Но смех перешел в приступ кашля. Бруно внезапно почувствовал тяжесть в груди. «Сааб» опасно вильнул и выехал на встречную полосу, по которой двигалась другая машина. Дженко едва успел свернуть. Когда он уже решил, что наступает конец, боль пропала в единый миг, так же как и началась. Он понял: прозвучал тревожный звонок. Сердце напоминало о том, что нужно беречься. Беречься — но для чего? Полиция располагала средствами и ресурсами для более углубленного расследования. Его возможности в этом плане по определению ограничены. Единственный след, который он взял, упирается в Тома Криди и его бессмысленные видения. Он ощутил бездонную пустоту внутри и ужасающую тоску. У него больше не было цели. Оставалось только умереть. Бруно подъехал к городу около часа ночи. На улицах скопились пробки. Люди, жизнь которых из-за жары сместилась на ночное время, высыпали из домов в поисках развлечений. Иные к тому же еще и работали: небоскребы, где размещались офисы, были ярко освещены, внутри царила деловая суета. Дженко подумал, что у всех есть какое-то дело — кроме него. Он даже не знал, куда ему ехать. Можно было вернуться к Квимби в «Кью-бар» и попытаться развеяться, поболтать с кем-нибудь, пропустив рюмочку. А можно было забиться в номер 115 отеля «Амбрус», растянуться на покрытом пятнами покрывале и ждать — когда придет сон, а возможно, смерть. И конечно, всегда остается квартира Линды. Среди ее единорогов он найдет человеческое тепло, но их отношения уже окрасились грустью, а Бруно не хотел грустить. Только не сегодня ночью. Он хотел прожить день своей прежней жизни, один из многих, из тех, о каких уже и не помнишь наутро. Обыденный день, когда ты забываешь о том, что жив. Сколько у него было таких дней? Их накапливаешь, складываешь в прошлом, не задаваясь вопросом, послужат ли они чему-нибудь. Но в данный момент такие дни казались самыми желанными. Будь у него возможность прожить один-единственный день из своего прежнего существования, он выбрал бы не самый прекрасный, а самый нормальный. Хочу вернуться домой, признался себе Бруно. Кто и когда обнаружит его труп — на это теперь ему уже было плевать. Он, как всегда, припарковал «сааб» за два квартала до дома. Потом пошел пешком, оглядываясь, не следует ли кто-нибудь за ним, — предосторожность, за многие годы ставшая необходимой: никто не должен был знать, где он живет. Район, примыкавший к центру, хранил очарование былых времен, но не был еще открыт новоявленными богатеями. Их средства, несомненно, помогли бы очистить улицы от отребья, их населявшего, но в данный момент единственные деньги, которые крутились здесь, были связаны со сбытом наркотиков. Дженко добрался до многоквартирного дома, в котором жил почти двадцать лет, и на тебе: чтобы войти в парадную, пришлось подвинуть пьяного бродягу. Поскольку лифт постоянно заклинивало, Бруно пошел по лестнице и внезапно почувствовал, что выбился из сил. Через каждые пять или шесть ступенек он задыхался, его бросало в жар и приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. На каждом этаже из-за стен доносились крики и ругань. К счастью, соседи предпочитали выяснять отношения за закрытыми дверями своих квартир. Время от времени приезжала полиция и кого-нибудь увозила, но в целом это место служило идеальным укрытием. Поднявшись на площадку пятого этажа, Бруно вставил ключ в замочную скважину. Войдя, быстро запер за собою дверь. Несколько секунд стоял неподвижно, в темноте, наслаждаясь прохладой: кондиционер был запрограммирован, чтобы включаться в определенные часы. Он сделал глубокий вдох, вбирая в себя запах дома. Запах порядка и чистоты. Бруно включил свет, и перед ним явились немногие предметы мебели в его гостиной. Самое необходимое, ничего больше. Диван, телевизор, обеденный стол. Кухня была видна с порога, и там тоже все было расставлено по местам — посуда, кофемашина, соковыжималка, рядом с ней контейнер для фруктов и овощей. Продукты разложены по полкам, холодильник полон. Перед тем как пройти дальше, Бруно снял обувь, одежду и белье, оставшись совершенно голым. Потом повесил на плечики пропахшую потом рубашку и потрепанный льняной костюм, сунул все это в чехол для одежды, застегнул молнию и пристроил на вешалку. Ступая босиком по паркету, вошел в спальню. Там стояли также и тренажеры — блочный со встроенными весами и бегущая дорожка. Ему не терпелось растянуться на широком ортопедическом матрасе, на прохладных, чистых простынях. Но сначала прошел в ванную принять душ. Выставляя напоказ неряшливость и небрежность в одежде вне дома, в этих стенах Дженко возвращался к своей истинной натуре. Первое правило работы частного сыщика вовсе не в том, чтобы оставаться незамеченным, даже наоборот. Внешний вид очень важен, ибо внимание посторонних должна прежде всего привлекать мятая одежда, пропахшая потом и никотином; колючая, неухоженная борода. На самом деле затрапезный вид служил броней. Ведь окружающие обычно довольствуются поверхностным взглядом. Видя перед собой жалкого оборванца, люди считают себя хитрее и оборотистее, а значит, со всей неизбежностью расслабляются, проявляют беспечность. Притворяться — вот в чем фокус. Пока горячая вода смывала пот и усталость, Бруно, закрыв глаза, пытался усмирить терзавшую его тревогу. Я во второй раз потерпел поражение, говорил он себе. Через пятнадцать лет мысль о Саманте Андретти вернулась только затем, чтобы мучить его. Почему именно сейчас? Бруно о ней забыл, похоронил вместе с другими нераскрытыми делами в коробке, остававшейся в «доме вещей». Появись девушка на неделю позже, он, скорее всего, никогда бы об этом не узнал. Глупо было думать, будто он в силах все исправить. Что он вообще может сделать? Поймать монстра? И чему это послужит? Не Саманте, которая спаслась без его помощи. Самостоятельно. Неужели он и вправду верил, что, найдя похитителя, загладит свою вину перед жертвой? Сильней всего его грызло то, что в свое время он, по сути, стал сообщником ублюдка. Когда родители Саманты обратились к нему за помощью, он должен был отказаться. А он принял поручение. Положил в карман их денежки, был с ними суров и нелицеприятен. «Вы заплатите вперед, по двойному тарифу. Не станете звонить и спрашивать, как идет расследование. Я не беру на себя обязательство постоянно держать вас в курсе дела. Я сам выйду на связь, когда будет что сообщить. Если не объявлюсь в течение месяца, значит ничего не нашел». В действительности Дженко с самого начала не питал надежды на то, что раскроет тайну исчезновения. Почему же он тогда солгал? Было ли то одним из нелепых испытаний, которым он подвергал свою силу воли, а иногда и саму душу? Если получится отрешиться от жалости к тринадцатилетней девчушке и ее родителям, молящим о помощи, значит экзамен сдан? В этом вся правда? Неужто он жаждал только очередной победы над собой, торжества своей проклятой силы воли? Открыв глаза, он сжал руку в кулак и чуть не заехал со всей силы по плиткам душевой. Но вовремя остановился. Нет, сказал он себе. Все с точностью до наоборот. Я не верил в успех дела. Только в этом моя вина. Вот именно: я должен был отказаться от задания, но не сумел все осмыслить. Достаточно ли я сделал пятнадцать лет назад? Не знаю. Теперь я больше ничего не могу сделать. Слишком поздно? Человек с головой кролика был тем глумливым ответом, которого он заслуживал. Бруно хотел бы с кем-нибудь посмеяться над этим. Боже, как было бы здорово привести сюда кого-нибудь сегодня ночью. Женщину, друга. Но никто никогда не переступал порога этого дома. Бруно не сожалел ни о чем, ему пришлось сделать выбор. Одиночество обостряет восприятие, напомнил он себе. Главным в его работе было обладать почти что шестым чувством. Залезать