыми камнями. У нее было множество ссадин и переломов. – Черт подери, Лисбет, какой ужас. – Дальше будет хуже. Инициалы «РЛ» соответствуют – видишь цитату? – Конечно, вижу. «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них». – Дальше следует Лувиса Шёберг из Ранму, под Карлстадом. Ее Харриет обозначила как Магду. Ее полное имя Магда Лувиса, но звали ее просто Лувисой. Микаэль внимательно слушал, пока Лисбет рассказывала об убийстве в Карлстаде, со всеми страшными подробностями. Когда она закурила, он взглядом указал на пачку. Она подтолкнула пачку к нему. – Значит, убийца напал и на животное? – Библейская цитата звучит так: если женщина занимается сексом с животным, то следует убить обоих. – Вероятность того, что эта женщина занималась сексом с коровой, равна нулю. – Возможно, библейская цитата была истолкована буквально. Ведь любая фермерша, безусловно, ежедневно тесно общается с животными. – Ладно. Давай дальше. – Следующим в списке Харриет обозначено имя Сара. По моим сведениям, имеется в виду Сара Витт, тридцати семи лет, проживавшая в Роннебю. Ее убили в январе шестьдесят четвертого года. Она была найдена связанной в собственной постели. Ее подвергли грубому сексуальному насилию, но причина смерти – удушение. Задушили, то есть. Убийца также совершил поджог. Он, вероятно, хотел спалить весь дом дотла, но огонь отчасти погас сам по себе, да и пожарные приехали очень быстро. – А она как связана со списком? – А вот послушай. Сара Витт была дочерью пастора и женой пастора. В те выходные ее муж куда-то уехал. «Если дочь священника осквернит себя блудодеянием, то она бесчестит отца своего: огнем должно сжечь ее». – Согласен. Похоже, что этот случай из нашего списка. Ты сказала, что обнаружила и другие совпадения. – Я нашла еще трех женщин, которых убили при столь загадочных обстоятельствах, что они должны были бы присутствовать в списке Харриет. Первый случай – это женщина по имени Лив Густавссон. Ей было двадцать два, и она жила в стокгольмском районе Фарста. Она была наездницей – участвовала в соревнованиях и, скорее всего, у нее были все шансы преуспеть на этом поприще. Они с сестрой держали также небольшой зоомагазин. – И что же? – Именно в магазине ее и нашли. Она осталась там после работы с бухгалтерскими отчетами и была одна. Убийцу она, вероятно, впустила добровольно. Ее изнасиловали и задушили. – Но этот случай не вполне типичен для списка Харриет? – Не совсем, но есть одна деталь. Убийца под конец засунул ей во влагалище попугая и выпустил всех имевшихся в магазине животных. Кошек, черепах, белых мышей, кроликов, птиц… Даже рыбок из аквариума вытащил. Так что утром ее сестра обнаружила просто зловещую картину. Микаэль кивнул. – Ее убили в августе шестидесятого года, через четыре месяца после убийства фермерши Магды Лувисы из Карлстада. В обоих случаях женщины тесно общались с животными, и в обоих случаях жертвами стали также животные. Корова из Карлстада выжила, но мне кажется, что корову не так-то легко убить колющим оружием. С попугаем, конечно же, проще. Кроме того, в качестве жертвы возникает еще одно животное. – Какое? Лисбет рассказала о странном «Убийстве голубки» – о деле Лии Перссон из Уддеваллы. Микаэль замолчал так надолго, что даже Саландер начала терять терпение. – Ладно, – сказал он наконец. – Я могу согласиться с твоей теорией. Но остается еще один случай. – Еще один из тех, которые я раскопала. Даже не знаю, сколько случаев я упустила. – Расскажи об этом. – Февраль шестьдесят шестого года, Уппсала. Самой молодой жертвой оказалась семнадцатилетняя гимназистка Лена Андерссон. Она пропала после вечеринки с одноклассниками. Ее обнаружили только через три дня – она лежала в канаве на Уппсальской равнине, на приличном удалении от города. Ее убили где-то в другом месте, а потом перетащили туда. Микаэль кивнул. – Об этом убийстве очень и очень много писали, но нигде не сообщалось о точных обстоятельствах смерти. Девушку чудовищно истязали. Я читала отчет патологоанатома. Ее пытали огнем. У нее были сильно обожжены руки и грудь, и все тело раз за разом прижигали в самых разных местах. На ней обнаружили пятна стеарина, то есть убийца явно использовал свечу, но руки у нее были настолько