Похоже, там полный сбор. Последние три часа Дженко наблюдал за развитием событий. Слежка из машины представляла собой самую трудную часть его работы. Она могла продолжаться неделями. В кино частные детективы, чтобы убить время, решают кроссворды и пьют кофе из термоса. Но настоящие профессионалы знают, что из-за малейшей рассеянности могут пойти насмарку долгие часы наблюдения, а кофеин способствует мочеиспусканию. Терпения тут мало: нужна дисциплина. Главная проблема не скука, а рутина. Когда столько времени имеешь перед глазами одно и то же, начинаешь привыкать к однообразию и рискуешь чего-то не заметить. Дженко и вообразить не мог, что потратит на слежку часть времени, которое подарило ему больное сердце. Примятое сиденье «сааба» — наглядное свидетельство того, сколько жизни ушло на ожидание в собственной машине. Однажды ему поручили отыскать должника. В отличие от кредиторов, которые его наняли, Бруно был уверен, что тот человек не покидал город. Сыщик устроился перед его домом и двадцать долгих дней только и делал, что наблюдал за окнами и входной дверью. Родственники должника входили и выходили в любые часы дня и ночи, но он не показывался. Тогда Бруно решил выманить его из норы. Две вещи мотивируют любое человеческое существо, порой заставляя его терять разум. Секс и деньги. Хватило того, что Дженко позвонил жене должника, представившись сотрудником иностранного посольства. Он сообщил женщине, что некий дальний родственник, эмигрировавший много лет назад, завещал ее мужу определенную сумму денег. Но наследнику необходимо лично явиться в офис, чтобы принять завещанное и исполнить все бюрократические формальности. Через час должник вышел из дома. Пока он припоминал этот случай, черный фургон, недавно проехавший мимо, вернулся с противоположной стороны. На этот раз затормозил перед парковкой «Дюрана», чуть ли не остановился. Через несколько секунд отъехал на большой скорости. Когда фургон проехал мимо «сааба», Бруно засек время: двадцать один час тридцать одна минута. Он прикинул, что имеет максимум двадцать пять минут в запасе. * * * Бруно припарковался перед «Дюраном», вышел из машины и направился ко входу в заведение. Сыщик переступил порог, и как минимум дюжина человек уставились на него с подозрением. Оно и понятно. В светлом льняном костюме, бледный, подавленный, Дженко явно выделялся среди крепышей в клетчатых рубашках, сапогах и бейсболках. Над барной стойкой плавало серое облако сигаретного дыма. Музыку фолк, звучавшую из стереосистемы, время от времени заглушал стук бильярдных шаров. Неизвестного, который нашел Саманту Андретти, полиция определенно искала среди тех, кто часто посещал болота. Из разговора с Бауэром и Делакруа явствовало, что речь могла идти только о торговце наркотиками или браконьере. Дженко поставил бы на второй вариант. Еще и потому, что для торговцев наркотиками риск засветиться и провести несколько лет в тюрьме не стоит спасения какой-то там женщины. — Что тебе принести? — спросила молодая официантка, одетая в камуфляжную майку и вся покрытая татуировками. — Горькое пиво и текилу, — ответил Бруно, но не стал садиться в ожидании заказа. Наоборот, встал перед большим экраном телевизора, по которому передавали футбольный матч. Звук был отключен, и он мог делать вид, будто его интересует встреча, одновременно следя за тем, что происходит вокруг, а главное, давая завсегдатаям возможность привыкнуть, притерпеться к незнакомцу. Чуть погодя официантка принесла выпивку. Бруно сразу проглотил текилу и принялся бродить по залу с бокалом пива в руке. Он ощущал враждебность прочих посетителей: люди с болот, свыкшиеся с тяготами жизни, не обучены хорошим манерам, особенно по отношению к чужакам. Бруно зашел в бильярдную, словно бы интересуясь игрой, но на самом деле разглядывая лица игроков. «Дюран» был не только единственным увеселительным заведением в округе, но и местом встречи браконьеров, промышлявших охотой или рыбной ловлей. Но Дженко вовсе не был уверен, что человек, которого он ищет, находится здесь, в зале. И все же то, что черный фургон дважды проехал мимо заведения, подтверждало, что сыщик на правильном пути. «Вероятность, что говорит похититель, мы исключили, ибо тембр голоса принадлежит молодому человеку, который во время похищения был еще подростком», — заявил Делакруа. И Дженко исключил из числа присутствующих всех, кто был старше тридцати пяти лет. Осталось с десяток человек: все равно многовато. Чтобы сузить круг подозреваемых, он стал вслушиваться в разговоры, пытаясь уловить знакомую интонацию. Он всего дважды прослушал запись телефонного звонка, этого, конечно, недостаточно, чтобы опознать человека, которого он ищет. Но голос может о многом поведать: о происхождении, привычках, даже о внешнем виде говорящего. Выговор местный, характерная хрипота заядлого курильщика, нечетко произносит нёбные согласные, резюмировал Дженко. Но первые две характеристики практически бесполезны, если иметь в виду, что все эти люди родились и выросли в данном