людям в голову. Но чтобы читать мысли, нужно всегда быть сосредоточенным. Семья и друзья отвлекают, это не идет на пользу. Бруно вернулся в спальню, закончил вытираться перед зеркалом. На теле сказывалась стремительная потеря веса. Скульптурная лепка мускулов, достигнутая долгими ежедневными тренировками, быстро сходила на нет. Когда Бруно в ходе расследования не исполнял роль маргинала, он не пил, не курил и ревностно соблюдал диету. Это не помешало болезни проникнуть в его организм, но благодаря такой самодисциплине он стал одним из лучших в своей профессии. Моя профессия — охота. И сложнее всего охотиться на такого зверя, как человек. Бруно произнес это перед зеркалом, будто пытаясь себя убедить, что исполняет некую миссию. Чтобы поймать человека, нужно обладать особо отточенными дарованиями. Хитроумием, наблюдательностью, знанием новых технологий, быстротой реакции, хладнокровием, устойчивостью к стрессам и отвагой. Больше всего могло пригодиться глубокое знание человеческой природы. Злостные должники, мелкие и крупные мошенники, хакеры, профессиональные воры — вот его добыча. Бруно ловил их и добивался того, чтобы они расплатились с долгами или вернули украденное, а за это получал щедрые воздаяния от солидных акционерных обществ. Деньги он переводил за границу, на анонимные счета, предполагая потратить их когда-нибудь, когда можно будет сбросить смрадное тряпье, какое он носил с незапамятных времен. Слишком долго он откладывал этот момент. Самое печальное в том, что никто не сможет воспользоваться его богатством. Конечно, он мог бы все отдать на благотворительность или оставить Линде. Но в таком случае всплыло бы то, на что он вынужден был идти, чтобы заработать эти деньги. Козни, обманы, компромиссы и уловки: тут нечем гордиться. Кроме того, если возникнет вопрос о происхождении денег, это поставит под угрозу конфиденциальность клиентов. Лучше оставить все как есть, решил он. После его смерти счета окажутся, как говорится, «спящими». И по прошествии определенного срока эти суммы вернутся в банк. Теперь единственным наследством, какое он мог оставить, был монстр. И наследницей являлась бывшая тринадцатилетняя девочка по имени Саманта Андретти. Мог ли пакет из сейфа в отеле «Амбрус» что-то изменить? Его содержимое было слишком опасным. Тогда почему Бруно не уничтожил его сразу? Почему попросил Линду сделать это? Он знал ответ, но предпочел отмахнуться от правды. Бруно откинул простыню, сел на постели с той стороны, где обычно спал. Перед тем как лечь, выдвинул ящик тумбочки. Там лежали три оранжевых флакона с таблетками. Паллиативное средство, которое врач прописал, чтобы, по его словам, облегчить состояние. В сущности, речь шла об антидепрессантах. Бруно открыл один из флаконов и высыпал на ладонь пару розовых таблеток. Подержал пару секунд, потом решил увеличить дозу, и таблеток стало пять. Самоубийство не входило в его намерения еще и потому, что с этим лекарством ничего бы и не получилось. Но нет ничего плохого в том, чтобы немного помочь смерти. Бруно налил в стакан воды из графина, стоявшего на тумбочке, но, прежде чем проглотить таблетки, задумался о Саманте Андретти. Она спаслась. Даже — как уже говорилось раньше — спаслась сама. Но как ей удалось бежать из заточения? Невероятно, чтобы она смогла одолеть похитителя, пятнадцать лет издевательств и лишений наверняка подорвали ее здоровье. Настолько, что она, убегая по лесу, сломала ногу, подумал Бруно. Значит, она обманула тюремщика? Воспользовалась тем, что он отвлекся? Может быть, монстр через столько лет стал слишком уверен в себе, а она выбрала удачный момент и сбежала. Но картина не складывалась. Не хватало какой-то детали. Бруно пытался представить себе сцену: вот Саманта бежит среди деревьев, тюремщик гонится за ней. На мгновение возник бредовый образ похитителя с головой