Микаэль усмехнулся. А она неплохая актриса. – Из всей семьи вы были ближайшей подругой Харриет. Именно вам она рассказывала обо всем, что ей пришлось пережить. – Вы говорите как помешанный, – сказала Анита Вангер. – Вполне возможно, вы правы, – ничуть не смущаясь, ответил Микаэль. – Анита, вы были в комнате Харриет в тот день. У меня есть доказательство – фотография, на которой вас можно разглядеть. Через несколько дней я доложу об этом Хенрику, и тогда он будет вынужден разбираться с этим сам. Почему бы вам не рассказать мне, что произошло? Анита Вангер встала. – Немедленно покиньте мой дом. Микаэль тоже поднялся. – Хорошо, но рано или поздно вам придется со мной поговорить. – Мне не о чем с вами разговаривать. – Мартин погиб, – многозначительно сказал Микаэль. – Вы никогда его не любили. Я думаю, что вы переехали в Лондон, чтобы избежать встреч не только с отцом, но и с Мартином. Это значит, что вы тоже были в курсе, а рассказать вам могла только Харриет. Вопрос лишь в том, как вы распорядились своими знаниями. Анита Вангер демонстративно хлопнула дверью перед его носом. Снимая с Блумквиста микрофон, который находился у него под рубашкой, Лисбет Саландер улыбнулась: – Она подняла телефонную трубку через тридцать секунд после того, как закрыла за тобой дверь. – Код страны – Австралия, – доложил Троица, опуская наушники на маленький рабочий столик в автофургоне. – Посмотрим, что за район… – Он затарахтел клавишами лэптопа. – Так… Она звонила на номер в городе Теннант-Крик[98], к северу от Алис-Спрингс[99], в Северной территории. Хотите послушать разговор? Микаэль кивнул и спросил: – А который сейчас в Австралии час? – Приблизительно пять утра. Троица запустил цифровой проигрыватель и подключил его к звукоусилителю. Микаэль услышал восемь сигналов, прежде чем на другом конце подняли трубку. Беседа велась по-английски. – Привет. Это я. – Я, конечно, ранняя пташка, но… – Я собиралась позвонить вчера… Мартин мертв. Погиб позавчера в автокатастрофе. Молчание. Потом послышалось что-то вроде откашливания, которое можно было истолковать как «хорошо». – Но у нас есть проблемы. Тот гадкий журналист, которого нанял Хенрик, только что заявился ко мне. Он задает вопросы о том, что произошло в шестьдесят шестом году. Он явно что-то пронюхал. Снова пауза. Потом раздалась команда: – Анита, клади трубку. Нам на какое-то время нужно прекратить общение. – Но… – Пиши письма; в них и объяснишь, что случилось. Разговор оборвался. – Толковая тетка, – сказала Лисбет Саландер с восхищением. Они вернулись в гостиницу ближе к одиннадцати вечера. Администратор помог им заказать билеты на ближайший рейс в Австралию, и через несколько минут у них уже были места на самолет, вылетающий на следующий день в 19.45 в Канберру, Новый Южный Уэльс. Уладив все дела, они разделись и рухнули в постель. Лисбет Саландер оказалась в Лондоне впервые, и они первую половину дня уделили прогулкам – от Тоттенхэм-Корт-роуд до Сохо. На Олд-Комптон-стрит зашли в кафе и выпили кофе латте. Около трех часов дня вернулись в гостиницу за багажом. Пока Микаэль оплачивал счет, Лисбет включила свой мобильный телефон и обнаружила, что ей пришла эсэмэска. – Драган Арманский просил позвонить. Она воспользовалась телефоном на ресепшен и позвонила своему шефу. Микаэль стоял немного поодаль и вдруг увидел, как Лисбет повернулась к нему с застывшим лицом. Он тут же подошел к ней: – Что случилось? – Умерла моя мать. Мне надо срочно ехать домой. У Лисбет был такой расстроенный вид, что Микаэль заключил ее в объятия, но она оттолкнула его от себя. Они взяли себе кофе в баре гостиницы. Когда Блумквист сказал, что аннулирует заказ билетов в Австралию и полетит с ней в Стокгольм, она покачала головой: – Нет. Мы не можем сейчас бросить работу. Отправляйся в Австралию один. Они расстались перед гостиницей и сели в автобусы, идущие в разные аэропорты. Глава 26 Вторник, 15 июля – четверг, 17 июля Из Канберры Микаэль долетел до Алис-Спрингс внутренним рейсом; других вариантов у него не было, поскольку он прибыл туда уже после обеда. Дальше Блумквист мог или зафрахтовать самолет, или взять напрокат машину и на ней преодолеть остававшееся расстояние – четыреста километров на север. Микаэль предпочел взять машину. Незнакомая личность, подписавшаяся как Иисус Навин и входившая в тайную международную сеть Чумы или, возможно, Троицы, оставила для Микаэля конверт на стойке информации в аэропорту Канберры. Номер телефона, по которому звонила Анита, принадлежал какой-то ферме Кокрэн. Краткая записка содержала немало ценной информации. Ферма Кокрэн оказалась фермой по разведению овец. Досье об овцеводстве Австралии, составленное из собранных в Интернете сведений, гласило: общее население континента составляет 18 миллионов человек. 53 тысячи из них являются фермерами-овцеводами, в общей сложности у них приблизительно 120 миллионов овец. Экспорт шерсти имеет оборот около 3,5 миллиарда долларов в год. Плюс к этому – экспорт 700 миллионов кило баранины, а также кожи для швейной промышленности. Производство мяса и шерсти является одной из важнейших статей национального дохода. Ферма Кокрэн, основанная в 1891 году Джереми Кокрэном, – пятое по величине хозяйство, насчитывающее около 60 тысяч овец мериносов, шерсть которых считается особо качественной. Помимо овец, на ферме разводят также коров, свиней и кур. Микаэль констатировал, что ферма Кокрэн – солидное предприятие с впечатляющим годовым оборотом; оно вывозит свою продукцию, в частности, в США, Японию, Китай и Европу. Биографии владельцев, которые прилагались к справке, производили еще более сильное впечатление. В 1972 году ферма Кокрэн перешла по наследству от Реймонда Кокрэна к Спенсеру Кокрэну, который получил образование в Оксфорде, в Англии. Спенсер скончался в 1994‑м, и с тех пор фермой руководит его вдова. Она фигурировала на нечетком расплывчатом снимке, который был взят с сайта фермы Кокрэн: блондинка с короткой стрижкой, чье лицо было видно только наполовину, поглаживала овцу. По сведениям Иисуса Навина, супруги поженились в Италии в 1971 году. Ее звали Анита Кокрэн. Микаэль переночевал в каком-то захолустье с многообещающим названием Ваннаду[100]. В местном пабе он съел бараний стейк и выпил три пинты с местными обитателями. Они называли его mate[101] и говорили с забавным акцентом. Блумквист чувствовал себя так, словно попал на съемки фильма «Крокодил Данди». Перед сном, поздно ночью, Микаэль позвонил Эрике Бергер в Нью-Йорк. – Извини, Рикки, но я так закрутился, что просто некогда было с тобой связаться. – Что за чертовщина происходит в Хедестаде? – взорвалась она. – Мне позвонил Кристер и сообщил, что Мартин Вангер погиб в автокатастрофе. – Это долгая история. – А почему ты не отвечаешь на звонки? Я все последние дни названивала тебе, как психопатка. – Мобильник тут не ловит. – А вообще-то где тебя носит? – В данный момент в Австралии. Я нахожусь километров на двести севернее Алис-Спрингс. Микаэлю редко удавалось чем-нибудь удивить Эрику, но на сей раз она замолчала почти на десять секунд. – А что ты делаешь в Австралии, позволь тебя спросить? – Я позвонил сообщить, что задание Хенрика Вангера скоро будет выполнено. Я уже близок к финалу. Вернусь в Швецию через несколько дней. – Ты хочешь сказать, что разобрался в том, что произошло с Харриет?