– В восемь, когда Генри ушел, а я пришел. Автомобиль остановился перед дверью, и этот мужчина с вытаращенными глазами вошел сюда. Я попытался помешать ему зайти в лифт, но он оттолкнул меня в сторону и приказал, словно он сам президент Вильсон. Поэтому я отвез его на верхний этаж. Когда мы туда приехали, он пошел к двери мисс Майо, я остановил кабину и наблюдал за ним. – Умница! Что случилось? – Он постучал, и ему никто не ответил. Потом он позвал: «Дорис! Дорис!» – и она ответила, но дверь не открыла. – Ты слышал, что он еще сказал? – Нет, сэр. После этого он прошептал ей – шипел как змея. Лори скрипнул зубами. Даже Сэм почувствовал нечто змеиное в Шоу. – Продолжай, – сказал он. – Потом, я так понимаю, мисс Майо надевала пальто, а этот мужчина ждал. Я думал, что он уйдет, и был бы очень этому рад. Но он стоял тут, ждал и ухмылялся так, что я думал, у него голова на части развалится. Лори по описанию узнал эту улыбку. – Через две-три минуты она вышла, – продолжил Сэм. – На ней была длинная шуба и вуаль. Она выглядела ужасно бледной и, когда они сели в лифт, не сказала ни слова. В кабине никого не было, и мне показалось, что я не могу отпустить ее вот так, ничего не сказав. Поэтому я и спросил: «Вы уезжаете, мисс Майо?» Мужчина посмотрел на меня недовольно, а она только кивнула. – Она вообще ничего не сказала? – Нет, сэр. Ни слова. Она стояла вся такая остолбеневшая и тихая, он повел ее к машине, и они оба в нее сели. – Это был лимузин, закрытая машина? – Да, сэр. – Тот мужчина сел за руль? – Нет, сэр. Он сел рядом с мисс Майо. Там был водитель, возрастом помладше. – Как он выглядел? – Я не очень его рассмотрел. На нем были длинное пальто и кепка. Волосы у него были как солома. Лори узнал секретаря. – Куда они поехали? – На восток. В этот момент они уже стояли на площадке верхнего этажа, и Лори пошел вперед. – Я посмотрю в ее комнате. Может быть, она оставила какое-то сообщение. Сэм увязался за ним, и хотя Лори этого не хотел, он нашел в этом некоторое утешение. Отчасти этого паренька можно было назвать другом Дорис, потому что Сэм желал ей добра. Теперь он делал все, что мог, чтобы помочь ей, если, как он подозревал, в ее отъезде было что-то зловещее. Войдя в знакомую комнату, Лори осмотрелся с тяжелым сердцем. В отличие от штаб-квартиры Шоу, она не изменилась. Комната выходила окнами на север, в ней было слегка прохладно в ранних лучах солнца, но везде оставались следы недавнего пребывания ее хозяйки. Цветы, которые он подарил Дорис только вчера, свесили свои бутоны в скромном поклоне. Присмотревшись, Лори заметил дюжину маленьких деталей, которые дали ему надежду. На столике лежала открытая книга обложкой вверх – наверное, она отложила ее совсем недавно. Там стояло длинное зеркало и лежали серебристые щетки, которыми она расчесывала свои чудесные волосы. На письменном столе он заметил карандаш и лист бумаги, от которого она, торопясь, оторвала кусок. Все в комнате говорило о том, что ее владелица, чье присутствие еще ощущалось, может вернуться в любое мгновение. И все же на окне – там, где Лори полушутя указал ей, – висел шарф, который он предложил ей в качестве сигнала опасности. Он подошел, снял его с задвижки и обнаружил, что висела только половина шарфа. Один его конец был неровный, словно его грубо и в спешке обрезали. Лори положил шарф в карман, и у него участился пульс. К складкам шарфа был приколот кусочек бумаги, такой маленький, что даже пытливый взгляд Сэма, следивший за каждым его движением, не заметил его. Лори обернулся к лифтеру. – Нам лучше уйти отсюда, – сказал он, стараясь говорить беззаботно, и направился к выходу. – Мисс Майо может вернуться в любую секунду. Глаза Сэма вылезли из орбит и стали похожими на глаза Шоу. – В-вы не думаете, что она исчезла? – заикаясь, спросил он. – Почему мы должны думать, что она исчезла? – Лори попытался улыбнуться ему. – Возможно, она просто выехала прокатиться на автомобиле или спешила на утренний поезд, чтобы провести день на природе. Комната не выглядит так, словно она уехала насовсем. Люди обычно