Микаэль решил, что это – самое уязвимое место в их логической цепочке. Харриет записала имена жертв Готфрида и сопоставила их с библейскими цитатами. Но интерес к изучению Библии она проявила только в последний год, после смерти Готфрида. Микаэль пытался найти этому объяснение. – Каким-то образом Харриет все-таки обнаружила, что Готфрид не только предавался инцестуальным утехам, но что он – еще и маньяк и серийный убийца, – сказал он. – Мы не знаем, когда она узнала про убийства. Возможно, непосредственно перед тем, как Готфрид утонул. А может быть, уже после этого, если он вел дневник или хранил газетные статьи об убийствах. Что-то натолкнуло ее на след. – Но, скорее всего, она не об этом грозилась рассказать Хенрику, – предположил Микаэль. – А о Мартине, – сказала Лисбет. – Ее отец умер, но Мартин не оставлял ее в покое. – Вот именно, – кивнул Микаэль. – И потребовался целый год, чтобы она решилась. – А что бы ты сделала, если бы вдруг обнаружила, что твой отец – серийный убийца, к тому же насилующий твоего брата? – Я бы убила этого ублюдка, – сказала Лисбет. Она произнесла эту фразу таким трезвым и холодным тоном, что Микаэль подумал – она шутит. Ему вдруг вспомнилось ее лицо, когда она предприняла атаку на Мартина Вангера. Он печально улыбнулся. – Предположим. Но Харриет не хватало твоей решимости. Готфрид умер в шестьдесят пятом году, прежде чем она успела что-либо предпринять. Это укладывается в логику наших рассуждений. После смерти Готфрида Изабелла отправила Мартина в Уппсалу. Он, скорее всего, проводил дома Рождество и приезжал на каникулы. Но весь следующий год он встречался с Харриет не слишком часто. Они оказались на большом расстоянии друг от друга. – И она начала изучать Библию. – При этом вовсе не обязательно ею двигали религиозные причины, если исходить из того, что нам теперь известно. Возможно, Харриет просто хотела понять своего отца, проанализировать его деяния. Девушка размышляла вплоть до карнавального шествия в шестьдесят шестом году. Там она вдруг увидела своего брата и поняла, что он вернулся. Мы не знаем, состоялся ли у них разговор и сказал ли Мартин ей что-нибудь. Но что бы там ни произошло, Харриет приняла спонтанное решение немедленно отправиться домой, чтобы поговорить с Хенриком. – А потом она исчезла. После того как они восстановили всю цепь событий, они уже смогли предположить, как должен выглядеть последний фрагмент мозаики. Микаэль и Лисбет упаковали вещи. Перед отъездом Блумквист позвонил Дирку Фруде и заявил, что им с Лисбет придется на некоторое время уехать, но перед отъездом он непременно хотел бы повидаться с Хенриком. Микаэлю хотелось бы знать, что Фруде рассказал Хенрику. У адвоката был такой измученный голос, что журналист даже начал за него беспокоиться. В конце концов Фруде объяснил, что сообщил Хенрику лишь о гибели Мартина в результате аварии. Пока Микаэль парковался у больницы, снова прогремел гром и небо опять затянули мрачные дождевые облака. Он поспешно пересек стоянку как раз в тот момент, когда уже начинал накрапывать дождь. Хенрик Вангер, одетый в халат, сидел в своей палате у окна. Болезнь, несомненно, отразилась на нем, но цвет его лица стал значительно лучше, и старик явно шел на поправку. Они пожали друг другу руки. Микаэль попросил сиделку оставить их на несколько минут. – Давно тебя здесь не было, – сказал Хенрик. Микаэль кивнул. – И не случайно. Ваши родственники не хотят, чтобы я тут появлялся, но сегодня они все собрались у Изабеллы. – Бедняга Мартин, – сказал Хенрик. – Хенрик! Вы поручили мне докопаться до истины о том, что случилось с Харриет и куда она исчезла. Вы не боитесь, что правда может оказаться очень горькой? Хенрик Вангер пристально посмотрел на него. Потом у него расширились зрачки: – Мартин? – Он – участник всей этой истории. Хенрик закрыл глаза. – А сейчас я хочу задать вам один вопрос. – Какой? – Вы по-прежнему хотите узнать, что произошло? Даже если правда причинит вам боль и окажется гораздо страшнее, чем вы предполагали? Вангер посмотрел на Микаэля пытливым взглядом, а потом кивнул: – Да, я хочу знать. Иначе ради чего я тебя нанимал? – Хорошо. Мне кажется, я знаю, что произошло с Харриет. Однако мне не хватает последнего кусочка пазла. – Будь добр, расскажи. – Нет. Не сегодня. Я хочу, чтобы вы еще немного окрепли. Доктор говорит, что кризис позади и что вы идете на поправку. – Но послушай, Микаэль, я ведь не ребенок. – К