– Я гляжу, вы живете очень близко от того места, где был лагерь тех туристок двадцать четыре года назад. Вы видели на реке участниц рыбалки? Бадж покачал головой. – Но жили вы тогда здесь? – Да. Когда утонула моя жена, я перебрался сюда. Работал на лесозаготовках. – Мне очень жаль вашу жену. Харгривс кивнул. – Бадж, можно спросить, при каких обстоятельствах она погибла? Краем глаза Энджи видела, как напряглась Клэр. – Утонула она. – Вы уже говорили. А как это случилось? Клэр начала нервно ходить перед крыльцом. Энджи, не обращая на нее внимания, не сводила взгляд с Баджа: налитые кровью глаза точно видели перед собой что-то далекое. Харгривс с силой потер лоб, будто желая прогнать из головы хмель или стереть дурные воспоминания. Энджи стало жаль старика. – Мы рыбачили на озере Лун недалеко отсюда из моей «Спратли». – Это название лодки? Бадж кивнул. – Был вечер, мы отмечали выходные и, наверное, переусердствовали. Я… я не знаю, как это случилось. Я встал и размахнулся забросить крючок. Лодку качнуло, и жена вдруг исчезла. Всплеск – и все. – То есть она выпала за борт? Харгривс уставился на свои облепленные грязью сапоги. – Да, – тихо отозвался он. – И камнем на дно. Все произошло просто мгновенно. Мы были без спасательных жилетов… – Он помолчал. – Уже темнело, а вода в озере черная, непрозрачная… – Вы умеете плавать? – Немного. – Почему же вы не прыгнули за ней? Клэр выразительно кашлянула, неодобрительно глядя на Энджи. Паллорино и бровью не повела. – Я не смог. – Бадж долго сидел ссутулясь, затем поднял голову. Лицо его было искажено от эмоций. – Посмотрите на меня, – сказал он, разведя в стороны мозолистые руки. – Я казню себя каждый день. Заливаю совесть дьявольским пойлом в надежде однажды перепить и сдохнуть. Шесть банок пива плюс бутыль виски почти каждый вечер, но до сих пор вот он я, жив и ковыляю. Я виноват. Я мог что-нибудь сделать. Но я был в хламину пьян и не решился лезть в воду. Я плохо соображал. Я бы тоже утонул, да и поделом! Надо было мне шагнуть за борт и пойти на дно вместе с ней… – Харгривс зарыдал, не скрываясь. Слезы струились по щекам, из горла исторгались громкие, безобразные, какие-то нечеловеческие звуки, пока старик корчился от душевной и телесной муки. – Бадж, я вам очень сочувствую. – Нашарив в кармане бумажный платок, Паллорино протянула его Харгривсу. Тот высморкался. Ветер задувал сильнее, заставляя ели низко кланяться. С неба начали сыпаться крошечные снежинки. Клэр отошла к краю участка, оглядывая затянутое облаками небо и посматривая на часы. – Как звали вашу жену, Бадж? – Аризона. Мне это казалось длинно, и я звал ее Зоэ. – Вы долго были женаты? Он кивнул, снова высморкался и тихо выругался. – Переехав в Порт-Феррис, мы хотели начать новую жизнь. Надеялись на перемены к лучшему, если станем жить на природе, ловить рыбу и охотиться. Зоэ уволилась с работы, чтобы я мог поступить на лесопилку. – Почему вам понадобился новый старт? Он тихо фыркнул: – Проблемы в браке. Энджи пристально смотрела на него. – Серьезные? Бадж пожал плечами: – Достаточно серьезные, чтобы переехать. Энджи соображала, не кроется ли тут мотив: вдруг Бадж подстроил несчастный случай или просто не препятствовал жене утонуть? – А где вы жили до Порт-Ферриса? – В Ричмонде, в Большом Ванкувере. Вели очень урбанизированную жизнь. Я вечно был в разъездах, меня подолгу не бывало дома… – Да, на браке это сказывается не лучшим образом. Клэр вернулась к крыльцу. Ее щеки пылали от гнева. – Нам пора, – с нажимом сказала она. – Погода меняется, а нам еще к Акселю и в рощу. Энджи приподняла ладонь. – Еще минуту. Клэр прищурилась. Паллорино кожей чувствовала исходящую от нее неприязнь. – Да, – вздохнул Бадж. – И мы решились сменить обстановку. А я еще поклялся бросить пить. – Он презрительно фыркнул. – Вышло как раз наоборот. – Вы когда-нибудь ходили в ту рощу до того, как нашлись останки Жасмин? – В смысле? – Ну, грибы вы в той стороне собирали? Или, может, просто гуляли? Там очень красиво, мох такой мягкий, пружинистый. Мирно, тихо… До Харгривса наконец дошло. – Вы хотите сказать, я все эти годы знал, что она там лежит? Или… Да вы что, ополоумели?! Типа, мне приспичило кому-то ее показать? Энджи не отступала: Бадж был порядком пьян и расположен к откровенности. – Отец констебля Джейкоби, старший сержант Хэнк Джейкоби, посодействовал, чтобы с вас сняли дополнительные обвинения, когда вы в пьяном виде устроили аварию. – А это тут при чем? – Значит, вы дружны с семейством Джейкоби? Бадж Харгривс вскочил на ноги с такой быстротой, что Энджи отшатнулась, и наставил палец ей в лицо: – А ну, убирайтесь отсюда! – Он повернулся к Клэр: – И ты тоже, двурушница Толлет! Не пойму, что за подставу ты затеяла, что притащила сюда эту бабу! Энджи поднялась со своего пня. Бадж шагнул к ней, заставив отступить к самым перилам. – Желаю вам никогда не узнать, что такое потерять любимого человека, – процедил он, обдавая перегаром лицо Эндж. – Единственная отдушина для меня спрятана на дне чертовой бутылки, а Джейкоби, отец и сын, просто хорошие люди. Хэнк знал, как я живу, и помог. Он поговорил с пострадавшими, рассказал им о горе, которое меня убивает, и они согласились не настаивать на обвинениях в оставлении места аварии. Мы не сделали ничего противозаконного, понятно? Меня все равно судили за пьянство за рулем, и я расплатился сполна – можете проверить, я свое отсидел. Это тавро выжжено у меня на сердце. – Бадж с размаху ударил себя в грудь кулаком, стоя с побагровевшим лицом и мокрыми глазами. – А Жасмин Гулати получила по заслугам. Эта распутница походя соблазняла женатых мужчин смеха ради, для самоутверждения, вот ее и настигла справедливая кара! А теперь убирайтесь с моей земли, не доводите до греха, а то приму вас за медведя, на фиг, и завалю ненароком из ружья! Дрожа всем телом, Бадж кинулся к двери и рванул ее на себя. Такер тут же принялся прыгать на хозяина, бурно радуясь его возвращению. Харгривс вошел в дом, и тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. Энджи смотрела ему вслед с бьющимся сердцем и пылающими щеками. – Ну, вы закончили или нет? Энджи обернулась. Клэр стояла в грязи, упираясь руками в бока, и с гневной миной мерила ее взглядом. Крошечные снежинки усыпали темные косы, сбегавшие по плечам. – Я его еще про «Додж» не спросила, – ответила Энджи, спускаясь на две ступеньки. – Клэр, с вами все в порядке? Девушка отвернулась и направилась к лесу в угрюмом молчании. Энджи пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать. Углубляясь в чащу, Клэр сердито отводила ветки руками, не заботясь о том, что они хлещут по лицу идущей сзади Энджи. В таком воинственном настроении Клэр прошагала несколько километров. По навигатору, одолженному у девушки, Энджи видела, что они почти дошли до дома Акселя Толлета. Вдруг Клэр остановилась посреди дороги и круто развернулась: – Вы и дяде Акселю собираетесь голову морочить? К чему вы завели с Баджем этот разговор? Поиздеваться решили, что ли? Он же еле пережил свою потерю, до конца так и не оправился! Чего его теперь-то пытать? Или вы думаете, это он утопил свою жену? А каким это боком к вашему расследованию?