собирают вещи, так ведь? Сэм опустил глаза. Его лицо, любопытное до этого момента, словно окаменело. Он последовал за мистером Девоном в лифт молча и запустил кабину. Но когда его пассажир собирался уйти, Сэм поделился с ним одним соображением. – Она не выглядела как леди, которая едет на экскурсию, – мрачно пробормотал он. Лори поспешил в свою квартиру со стучащим сердцем, но по пути открыл и быстро прочитал записку от Дорис. Она была написана карандашом, видимо, на обрывке того листка, который он видел на ее столе. «Я думаю, Лонг-Айленд. Старый дом у пролива, где-то рядом с Си-Клиффом. Помните ваше обещание: никакой полиции». Больше в ней ничего не было – ни адреса, ни подписи, ни даты. Почерк, хотя она и писала явно в спешке, был четким, красивым, в нем был виден ее характер. Из квартиры Лори позвонил в гараж по поводу своей машины, потом перечитал маленькую записку. Продолжая держать ее в руке, он все обдумал. Две вещи были ему ясны и казались ужасными. План Шоу близок к завершению. Он забрал Дорис. Казалось, и это удручало его больше всего, что она пошла с ним добровольно. По меньшей мере она не протестовала, не сказала ни слова, даже не посмотрела на Сэма как-то особенно, а он, без сомнений, захотел бы ей помочь и попытался бы остановить негодяя. Почему она не произнесла ни слова? Единственный ответ, который приходил в голову: Дорис стала фаталисткой. Она и впрямь перестала убегать и прятаться. Она позволила, чтобы все шло, как хотел Шоу, и даже говорила об этом Лори. Каков финал плана Шоу, об этом Лори даже не хотел думать. Его ум продолжал анализировать странные повороты происходящего. Значит, Дорис покорно пошла за Шоу, но тем не менее позвала на помощь Лори. Зачем? И почему она знала, куда примерно ее повезут? Почему? Почему? Почему? Этот вопрос часто его мучил с первой их встречи, а теперь намертво засел в голове. Несмотря на то, что он ее любил (и сейчас он это ясно понял), и на то, что случилось с ним ночью, он все еще до конца не осознал, насколько серьезная опасность ей угрожает. Он сам только что почувствовал дыхание этой опасности, у него сильно забилось сердце и буквально заледенела душа. В следующее мгновение его внутренний голос – бдительный, внимательный, всегда бывший настороже – прозвучал в голове: «Шоу может угрожать. Он может драться и даже использовать хлороформ. Но когда дело дойдет до финальной встречи, до решительных действий, его просто не будет на месте. Он ядовит, ему хотелось бы кусаться, но у него нет клыков, и он знает это». Перед мысленным взором Лори опять встало лицо Шоу, когда он душил его прошлой ночью. Теперь он знал, что означал взгляд этих пронизывающих глаз. В нем был страх. Хотя Шоу говорил очень самоуверенно, во время драки это существо было в полном ужасе. «И у него будет причина бояться, когда в следующий раз он попадется мне в руки», – мрачно рассуждал Лори. Но Шоу боялся Лори, а не Дорис. Что же происходило с нею сейчас? Он подошел к маленькому сейфу, укрытому в стене спальни, и выгреб оттуда все деньги, что нашел. Эх, если бы Родни был дома! Но мистер Бэнгс вышел, как сказал швейцар. Он также доложил мистеру Девону, что его машина стоит у входа. Нужда поговорить с Родни стала еще больше с тех пор, как в его жизни прибавилось сложностей. Лори позвонил в любимый ресторан Бэнгса, в офис Эпштейна, в отель Соне. В ресторане его мягко заверили, что мистера Бэнгса там нет. В офисе обиженный голос секретаря сообщил, что там никого не бывает до половины десятого. Голос Сони звучал весьма удивленно, и Лори понял, что даже зарождающееся чувство вряд ли приведет Родни к даме его сердца столь рано. Он повесил трубку и застонал с отвращением. Лори стал собирать маленькую сумку и выбирал подходящее пальто для предстоящей поездки. Он вытащил из ящика стола маленький револьвер, который он забрал у Дорис во время их первой встречи. Держа его в руке, он заколебался. До нынешнего момента всю свою короткую, но насыщенную жизнь молодой Девон полагался на хорошо тренированные кулаки, которые могли защитить его от других людей. Но