– Помню-помню, но отец Саймон сказал – для него большая честь провести церемонию, Эндж! Он с радостью вас обвенчает! Ну круто же, круто, правда?! На Паллорино нахлынули воспоминания тридцатилетней давности – оглушительный, страшный трезвон колоколов, падающий снег, праздник Рождества, ее заталкивают в бэби-бокс напротив католического собора в Ванкувере, проникновенное начало «Аве, Марии» – и грохот выстрелов в переулке… А прошлой зимой она с Мэддоксом допрашивали отца Саймона с связи с гибелью юной девушки. – Энджи, вы меня слушаете? – Да. Джинни продолжала уже обеспокоенно – в голосе появились осторожные нотки: – Отец Саймон сказал, что сделает все, чтобы помочь женщине, которая, не щадя себя, искала убийцу Грейси Драммонд. Еще мы с Ларой вместе подошли к хормейстеру – вы Лару Пеннингтон помните? Ну, с «Аманды Роуз»? Вспомнили, да? Лара вам по гроб жизни благодарна, что вы остановили этого Крестителя… Остановила, ага. Разнесла в мясо, выпустив в него, уже лежавшего на земле, всю обойму. За что с треском вылетела из полиции. – Вы ее буквально спасли, Эндж. У нее жизнь совершенно поменялась. Лара теперь волонтер в «Тихой гавани», это приют для бездомных подростков. А петь начала просто как ангел! Она очень старается, и талант у нее немалый. Говорит, это все благодаря вам, потому что вы с папой вытащили ее на твердую почву и страх начал ее отпускать. Короче, весь наш хор вызвался петь на вашей свадьбе! У растроганной Энджи заблестели глаза. Значит, люди все-таки помнят ее былые заслуги, которые так дорого ей встали. – Джинни, – сказала она, – я не готова пока об этом думать. Мне нужно… – Вам нужно поговорить с папой, и вы давно перестали ходить в церковь, но отец Саймон обещал это уладить. Вы соглашайтесь, а мы все организуем! Глубоко дыша, Энджи уставилась на свое отражение в стекле, покрытом коркой морской соли. В голове все смешалось. – Энджи? – Джинн, ты все придумала просто замечательно. Вот я закончу расследование, погляжу, как у нас пойдет с твоим папой, и тогда… – Понимаете, я уже назвала дату отцу Саймону. – Что?! – Просто чтобы на этот день он ничего другого не назначал! Ведь о венчании договариваются заблаговременно. А отменить всегда успеете. Рука сама стиснула телефон: – И на какое число вы договорились? – На двадцать седьмое апреля, это суббота. Вы только представьте – вишни в цвету, улицы Виктории в розово-белом убранстве… Нет, ну вот как прикажете реагировать? Энджи хотелось рассердиться на девчонку – и в то же время обнять ее за усердие. – Энджи? Паллорино прикрыла глаза и глубоко вздохнула. – Мне надо подумать. – Думайте, без проблем. Работайте над своим расследованием, а остальное предоставьте мне. – Какое остальное?! – О, всего лишь место проведения свадебного приема. Я погляжу разные варианты и выберу. Вы погодите возражать – контрактов-то никаких мы не подписываем, это все предварительно. Но если вы решитесь, у нас все будет готово. У нас… В этой девочке Энджи неожиданно обрела горячую поддержку и родственную душу. Джинни доказала ей, что, служа в полиции, Паллорино нажила не только врагов, но и друзей – в Виктории ей многие благодарны и относятся с огромным уважением. Это очень много значило для Энджи, особенно сейчас, когда она надеялась в обозримом будущем открыть собственное детективное агентство и помогать людям находить ответы на вопросы, которые не дают им покоя. Охваченная смятением и радостным трепетом, Энджи проговорила: – Мне бы рассердиться на тебя, Джинн… Девушка несколько принужденно засмеялась, но ответила серьезно и искренне: – Я не сомневаюсь, что свадьба будет. Вы с папой просто созданы друг для друга. Если хотите, можете меня отругать, но я все равно буду стараться, чтобы вы поженились. Бэбс подошла к столику Энджи. – Вот вам ваш заказ, милая. Один сандвич с жареной курятиной и горячая жареная картошечка на гарнир. Энджи сразу опомнилась. – Джинн, мне пора. Ты только не делай ничего такого, чего нельзя отменить, хорошо? Она нажала отбой и отодвинула блокнот, освобождая место для тарелок. Глава 28 Обуреваемая эмоциями, Энджи закрыла ноутбук. Бэбс, не удержавшись, бросила взгляд на фотографии, разложенные на столе. – Вам, может, кетчупа, уксуса или острого соуса? – Нет, спасибо, мне бы еще чашку кофе. – Сию секунду. – Поколебавшись, официантка спросила: – Значит, вы и есть та детективша? Говорят, вы расспрашиваете про ту женщину, утонувшую двадцать четыре года назад, которую недавно нашли в лесу подо мхом? Этого Энджи и добивалась – чтобы Бэбс сама заговорила. – А кто вам сказал, что я частный детектив? Официантка обтерла руки о фартук. – Все уже знали, как только вы в мотеле номер сняли. В таком-то городишке? У нас тут новости не разлетаются, а впитываются, как при осмосе. – Она кивнула на снимки: – А при чем тут эти парни? – Вы их знаете? Бэбс фыркнула: – Да кто ж их не знает? Кармана и Толлеты не одно поколение между собой корешатся. Половина их выросла в лесах да на реке – рыболовы, охотники, лесорубы. Они-то эти края знают… Но вот здесь у вас самые завзятые бедокуры, близнецы эти и Уоллес. Друг дружку прикрывают, друг с дружки кормятся. Лучше с ними не связывайтесь. – Как считаете, они действительно опасны? Бэбс с гримасой пожала плечами: – Кто их знает… Ходил нехороший слушок, что один из них, а может, и все вместе еще в школе убили одного ученика. Но доказательств, конечно, нет. У Энджи бешено забилось сердце. – Вы не шутите? – прошептала она. – Они действительно кого-то убили? – Она огляделась в притворном испуге, не подслушивает ли кто, и подалась вперед: – А как это вышло? – Бэбс! – крикнул человек, читавший газету у стойки. – Можно счет? – Секунду, – сказала официантка Энджи и поспешила к клиенту. Порядком проголодавшаяся Паллорино впилась в сандвич, попутно набивая рот горячей картошкой и следя, как Бэбс пробивает на кассе заказ. Два старика у дверей собрали шахматы и тоже подошли к прилавку. Заплатив за кофе, они помахали официантке на прощанье и вышли. Когда кафе опустело, Бэбс чуть не бегом вернулась к Энджи. – Присядьте, – попросила та, – и расскажите толком, что произошло с тем старшеклассником. – Звали его Поттер Бейтс, – начала Бэбс, опустившись на диванчик напротив Энджи. – Он был отъявленным хулиганом и люто ненавидел геев, лесбиянок, чернокожих, индейцев. В школе проходу не давал тем, кто послабее. Родители с ним дня спокойного не знали. И угораздило его привязаться к одному из мальчишек Толлетов… – К которому? – К Акселю, младшему брату близнецов. Акселю учеба не давалась, он отставал на несколько классов, что-то у него с письмом не ладилось. Вроде дислексии, только на письме. – Дисграфия? – Вроде да. Портер его иначе как гомиком не называл, а бедный Аксель ходил с опущенной головой и покорно терпел, как огромный щенок, которого пинают.