— Нашли они мобильник Уилсон? Можно было бы отследить ее последний звонок, — заметил Дженко. — Никакого мобильника не было. Некоторое время все молчали, потом в дверь кабинета кто-то постучал. Бауэр пошел открывать. — Простите, доктор Грин хочет поговорить с вами, — сообщил молодой агент. — Сейчас, — ответил Делакруа и повернулся к Бауэру; тот понял, что от него требуется, и оставил их одних. Смуглый полицейский поднялся с места. — Человек, за которым мы охотимся, очень опасен, — сказал он. — Уж наверное, мне это известно, коль скоро он пытался меня убить, — съязвил Бруно. — Ничего тебе не известно, — оборвал его Делакруа. Он говорил серьезно. — Это не предупреждение и не совет оставить все как есть. Говоря о том, что он опасен, я подразумеваю, что этот человек способен сотворить такое зло, какого мы с тобой и вообразить себе не можем… Грин его определяет как «садиста-виртуоза». Он относится к категории психопатов, которых профайлеры называют утешителями. Дженко постарался запомнить термин, который раньше не попадался ему. Он догадался, что Грин тот самый использующий неортодоксальные методы профайлер, который работает с Самантой Андретти. — Слово «утешитель» я сперва воспринял в позитивном смысле, — продолжал полицейский. — В конце концов, похититель Саманты держал ее в заточении пятнадцать лет, но сохранил ей жизнь. Можно было даже подумать, что у него не хватило духу ее убить, что он о ней заботился и даже сочувствовал ей. Но я ошибался… — Делакруа закусил губу, рассказ явно затронул его за живое. — В отличие от серийного убийцы садист-утешитель не удовлетворяется тем, что убивает: смерть — чисто побочное явление. Бруно вспомнил, как Банни пощадил его. — Главная цель таких психопатов — превратить жертву в подлое, гнусное существо, — продолжал полицейский. — В плену у утешителя жертва подвергается жестоким испытаниям, ее истязают страхом, принуждают к постыдным поступкам… Так они утешают самих себя, оправдывают свою чудовищную природу. Бруно слушал молча. Делакруа встал. — Если ты совершишь ошибку и попадешь в руки такого маньяка, будешь молиться о том, чтобы умереть поскорее, — заключил он. Потом бросил на сыщика последний уничтожающий взгляд и ушел, оставив дверь открытой. За стенами кабинета туда-сюда сновали полицейские. Среди множества людей в мундирах Дженко почувствовал себя лишним. Перед тем как уйти, сделал глубокий вдох, потом с шумом выдохнул. Можно было ожидать, что эти два полицейских не поверят в его историю. Лелея мысль о чашечке превосходного черного кофе в «Кью-баре», он вдруг заметил в коридоре большого лохматого пса. Хичкок, вспомнил он. Потом услышал крики. Пошел посмотреть, что происходит. С порога увидел, как Саймон Бериш чуть ли не с кулаками набросился на Бауэра. Агенты едва растащили их. Это я виноват, подумал Бруно, вспоминая, как назвался Бауэром, чтобы получить информацию из дела «Р. С.». Сыщик заметил, что большой пес пристально смотрит на него. Не дожидаясь, пока и Бериш на него наткнется, Бруно проскользнул к выходу. 19 «Если ты совершишь ошибку и попадешь в руки такого маньяка, будешь молиться о том, чтобы умереть поскорее», — изрек Делакруа. Для Бруно Дженко не было проблемы в том, чтобы умереть поскорее. Он и так умрет очень скоро. И все же, когда полицейский заявил, что монстрам той категории, к которой относится Банни, неинтересно убивать своих жертв, что-то оборвалось у него внутри. Ведь на ферме Уилсонов, когда Бруно очутился в ловушке перед запертой дверью, зная, что монстр стоит за его спиной, тот не стал стрелять. Я был нужен ему живым, думал Дженко, подходя к «саабу», стоявшему на парковке у полицейского участка. Он хотел вернуть меня обратно в подвал. Уволочь вниз, в темноту. И показать, на что он способен. Бруно сел в машину, но отъехал не сразу. Сколько