в этот раз другие люди не гнушались применять хлороформ… И еще нужно было подумать о Дорис. Он положил револьвер в карман и бросился в лифт, а потом к выходу с той скоростью, к которой лифтер уже привык. У него была спортивная двухместная машина с изящными, красивыми очертаниями. Как только он занял свое место за рулем, машина запульсировала, как живое существо, желая немедленно рвануть с места. Дикое молодое сердце Лори хотело того же самого, но год жизни в Нью-Йорке научил его уважать правила дорожного движения, и сейчас было не время рисковать. Осторожно, почти без спешки, он проехал на Третью авеню, потом по мосту Куинсборо и выехал на шоссе, которое вело на Лонг-Айленд. Здесь он перестал себя сдерживать, дал газу своему автомобилю и поехал со скоростью шестьдесят две мили в час. Облака закрыли солнце, в воздухе кружился снег. Лори счел такую погоду подходящей. Он гнал сквозь серую хмарь, проносясь мимо городков, которые менялись, словно картинки на экране. Флашинг, Бэйсайд, Литл-Нек, Манхассет, Рослин, Гленхед – один за другим они уносились прочь. Примерно за полчаса он проехал двадцать две мили под возгласы нескольких встреченных полицейских, которые кричали вслед и требовали сбросить скорость. Один из них был весьма настойчив, и Лори хотел было послушаться и ощутить на себе карающую силу закона, но полицейский узнал молодого Девона и помахал ему со снисходительной ухмылкой. Не в первый раз Лори стирал шины на этом отрезке дороги. Около станции Си-Клифф он сбросил скорость. Затем, повинуясь странному импульсу, остановил машину возле платформы и вошел в крошечное здание. Из окошка, в котором продавали билеты, выглянула хорошенькая девушка, которая с интересом уставилась на Лори. Он учтиво склонил непокрытую кудрявую голову и спросил, не видела ли она темный лимузин, который проезжал тут час-другой назад, скажем, в половине девятого или в девять? Девушка помотала головой. Она пришла на работу к девяти, и, даже если бы такая машина проехала мимо, она бы вряд ли ее заметила – машин тут проезжает много, а ей надо работать. Лори уточнил, мог ли кто-нибудь еще видеть автомобиль – скажем, тот, кто сидел на платформе и наблюдал оттуда за жизнью городка? Нет, объяснила девушка, станционные зеваки в это время года тут не торчат, их полно летом. Тогда, продолжал выпытывать Лори, возможно, она может сказать ему, есть ли около Си-Клиффа хорошие старые дома, которые сдают в аренду, скажем, с видом на пролив и находящиеся за чертой города? Только недавно обретенная сила воли сдерживала сейчас его эмоции. Каждая частица его души паниковала и просила немедленно действовать, разузнать побольше. Но он стоял перед девушкой-кассиршей и делал вид, что совершенно спокоен и никуда не торопится. Резкий переход джентльмена на другую тему удивил девушку. Она посмотрела на него с подозрением, которое, впрочем, тут же испарилось под его обаянием. Лори объяснил, что имел в виду дом, который мог бы понравиться путешественнику, проезжавшему мимо, заглянувшему на станцию и вдруг осознавшему удивительную красоту Си-Клиффа. Девушка рассмеялась. Она была очень милой, решил Лори и улыбнулся в ответ, ведь сейчас лишь она могла ему помочь. Да, ответила девушка, в миле отсюда был дом Вариков, который стоял прямо у воды. А еще у пролива есть старый дом семейства Кил. Они стояли недалеко друг от друга, и их оба сдавали, как она слышала. Кроме того, имелся дом в противоположном направлении, тоже у самой воды. Она не знала его названия, но видела вывеску «Сдается» в прошлое воскресенье, когда ехала мимо. О других домах ей не было известно. Она дала молодому человеку подробные инструкции, как до них добраться, и финал беседы ее расстроил: едва взглянув на нее, Лори направился к выходу. Девушка даже вышла из своего закутка, чтобы проводить джентльмена до двери и посмотреть, как он уезжает. Лори сначала помчался к домам Вариков и Килов. Шоу, как он подозревал, скорее всего, снял дом так же, как и офис в Ист-Сайде. Но беглый осмотр двух старых домов убедил его, что в них никого не было. Из