обуглены, что их, несомненно, держали на более сильном огне. Под конец убийца отпилил ей голову и бросил ее рядом с телом. Микаэль побледнел. – О господи, – произнес он. – Я так и не нашла подходящей к этому случаю цитаты, но во многих главах говорится о сожжении и о жертвоприношении за грех, а в нескольких местах предписывается расчленять жертвенное животное – чаще всего тельца, – отделяя голову от туловища. А то, что убийца использовал огонь, напоминает также о первом убийстве – смерти Ребекки в Хедестаде. Когда ближе к вечеру их начали атаковать комары, Микаэль с Лисбет убрали еду и напитки с садового столика и перебрались на кухню. – То, что точно подходящие к случаю цитаты отсутствуют, особого значения не имеет, цитаты тут – не главное. Эта чудовищная пародия на библейский текст – скорее попытка вызвать ассоциации с отдельными постулатами. – Вот именно. Тут даже логика хромает. Взять хотя бы цитату о том, что если кто-то занимается сексом с девушкой, у которой месячные, то надо уничтожить обоих. Если толковать ее буквально, то преступнику следовало бы покончить с собой. – Но что же, по-твоему, из этого следует? – поинтересовался Микаэль. – Либо у твоей Харриет было единственное в своем роде хобби – подбирать подходящие цитаты из Библии к убийствам, о которых ей доводилось слышать… Либо ей было известно, что все эти убийства как-то связаны между собой. – Все эти убийства совершены между сорок девятым и шестьдесят шестым годами, но, возможно, были и другие случаи – и до, и после. Получается, что как минимум семнадцать лет по Швеции гастролировал серийный убийца и маньяк, садист с Библией под мышкой, и истреблял женщин, и никому не пришло в голову как-то связать эти преступления между собой. В это просто невозможно поверить. Лисбет задвинула стул и принесла с плиты еще кофе для них обоих. Затем закурила, и дым окутал ее. Блумквист мысленно молча обругал себя и стрельнул у нее еще одну сигарету. – Да нет, в принципе, это не так уж невероятно, – сказала девушка и подняла палец. – За двадцатый век в Швеции не раскрыты убийства нескольких десятков женщин. Профессор криминологии Перссон, который ведет по телевидению программу «Разыскивается», однажды сказал, что серийные убийцы – большая редкость для Швеции, но при этом некоторые из них наверняка просто не попались в руки правосудия. Микаэль кивнул. Лисбет подняла второй палец. – Эти убийства совершались на протяжении очень долгого времени и в самых разных местах страны. Два убийства произошли одно за другим в шестидесятом году, но обстоятельства преступления были достаточно разными – фермерша в Карлстаде и тридцатидвухлетняя женщина в Стокгольме. Она подняла третий палец. – Отсутствует четкая схема. Убийства совершались разными способами, и единый почерк не прослеживается, однако повторяющиеся детали все же наблюдаются. Животные. Огонь. Грубое сексуальное насилие. И, как ты верно отметил, намеки на библейский текст. Но никто из полицейских и следователей попросту не пытался истолковывать смысл действий, опираясь на Библию. Микаэль кивнул и взглянул на свою напарницу. Лисбет Саландер, с ее хрупким телосложением, в черной майке, с татуировками и кольцами на лице, смотрелась в гостевом домике Хедебю по крайней мере не очень органично. Когда за обедом Блумквист попытался вовлечь ее в беседу на свободные темы, она отвечала односложно и почти не поддерживала разговор. Но о делах, связанных с работой, говорила как заядлый профессионал. Ее квартира в Стокгольме выглядела так, словно ее только что разбомбили, но Микаэль пришел к выводу, что с головой у Лисбет Саландер, безусловно, все нормально… Вот так парадокс! – Вряд ли легко проследить связь между проституткой из Уддеваллы, убитой за контейнером на пустыре, и женой пастора из Роннебю, которую задушили и пытались сжечь. Если, конечно, не иметь в виду ключ, который нам дала Харриет. – Но в связи с этим возникает следующий вопрос, – заметила Лисбет. – Каким образом, черт возьми, Харриет оказалась втянутой в эту авантюру? Шестнадцатилетняя барышня, которая обитала во вполне благополучной среде… – Есть только один ответ, – произнесла Саландер. Микаэль снова кивнул: – Эти убийства имеют какое-то отношение к семейству Вангеров.