Я еще раз взглянула на наши отражения и была почти уверена, что он чувствует пульс у меня на руке. Мы выглядели довольно красиво вместе. Он был крупным и мускулистым, а я — невысокой и крошечной. Противоположности, которые работали друг с другом на противоположностях друг друга. Его пристальный взгляд разрушил все барьеры, которые у меня были, и впервые с тех пор, как Брэндон ушел, мне захотелось, чтобы кто-нибудь поцеловал меня. Я хотела, чтобы Рид поцеловал меня. Я отчаянно хотела, чтобы он взял меня и заставил почувствовать. Что-то. Что-нибудь. Всё. Двери снова звякнули, выводя из транса, в котором он застал меня, или, может быть, я застала его, я не была уверена, и убрала свою руку с его плеча. Мне стало холодно, как будто он каким-то образом дарил мне тепло, которого не чувствовала слишком давно. Рид усмехнулся про себя и, выйдя из лифта, повернул налево, к своему номеру С-13. — Ну вот, — он прислонился спиной к массивной дубовой двери. — Спасибо, что осталась со мной сегодня вечером. — В любое время. Он засунул руку в передний карман брюк и уставился в пол, маленькая прядь его волос упала ему на лоб. Он весь вечер зачесывал их назад, выглядя шикарно и уравновешенно, но небольшая прядь волос на лице придавала ему опасный вид. Я хотела исследовать эту опасность — страх не являлся проблемой, когда его тщательно изучали. — Хо… — я не могла подобрать слов. — Спокойной ночи, Рид. Проведя рукой по волосам, он посмотрел вверх, свет раннего утра начал проникать через окно в крыше над нами. Мягкий оранжевый свет придавал его коже безмятежный оттенок. — Хочешь войти? Я остановилась на полпути: — Наверное, мне не стоит. Потому что, серьезно, я действительно не должна этого делать. Он выглядел слишком красивым и дерзким, с взъерошенными волосами и изогнутым ртом, бросающим вызов каждому моему движению. — Почему? — осмелел он, и та озорная искорка, которая мне так нравилась в нем, вернулась с удвоенной силой. — Беспокоишься, что не сможешь удержать руки при себе? — огонек в его глазах и ухмылка на его лице вызвали у меня желание доказать, что он неправ. Это также взволновало меня совершенно не-типичном-мне смысле. — Нет, — быстро сказала я. Он уставился на меня сверху вниз, нахмурив брови, когда я вызывающе скрестила руки на груди. Это была битва умов, Одед против Виндзора. Умник против умницы. Рыжая против рыжего. Я участвовала в нем, чтобы выиграть. — Докажи это, любимая. Я усмехнулась: — Что именно доказать? — Твою способность сохранять дружеские отношения. У меня отвисла челюсть: — Это что, вызов? Я могу стать самой лучшей подругой, которая у тебя когда-либо была. Я выдружу тебя до чертиков, — что за намеки, Чарли! Христос. Он ухмыльнулся, и ямочка появилась на его щеке. Боже, у Рида был способ подчеркнуть мою смелость. Вывернув ногу, я отвела ее в сторону, мои руки все еще были твердо на месте. — Твой ход, Одед. Я сглотнула. Дерьмо. Еще раз, к чему я клонила? Были ли у меня какие-нибудь хорошие ходы? Если бы я задавала себе этот вопрос, ответом было бы решительное «нет». У меня не было практики. Он провел языком по щеке, чувствуя свою победу. — Прекрасно, — простонала я, разжимая руки. Ладно, что ж, возможно, моя игра была не так сильна, как я думала. Дерьмо. Он повернулся с торжествующей улыбкой, доставая ключи, чтобы отпереть дверь. Она скрипнула, когда он толкнул ее и шагнул внутрь, держа дверь пошире, чтобы я могла войти. В тот момент, когда я переступила порог, меня пронзило ощущение Рида. Как будто его соседа по комнате вообще не существовало. Здесь не было никаких плакатов или календарей с обнаженными женщинами. Я не смогла найти ни малейшего намека на мудачество — только мягкие тона темно-бордового и слоновой кости, разбросанные повсюду. Его стол был тщательно прибран, каждый предмет лежал на идеальном месте. Телевизор органично располагался на стене, а коллекция DVD-дисков окружала его ореолом. Я автоматически определила, какая кровать принадлежала ему, потому что она была застелена, даже углы заправлены в матрас. Я не осознавала, что хранила молчание, пока Рид не произнес мое имя. — Ты пьешь со сливками? — Хм? — я покачала головой, отводя взгляд от его кровати, чтобы увидеть, что он стоит перед кофеваркой на раковине. — О, да, пожалуйста. Он нажал кнопку на кофейнике, выдвинул стул из-за своего стола и предложил его мне: — Миледи. Я рассмеялась: — Спасибо. У тебя правда хорошее общежитие. Рид присел на край кровати, положив руки на колени: — Это происходит всякий раз, когда здесь нет Хэма, чтобы все разрушить. — Кто такой Хэм? — мой взгляд упал на маленькую клетку в углу комнаты, и я вскочила со своего места. — Это он? — я наклонилась и поворковала с маленькой серой шиншиллой, смотревшей на меня крошечными черными глазками. Я засунула палец в клетку, крошечный самородок понюхал мою кожу, а затем занялся своими делами. Рид усмехнулся: — Это Энакин. Выпрямившись, я посмотрела на Рида. — Как Скайуокер (прим. Энакин Скайуокер — он же Дарт Вейдер, персонаж вселенной «Звездных Войн»)? — Он самый. — Но почему? Энакин — зло. — Спойлер! — крикнул Рид, затыкая уши, снова излишне драматизируя ситуацию. — Эй, чувак. Этот поезд давным-давно ушел. Он пристально посмотрел на меня: — Шучу. «Звездные войны» — одна из лучших франшиз в этом гребаном мире, — я не могла не согласиться. — Нет, — продолжил он, — я назвал его Энакином, потому что иногда он может быть маленьким мудаком. Он часто обнаруживает свою внутреннюю темную сторону и любит кусать мои пальцы, — он ткнул одним из пальцев в мою сторону. — Видишь? — у основания его указательного пальца был крошечный шрам. — Мелкий придурок содрал с меня добротную часть кожи. Я прикрыла свой смешок рукой. — Это не смешно, Чарли. Если бы этот ублюдок не был таким милым, я бы отправил его задницу обратно в преисподнюю, откуда он и появился. Присев на корточки, я пригнулась, глядя маленькому Энакину прямо в глаза: — Ты же не злой. Тебе просто нужно немного любви. — Я все время показываю ему свою любовь! А он ненавидит меня. — Можно мне подержать его? Рид колебался, в его глазах явно читалось опасение: — Не знаю… — Со мной все будет в порядке, — заверила я. — Он полюбит меня. Челюсть Рида дернулась, когда я потянулась к верхней части клетки, отпирая защелку. — Осторожно, — предупредил Рид, когда я сунула руку внутрь, но, к большому удивлению Рида, Энакин запрыгнул прямо мне на руку. — Святое дерьмо. Я поднесла раскрытую ладонь к лицу, и Энакин обнюхал меня, его маленькая мордочка нервно двигалась вверх-вниз. Он стукнул меня по носу своим, и я умерла от умиления. — Фу, что за чертовщина? Энакин такой подлиза. — Просто он чувствует хороших людей, вот и все. — Чертова заклинательница шиншиллы, вот ты кто. Энакин запрыгнул мне на грудь, зарываясь в подол моего платья, а Рид закатил глаза, бормоча себе под нос о том, что его собственная шиншилла стала предательницей.