труб не шел дым, вокруг не было никаких признаков жизни. Кроме того, рядом стояли другие дома, что вряд ли подходило для осуществления скверных планов Шоу. Третий дом в его списке давал больше надежд, поскольку стоял одиноко, далеко от соседних домов. На мокрой лужайке перед ним двое грязных детей и собака беззаботно играли, в стороне мужчина весело пилил дрова и кричал детям, чтобы те были осторожны. Судя по всему, закрытый дом находился под присмотром сторожа, а его дети временно владели территорией. Лори исследовал еще пару дюжин домов. Он проехал по всем улицам и дорогам, но нигде не увидел подходящего здания. Был час дня, когда Лори, страдальчески воскликнув, развернул машину, чтобы ехать обратно на станцию. Ему стало казаться, что задача, заданная ему Шоу, невыполнима. На берегу пролива около Си-Клиффа было несколько сотен домов. В каком же прячут Дорис? Лори надеялся, что та девушка на станции вспомнит и другие дома или направит его к лучшим риелторам. Возможно, к ним и нужно было обратиться с самого начала. У него кружилась голова, он плохо соображал. Машина сделала крутой поворот, и он вдруг увидел что-то яркое, лежащее на дороге в том направлении, с которого он только что свернул. Сперва он решил проехать мимо. Потом, подумав, остановил машину, выпрыгнул наружу и побежал назад. Там, справа на обочине, лежал крошечный кусочек шелка. Он медленно наклонился, поднял его и расправил на ладони. Его глаза тут же стали мокрыми, неожиданно для самого Лори. Это был лоскуток длиной пять сантиметров, неаккуратно отрезанный в спешке от того самого шарфа, который лежал в его кармане. Теперь он понимал, для чего это было сделано. Значит, Дорис разрезала половину шарфа на куски и бросала их, чтобы он мог идти по ее следу. Возможно, он не заметил другие лоскутки, но теперь это было не важно – он нашел дорогу, которая вела к нужному дому. Лори запрыгнул в машину и развернул ее. Он ехал очень медленно, принуждая мощный спортивный автомобиль ползти, и рассматривал каждый сантиметр обочины очень внимательно. Проехав больше мили, Лори нашел вторую подсказку. Еще один кусок яркого шелка лежал на проселочной дороге, которая сворачивала с основной под острым углом. От всего сердца возблагодарив Господа, он свернул на нее. Дорога была узкая, с неглубокой колеей, – видимо, ей мало пользовались. Дорога могла прерваться где угодно, могла никуда не привести. Она шла через поле, через луг, через лес, по пути был виден блеск воды какого-то водоема. Затем внезапно она опять превратилась в настоящую дорогу, а потом перешла в аллею, которая привела к большому темно-серому дому, стоявшему под мрачной сенью кедров. Лори остановил машину и кивнул самому себе. Это было то самое место. Он это чувствовал, даже без подсказок в виде лоскутьев шелка. Именно такое место выбрал бы для своих целей Шоу, склонный к некоторой театральности. Дом выглядел так, словно в нем долго никто не жил, – территория была не убрана, а окна были забиты тяжелыми досками. Однако сейчас в нем ощущалось присутствие жизни. Из боковой трубы вверх вилась тонкая струя дыма. На втором этаже недавно открытые ставни скрипели ржавыми петлями на январском ветру. И да! Снаружи, на одном из окон висела яркая лента, как будто случайно оброненная птицей. Лори быстро сдал назад до того места, где мог развернуться, а потом помчался к основной дороге. Более простая часть его натуры требовала, чтобы он подъехал ко входу и ломился в дверь, пока кто-нибудь не откроет ему, а потом твердо потребовал увидеть мисс Майо. Но такой номер, он знал, не пройдет. Ему нужно было спрятать машину, вернуться пешком, пробраться в дом, а потом разбираться с проблемами по мере их поступления. В душе Лори бурлили эмоции: облегчение и паника, безрассудство и осторожность, страх и восторг. Он нашел Дорис. Лори изо всех сил обнадеживал себя, что девушка пока в безопасности. Остальное зависело от него, и он чувствовал, что справится. Он был готов действовать – в его душе, словно набирал силу шторм, крепла отчаянная решимость. Глава XIII. Дом среди кедров