— Итак, Хэм. Кто он такой? Рид пристально посмотрел на Энакина, а затем покачал головой. — Мой сосед по комнате и… — он помедлил еще секунду, доставая из комода фотографию и указывая на парня с широкими плечами и темно-русыми волосами. — Мой лучший друг. Мой рот сам собой приоткрылся, и я погладила маленького Энакина по спине, рассматривая фотографию. Хэм был крупнее, шире Рида, и я не была до конца уверена, но он был похож на того парня, на которого Амелия кричала на днях, на человека, который немного помял её крылышки. Я фыркнула над своей шуткой, и Рид странно посмотрел на меня. Конечно, я бросила на него лишь беглый взгляд, но его удивительно жесткие и красивые светлые волосы невозможно было не заметить. Хэм был тем парнем, который врезался в Амелию. Интересно. Я устроилась в кресле, мои пятки кричали от боли, поэтому я поставила фотографию на место и подтянула туфли. — Раздевайся, — сказал мне Рид, глядя на мои беспокойные ноги. — Устраивайся поудобнее. Я открыла рот, чтобы возразить что-нибудь из ряда вон выходящее, но он остановил меня. — Не в этом смысле, извращенка, — игриво пожурил он. — Я про твои туфли. Тебе, наверное, некомфортно в этих штуках. Я вздыхаю, с усмешкой качая головой. Крепко держа за руку моего нового друга-шиншиллу, я наклонилась и сбросила каблуки, почувствовав мгновенное облегчение. — Итак, Хэм. Лучший друг. А Амелия — это…? Официально я была ужасна в умении быть тактичной. — Она мой самый лучший друг, — пояснил он, все еще не сводя глаз с Энакина. — Хэм — это… Хэм. На самом деле мы с ним больше не сходимся во взглядах. — Почему? Он потер затылок: — Он задница. Мужественный запах леса и стирки быстро начал исчезать, когда в воздухе начал разливаться аромат кофе. Я рассмеялась: — Но ты держишь его рядом. Ты, должно быть, видишь в нем что-то хорошее. — О, полагаю, у него бывают приступы доброты. Ему просто нужно немного повзрослеть. — Говорит двадцатипятилетний, — я вытащила это число из своей задницы. Не знаю, зачем я это сделала. — Вообще-то, мне двадцать два, — сказал он извиняющимся тоном. Приведя себя в порядок, я попыталась взять себя в руки. Ему было всего двадцать два. Наверное, мне следовало догадаться — или, по крайней мере, догадаться об этом пораньше. В конце концов, мы учились в университете. Я была аномалией. — Это проблема? — спросил он с виноватым видом, сглотнув. — Сколько тебе лет? — Невежливо задавать женщине такой вопрос, — сказала я серьезным тоном, стараясь не прикусить губу. Я не понимала своего инстинкта, но я вроде как, о боже мой, хотела сказать ему правду. Не только потому, что с ним я чувствовала себя комфортно и постоянно смеялась, но и потому, что я хотела, чтобы он узнал меня. Не тот фасад, который я пыталась изобразить. Когда меня приняли в Хешер, я приняла решение держать каждую деталь своей жизни в секрете — не раскрывать свои карты. Но что касается Рида, то я хотела, чтобы он прочитал меня как книгу. Ту, которую я написала, потому что она была честной. Её уже давно не брали в руки, и мне было приятно снять ее с полки и смахнуть пыль со страниц. Зазвенела кофеварка, и он встал: — Ну, любимая, ты не обязана мне ничего говорить. Это не важно. — Подожди, — остановила я его, и Энакин, спавший у меня на груди, слегка вздрогнул, но лишь для того, чтобы снова закрыть глаза. — Я шучу, — лгунья. — Мне двадцать семь. Ну, почти. Через несколько недель мне исполнится двадцать семь. Он оглянулся через плечо, и я ждала, затаив дыхание, потому что это могло либо укрепить, либо разрушить нашу дружбу. — Пожилая женщина. Мило. Я подняла ближайший предмет, который смогла найти, не потревожив Энакина, блокнот с заметками, и швырнула в его сторону, попав ему в плечо. — Заткнись. — Это не имеет большого значения, Чарли, — он прошел на маленькую кухню, достал две кружки, налил в них сначала кофе, а затем сливки, которые достал из мини-холодильника. Он протянул мне кружку с эмблемой Хешерского университета, и я сделала пробный глоток, пробормотав «спасибо». — Итак, теперь, когда мы выяснили, что я старая, а ты малыш с очаровательной шиншиллой, — сказала я, — что еще я должна знать о тебе? Убивал кого-нибудь в последнее время? Рид снова сел, осторожно снимая пиджак, чтобы не расплескать свой кофе. — В последнее время? Нет. Я рассмеялась. — А ты? Какие-нибудь убийства? — Насколько помню, нет. — Успокаивает. Парень? Ах, вот оно, опять. Я отшила его раньше просто для того, чтобы быть занозой в заднице. Сейчас, казалось, было неподходящее время, чтобы продолжать избегать этого. Однако я хранила молчание. — Да ладно тебе, Чарли. Расскажи мне что-нибудь настоящее. Я мгновенно сдалась. Настоящее — это все, чего я когда-либо хотела. Настоящее — это то, что я искала с тех пор, как Брэндон разбил мне сердце. Настоящим было все то, чего у меня никогда раньше не было. Настоящее всегда было… недостижимым. — Нет. Никакого парня. А что насчет тебя? — Любимая, могу заверить тебя, что у меня нет парня. Мой рот сжался, и я облизнула губы. — Оу. Верно. Девушка. У тебя есть девушка? — я уточнила. В этот момент произошло что-то странное. Если бы я не видела этого лично, я бы поклялась, что это невозможно, но Рид покраснел. Абсолютный не-могу-смотреть-тебе-в-глаза румянец. Это было прекрасно, и я немного заглянула в его душу. — У этого парня нет девушки. — Когда была в последний раз? Настала его очередь хранить молчание. Я застонала: — Расскажи мне что-нибудь настоящее, Рид. Он прочистил горло, глядя в стену, и я поняла, что задала ему вопрос, на который ему, вероятно, никогда не приходилось отвечать. — Да ладно. Год? — он отпил из своей кружки, его глаза встретились с моими поверх края. — Два? Он сглотнул и отвел чашку от лица. — Со старшей школы? — должно быть, так оно и было. Он был слишком красив, чтобы у него никогда не было девушки. — Я начинаю чувствовать себя неудачником. Я открыла рот, и из него вырвались булькающие звуки, выдающие мое самообладание. Он был красивым, милым, забавным и прямо-таки горячим британским парнем. Как могло случиться, что у него никогда не было девушки? Вот же оно. Ни у кого не было шанса. Никогда. — Ты точно не неудачник, но подожди. Мне нужны разъяснения. — О чем? Моем полном отсутствие багажа в отделе подружек? — Ну, вроде того, — теперь мне стало любопытно. Я не могла так это оставить. — Тогда давай сделаем это, — он пожал плечами, как будто, каким бы ни был мой вопрос, он его не беспокоил. Я прочистила горло, оценив ширину его плеч. Как я только сейчас их заметил? — У тебя никогда не было девушки? Рид прищурился: — Ну… — Ах, ах, — остановила я его. — Пришло время правды. Он застонал и поставил свою кружку на прикроватный столик рядом с кроватью, а затем прищурил глаза: — Отлично. Время правды?