регионе, а процент курящих здесь чрезвычайно высок. Да и третья не указывала на какую-то аномалию: человек говорил невнятно потому, что у него не хватало зубов, или попросту, звоня по телефону, он жевал резинку. Дженко повернулся к одному из столиков, сразу за застекленной дверью, и его словно озарило. Там сидел крепкий паренек. Сидел один, наособицу, и задумчиво глядел в окно. На вид ему было меньше тридцати. Перед ним стояла бутылка пива и тарелка жареного картофеля. Парень чертил на ней узоры, макая зубочистку в кетчуп. Внимание сыщика привлекли именно руки, сплошь покрытые пятнами от старых ожогов. Кожа напоминала расплавленный воск. Здорово обгорел, сразу подумал Бруно. Более обширный след шел от шеи к нижней части лица, поросшей редкой клочковатой бородкой, призванной скрыть уродство. Стоит поставить на него, решил Дженко. — Можно присесть? — спросил он, опуская на стол бокал с пивом. — Мы знакомы? — хрипло проговорил парень. Нет, табак тут ни при чем, мысленно поправил себя Дженко. Он надышался дымом во время пожара. Отсюда и нечеткое произношение нёбных согласных, которое детектив отметил во время записи, ведь ожог, скорее всего, распространился по ротовой полости до самой гортани. Он вдохнул огонь, сказал себе Бруно. Только керосин мог оказать такое действие. А браконьеры пользуются керосином, поджигая подлесок, чтобы утки взлетели. Дженко уселся без позволения. Прежде чем парень смог возмутиться, припечатал его несколькими точно выверенными словами: — В полиции знают, что это ты звонил. — Да что такое… — начал было тот. Но Бруно опередил его: — Тебя арестуют, предъявят обвинение в сообщничестве, назовут соучастником в похищении женщины: ты это хоть понимаешь? Парень молчал, побледнев от страха. По его реакции Бруно понял, что не ошибся. — Черный фургон уже дважды проехал туда-сюда, это значит, что полицейские взяли «Дюран» под наблюдение. Меня бы не удивило, если бы выяснилось, что в этом зале полно микрофонов: у них есть запись звонка и аппаратура, с помощью которой можно распознать голос даже посреди толпы. Если, как я думаю, они знают, что ты здесь, то кожаные шлемы уже окружили здание и ворвутся в эту дверь с минуты на минуту. — Он развернулся ко входу. Парень последовал его примеру, окаменев при одной мысли. — Когда фургон без опознавательных знаков еще раз проедет мимо, это послужит сигналом и начнется штурм, — заявил Дженко, показывая на застекленную дверь. Потом посмотрел на часы. — У нас меньше десяти минут. Парень поплыл, будто боксер, получивший серию ударов в лицо. Хорошо: главное — не дать ему времени подумать. — Меня не интересует твое имя, просто скажи, что должен сказать. — Что тебе от меня нужно? — простонал юнец, все еще со страхом вглядываясь в застекленную дверь. Парень должен был усвоить, что Бруно — его единственная надежда, и это, кажется, получилось. — Мне нужно задать тебе несколько простых вопросов, и ты должен только подтвердить, так обстояло дело или нет. Лицо парня покрыла восковая бледность, он устремил на Бруно блуждающий взгляд. — Позавчера ночью ты возвращался с болот, где охотился, и заметил женщину посреди дороги. Парень кивнул. — Ты остановился, вышел из машины. — Из пикапа, — зачем-то уточнил парень. — Хорошо: из пикапа. Ты заговорил с ней, она была вне себя. — Умоляла, чтобы я остался с ней. Бруно на мгновение представил себе сцену. Увидел Саманту — нагую, хрупкую, напуганную, как она цепляется за ноги первого человеческого существа, которое встретилось ей после стольких лет и которое не было монстром. Понимала ли она, что мир за пределами ее тюрьмы уже давно мог исчезнуть в небытии?.. — Она была вся исцарапана, и нога сломана, — продолжал парень. — Я подумал, что произошла авария. — Авария? — протянул Дженко, давая понять, что не позволит себе вешать лапшу на уши. — Но послушай: почему же ты уехал, оставив ее в таком положении? — У меня были приводы, — стал оправдываться парень. — Мне не нужны неприятности. — Но при этих словах он опустил взгляд. Он не просто врет, подумал Бруно. Ему стыдно. — Что за авария такая, в которой женщина ломает ногу и остается без одежды? — Сыщик припомнил темную нотку, которую уловил в голосе этого человека, когда прослушивал запись звонка. Ужас. — Ты нагородил мне кучу вранья, — выпалил он. — А правда в том, что ты со страху обделался. — Странное дело: ему было нелегко произнести эти слова. Определенно, у человека с лицом, похожим на подгоревший тост, жизнь и без того нелегкая. Парень с испугом огляделся вокруг: — Послушай, я не… Минуты уходили неумолимо, и Бруно не мог позволить себе такой роскоши, как сочувствие. — Ты испугался потому, что женщина сказала: кто-то гонится за ней. Парень ответил не сразу, и Дженко подумал, что попал в точку. Но тот покачал головой. — Ведь кто-то гнался за ней, правда? — настаивал Бруно, уверенный, что все понял правильно, а тем временем уровень адреналина все возрастал. Снова молчание. Но на этот раз то, что парень не решался ответить, было равносильно признанию.