тому же я еще не знаю всего. Пока у меня есть только версия. Я уезжаю, чтобы найти ей подтверждение или опровержение. Когда я появлюсь в следующий раз, я расскажу вам всю историю целиком. На это мне может понадобиться некоторое время. Но будьте уверены: я вернусь, и вы обязательно узнаете всю правду. Лисбет запарковала мотоцикл с теневой стороны дома и накрыла его брезентом, а сама села с Микаэлем в одолженную им машину. Снова грянула гроза, и к югу от Евле[96] на них обрушился такой ливень, что Микаэль почти не различал дороги. Он предпочел не рисковать и свернул к бензоколонке. Дожидаясь ослабления ливня, они выпили кофе и прибыли в Стокгольм только к семи вечера. Микаэль сообщил Лисбет код входной двери своего дома и высадил ее возле Центрального вокзала. Когда он вошел в квартиру, она показалась ему чужой. Пока Лисбет ездила по делам к Чуме в Сундбюберг, Микаэль прошелся по квартире с пылесосом и тряпкой. Саландер вернулась к Микаэлю ближе к полуночи и в течение десяти минут осматривала его квартиру, заглядывая во все уголки и закоулки. Довольно долго она стояла у окна и любовалась видом на Шлюз. Спальный отсек был отделен от квартиры широкими шкафами и книжными стеллажами из магазина «ИКЕА». Лисбет с Микаэлем разделись и несколько часов поспали. На следующий день, около двенадцати часов, они приземлились в Лондоне, в аэропорту Гатвик. Лондон встретил их дождем. Микаэль заказал номер в отеле «Джеймс» возле Гайд-парка. Это был просто роскошный вариант, если сравнивать с отелем «Бейсуотер», где он обычно останавливался во время своих прежних визитов в Лондон. Все их расходы оплачивал Дирк Фруде со своего текущего расходного счета. В пять часов дня, когда они стояли в баре, к ним подошел мужчина лет тридцати. Он был почти лысый, со светлой бородой, в мешковатом пиджаке, джинсах и мокасинах. – Оса? – спросил он. – Троица? – ответила она. Они кивнули друг другу. Как зовут Микаэля, незнакомец не спрашивал. Напарник Троицы представился как Боб Дог. Он ждал их за углом в старом автофургоне «Фольксваген». Они залезли через раздвижные дверцы и уселись на привинченные к стенкам откидные сиденья. Пока Боб пытался преодолеть лондонские пробки, Оса с Троицей обсуждали свои планы. – Чума сказал, речь идет о crash-bang job[97]. – Надо взломать один комп, чтобы перехватить почту и прослушать телефон. Все может получиться сразу, а может, и займет пару дней, в зависимости от конкретных обстоятельств. То есть от него, – Лисбет показала в сторону Микаэля. – Справитесь? – А ты сомневаешься? – вопросом на вопрос ответил Троица. Анита Вангер жила в маленьком таунхаусе в уютном пригороде Сент-Олбанс, примерно в часе езды к северу от столицы. Из автофургона они зафиксировали, что она пришла домой около семи часов вечера и открыла дверь. Они дождались, пока она примет душ, поест и сядет перед телевизором. После этого Микаэль позвонил в дверь. Женщина, открывшая дверь, оказалась почти точной копией Сесилии Вангер. Лицо ее выражало вежливое недоумение. – Здравствуйте, Анита. Меня зовут Микаэль Блумквист. Хенрик Вангер просил меня передать вам привет. Полагаю, вы уже слышали новости о Мартине. Удивление на лице женщины сменилось настороженностью. Услышав имя гостя, она сразу поняла, кто такой Микаэль Блумквист. Конечно, Анита общалась с Сесилией Вангер, которая, вероятно, не скрывала своего негативного отношения к Микаэлю. Однако имя Хенрика, упомянутое им, вынудило ее впустить гостя. Она пригласила Микаэля в гостиную и предложила сесть. Журналист огляделся. Дом Аниты Вангер был обставлен со вкусом, хозяйка явно располагала средствами и имела достойную работу, и при этом вела размеренный образ жизни. Микаэль отметил, что над камином, переделанным в газовый обогреватель, висит гравюра Андерса Цорна с автографом. – Извините, что я ворвался к вам так неожиданно, но я оказался в Лондоне и пытался днем до вас дозвониться. – Ясно. О чем, собственно, речь? Судя по голосу, Анита приготовилась обороняться. – Вы собираетесь ехать на похороны? – Нет, мы с Мартином никогда не были близки. К тому же я не могу сейчас никуда отлучиться. Микаэль кивнул. Анита Вангер старалась по возможности держаться подальше от Хедестада на протяжении тридцати лет. С тех пор как ее отец переехал обратно в Хедебю, она там практически не показывалась. – Я хочу знать, что произошло с Харриет Вангер. Настало время правды. – С Харриет? Не понимаю, что вы имеете в виду.