кролика, но сыщик тут же отогнал его от себя. Почему она была раздета? Убегая стремглав, отчаянно стремясь к невероятному спасению, женщина упала и сломала ногу. Может быть, ей удалось доползти по лесу до шоссе. Как смогла она опередить преследователя? Лежа на дороге, не в силах сдвинуться с места, Сэм надеялась — молилась, — чтобы кто-нибудь проехал. Но тщетно. А похититель вот-вот настигнет ее. Но вот женщина что-то слышит: отдаленный рокот, знакомый звук. Мотор приближающегося автомобиля. Различает свет фар пикапа, приподнимается, машет руками, чтобы привлечь внимание. Возможно, заметила изумление на лице водителя. Испугалась, что, вместо того чтобы остановиться, он нажмет на газ и оставит ее здесь. Злая, нестерпимая издевка судьбы. Но машина остановилась. Оттуда вышел парень с изуродованным лицом. Монстр, который, однако, на монстра не был похож. Она надеялась, что юноша ей поможет, увезет отсюда, пробудит от кошмара. Но он заметил, как кто-то выходит из леса. «Я понял: он ищет женщину. Когда он тоже заметил нас, остановился». Так сказал Том. «Просто стоял. И смотрел на нас… У меня кровь застыла в жилах…» Сэм разглядела знакомый ужас в глазах своего спасителя — Дженко был в этом уверен, он сам расслышал темный отзвук того ужаса в записи телефонного звонка. В самом деле, Том снова сел в машину и уехал. Чуть позже позвонил по номеру экстренной службы. И теперь, пока в больнице психолог пытался разговорить женщину, полиция прочесывала болота, пядь за пядью, в поисках места, где держали в заточении Саманту Андретти. Почему же полицейские до сих пор не нашли его? Бруно застыл со стаканом в одной руке и таблетками в другой. Внезапная догадка заставила его вздрогнуть. Место заточения не нашли потому, что оно не на болотах, сказал он себе. Похититель сам привез девушку туда. Но зачем он это сделал? — По той же причине, по которой туда приехал Том, — проговорил Дженко вполголоса. Молодой браконьер сам подсказал ответ. Болота — идеальное место для охоты… А сложнее всего охотиться на такого зверя, как человек, повторил он. Сэм не сбежала, похититель сам освободил ее. На Дженко снизошло нечто вроде просветления. Монстр привез ее туда и отпустил. Голую, сбитую с толку — в лесах, обступивших болота. Дал ей определенную фору. Потом пустился по следу. Что-то вроде испытания, подумал сыщик. Игра садиста. Убегая, добыча повредила ногу. Хищник непременно настиг бы ее, если бы не непредвиденное обстоятельство. Пикап браконьера. Дженко поставил стакан, положил таблетки на тумбочку и забыл о них, а также о том, что смерть гонится и за ним. Вскочив с кровати, он принялся расхаживать по комнате. Отныне разумом правил адреналин. Детали постепенно вставали на свои места, он был уверен, что очень скоро проявится целое. Чего же все-таки не хватает для полноты картины? Как ни крути, что-то здесь не так. Почему, когда Том сбежал, похититель не воспользовался этим, чтобы настигнуть Саманту? Он мог утащить ее с собой. Возможно, боялся, что парень сразу оповестит полицию, сказал себе Бруно. Может, думал, что не успеет скрыться вместе с ней. Но ведь он в любом случае мог ее убить. Сейчас женщина, наверное, предоставляет полиции сведения, благодаря которым монстра можно будет поймать. Зачем было идти на такой риск? Напрашивалось лишь одно объяснение такому ненормальному поведению: похититель испугался. Так же, как Том, решил пуститься наутек. Но зачем ему было бежать? Что его напугало? Ему нужно было укрыться. Укрыться от чего? Может быть, он боялся, что его опознают. Или что показания Тома помогут установить его личность. Но это имело бы смысл лишь в случае, если бы Том разглядел его лицо. А юноша видел только… — Кролика, — громко произнес Дженко, и сам изумился тому, что сказал. Почему человек в маске был вынужден убегать? Потому, что маска сама по себе могла навести на след.