времени он не спал? Сил совсем не осталось. Сыщик отбросил мысль выпить кофе в «Кью-баре»: хватит с него полицейских. Можно заехать к Линде, попросить приготовить завтрак. Даже полежать у нее на диване, отдохнуть с полчасика под охраной единорогов. Мысль неплохая, ведь она наверняка волнуется, поскольку Бруно не перезвонил. И как бы он мог? Банни забрал у него бумажник и сотовый телефон. К счастью, он увез с фермы Уилсонов нечто более важное. Бруно сунул руку под пассажирское сиденье и вытащил книжицу комиксов. Симпатичный кролик встретил его зловещей ухмылкой. Не будучи специалистом в этой области, Бруно все-таки заметил, что на обложке напечатано только заглавие, и ничего больше. Перевернув альбомчик, он увидел, что и сзади ничего нет. Нигде не указывались ни издательство, ни типография. Не обозначалась розничная цена, не было штрихкода. Странно, подумал он. Определенно, если раскрыть тайну происхождения книжицы, можно многое обнаружить. Бруно мигом выкинул из головы Линду и ее единорогов: он должен прямо сейчас узнать, что означает этот комикс. Взрослые не видят Банни. Только дети. Бруно завел мотор и направился в центр. Утром, к началу седьмого улицы понемногу пустели. Вампиры возвращались в свои укрытия, спасаясь от солнечного света. Бруно съехал с объездной автострады, миновал мост. Обычно в такой час уже скапливались чудовищные пробки, машины двигались со скоростью пешехода. Но жара, очистив город, одолела неистовый хаос: понадобилось меньше двадцати минут, чтобы доехать до места. Старый «сааб» выглядел неуместным в этом модном жилом квартале, на улицах, осененных зелеными кронами; когда-то здесь тусовалась богема — художники, артисты, интеллектуалы, но теперь тут обитали в основном успешные предприниматели и отпрыски богатых семейств. Бруно припарковался у белого четырехэтажного дома, построенного в начале двадцатого века. На изящной виниловой табличке выделялись серебряные буквы: М. Л. — ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ГАЛЕРЕЯ. Но широкие витрины, выходившие на улицу, были занавешены плотными серыми шторами, наверное, чтобы уберечь произведения искусства от яростной атаки очередного знойного утра. Прежде чем постучать в дверь, частный детектив осмотрел свой костюм. При других обстоятельствах в столь элегантном окружении его нынешний вид не помог бы ему получить искомую информацию. Но на этот раз он мог рассчитывать на личное знакомство с владельцем. Ему открыл величавый старик: седые волосы аккуратно зачесаны назад, на носу — очки для чтения. Несмотря на удушающую жару, Мордекай Луманн выглядел, как всегда, безупречно: синий блейзер, рубашка, красный галстук, серые брюки и черные мокасины. В верхнем кармане пиджака, как обычно, цветной платочек. Он оглядел Бруно с головы до ног и наконец узнал: — Господин Дженко! Они не виделись три года. — Я ведь не разбудил вас, правда? — осведомился Бруно, хотя трудно было предположить, чтобы человек вылез из постели с иголочки одетым. — Не признаю этого безумного новшества: жить по ночам. Кроме того, я страдаю бессонницей. — Старик отступил от порога. — Прошу вас. Дженко проследовал за ним вглубь дома по коридору, стены которого были выкрашены в темно-зеленый цвет и отделаны белыми деревянными панелями. В прошлом Луманн обращался к нему по деликатному семейному делу. Чересчур предприимчивый племянник похитил у него очень ценную вещь, чтобы покрыть карточные долги. Дядя решил не обращаться в полицию, не желая огорчать сестру. Дженко удалось обнаружить парня в гостинице при крупном казино. Удостоверившись, что украденное все еще при нем, Бруно выдал себя за торговца предметами искусства, жаждущего совершить покупку. Так он заполучил похищенную вещь и вернул буйного молодца к домашнему очагу. — Желаете чашечку чая? — любезно осведомился Мордекай. — Да, пожалуй. Они вошли в обширный торговый зал. Луманн не был обычным галеристом. Картины и скульптуры не интересовали его. Он занимался исключительно комиксами и графическими романами. Саги о супергероях и японские манги являлись гордостью его коллекции. В углу зала Мордекай включил электрический чайник, чтобы заварить чай. Тем временем Дженко бродил среди пестреющих в витринах оттисков. В данный момент на продажу было выставлено только пять, и они красовались на отдельных подставках. — Листов немного, но все ценные, — сказал хозяин дома, угадав его мысли. Бруно подошел ближе к одному из рисунков, чтобы лучше рассмотреть его. Там изображалась схватка невероятно большеглазого мальчика-ниндзя с несколькими роботами-монстрами. — Здесь показана последняя битва человечества, апофеоз борьбы, финальный поединок между человеком и наивысшим продуктом его собственного интеллекта: машиной, — провозгласил Мордекай, описывая выставленное произведение. — Прошу обратить внимание на то, как художник изображает роботов: они похожи на неких божеств. А юный ниндзя вобрал в себя славное наследие веков. — Старик с двумя дымящимися чашками подошел к витрине. — Понимаю, напиток не самый подходящий для такой погоды, но холодный чай я воспринимаю как святотатство. — Он протянул одну чашку сыщику. — Что я могу сделать для вас, господин Дженко? — Ничего особенного, — проговорил тот, преуменьшая важность вопроса. — Мне просто нужна консультация. — Потом, держа на весу блюдце и чашку, вынул из кармана альбом с комиксами о Банни и протянул его галеристу. Мордекай хотел было уже взять книжицу, но вдруг замер. Дженко подметил изумление на его лице. — Это невероятно! — воскликнул он и поставил чашку на столик. Потом порылся в карманах блейзера и вытащил пару белых хлопчатобумажных перчаток. Надел их и взял альбом, бережно, кончиками пальцев. — Идите за мной, — скомандовал он, не добавив ни слова. Бруно прошел за ним в маленькую комнатку позади зала, которая служила личным кабинетом. Увидел, как старик поставил книжку комиксов на пюпитр. Мордекай включил лампу на гибком штативе и направил ее на обложку. Потом стал не спеша пролистывать альбом. — Я слышал, что он существует, но до сих пор не доводилось видеть его собственными глазами. Дженко так и не понимал, откуда такой восторг, притом что исполнение комикса ему показалось довольно посредственным. Но, видя реакцию эксперта, поздравил себя с удачной мыслью показать Банни Мордекаю Луманну, а не какому-нибудь умничающему продавцу из магазина комиксов. Низко склонившись над страницами, галерист водил пальцем по контурам рисунков с восторгом историка, обнаружившего драгоценные миниатюры, с волнением ребенка, погрузившегося в журнальчик, только что купленный на собственные сбережения. — Кролик Банни, — объявил он, словно приветствуя персонажа. — Многие из моих коллег считают, что это легенда… По правде говоря, я и сам временами сомневался. — Простите, что перебиваю, — вклинился Бруно, выводя старика из транса. — Сомневались в чем? Можете объяснить подробнее? — Все очень просто, господин Дженко: этот комикс не должен существовать. Бруно был ошеломлен: — Что вы имеете в виду? — По качеству печати, типу бумаги и способу переплета можно со всей вероятностью датировать это издание сороковыми годами прошлого века. В самом деле, кролик Банни — экспериментальный издательский проект того периода… В тот момент индустрия комиксов бурно развивалась. Это подвигало издателей, стремящихся привлечь более широкие слои публики, на поиски новых путей. — Я вроде бы никогда не слышал о таком персонаже. — Как бы вы могли о нем слышать? — спросил Луманн. — Банни недолго прожил: как это часто случалось в те времена, сюжет, который не пользовался успехом, был быстро сброшен со счетов и забыт.