Она подняла руку, быстро понюхав подмышку: — Заткнись. Это не так. Я только что въехала, задница. Это физический труд. Нажав кнопку «вниз» на лифте, я рассмеялся: — Шучу. Кстати, мне нравится цвет волос. Она взъерошила свои короткие локоны: — Спасибо. Я прочувствовала бирюзу. Мои родители были в шоке. — О, я уверен. Быть дочерью местного пастора и его жены не совсем легко для Амелии. Она была свободной душой в мире правил и ожиданий. Она прокладывала свой собственный путь, и ее родители не всегда были этому рады. Лифт звякнул и мы вышли под дождь. Как всегда, я натянул капюшон на голову, чтобы козырек кепки закрывал легкие брызги, и протянул Амелии свой зонтик. Мы оба знали, что я не позволю ей пройти весь путь до театра без него. Она подмигнула и раскрыла зонтик: — Итак, какие занятия ты посещаешь в этом семестре? — Пара бизнес-классов. Профессор Шаль приняла меня в качестве ассистента. — Уф, повезло. На какой класс? Я облизал губы: — Маркетинг… думаю, — в этом семестре я посещал два занятия профессора Шаля. Вероятно, хорошая идея перепроверить бы это. Я еще даже не брал в руки свои учебники. И чувствовал себя немного странно, даже думая об этом. Я никогда ничего не откладываю. Никогда. Популярная мелодия из «Гамильтона» прорвалась сквозь шум дождя, и я прищурился, глядя вперед. Студенты театрального факультета. Мой народ. Профессор МакКензи, в присущей МакКензи манере, ранее сегодня разослала массовое сообщение с приглашением нас прийти, чтобы мы могли обсудить все вопросы осенней постановки. — Ах, звуки дома, — мечтательно произнесла Амелия. Я усмехнулся, когда она обхватила меня рукой за локоть. — С возвращением, актеры! — профессор МакКензи поприветствовала нас, когда мы заняли свои места на сцене. — Надеюсь, что у всех было фантастическое лето. Все поддерживали свой инструмент в идеальном состоянии, да? Комната взорвалась хором вибрато и гамм, и МакКензи ухмыльнулась. — Очень хорошо, — она поправила круглые очки на носу и сложила руки на своем плоском торсе. — Итак, я знаю, вы все очень взволнованы, узнав, какую пьесу я выбрала для нашей осенней постановки, но я должна предупредить вас. Зал нерешительно вздохнул, их взгляды были скептическими. — Это оригинальная пьеса, а это значит, что нам придется работать в сто раз усерднее. Никакого расслабления. Там нет саундтрека, который нужно запоминать, мы работаем с нуля. Вы готовы к этому? Все кивнули, придвигаясь ближе, когда МакКензи усилила драматизм. Схватив стопку нот со своего подиума, она начала раздавать бумаги. — «Некоторым нравится по-шотландски», — сказала она. — По мотивам романа… — «Чужестранка», — прошептала Амелия рядом со мной, хлопая себя ладонью по лбу. — Черт тебя подери. Я рассмеялся, просматривая ноты, лежащие передо мной. Персонаж Джейми Фрейзера (прим. главный герой книги «Чужестранка») был написан как тенор (прим. высокий мужской голос), и я уже лихорадочно планировал свою песню для прослушивания. Мои шансы были еще выше, потому что у меня были рыжие волосы. — Прослушиваний для этой пьесы не будет, — сказала МакКензи. О, ну дерьмо. Тогда не берите в голову. — Роли уже распределены. Первокурсникам будут даны роли в хоре, — классическая МакКензи. Вам придется прокладывать себе путь вверх по карьерной лестнице. Не имеет значения, были ли вы лучшим певцом в старшей школе или снимались в драмах с тех пор, как стали достаточно взрослым, чтобы прочитать сценарий. Нужно доказать свою преданность делу, а затем вас возьмут на главную роль. МакКензи была крепким орешком — асом, но театральная программа была одной из самых желанных в школе. Уступает только футболу, к большому ее разочарованию. — Вы должны проверить, есть ли ваше имя в списке на моей двери. Если хотите принять предложенную вам роль, индивидуальные сценарии и сценарии фонового припева готовы, дайте мне знать как можно скорее. Репетиции начинаются на следующей неделе. Она хлопнула в ладоши, отпуская нас, и я встал, потянув Амелию за собой. Я оглянулся через плечо и увидел, как остальная часть группы вцепилась друг в друга, чтобы добраться до списка актеров. В классе было всего несколько старшекурсников, и мы стояли в стороне. МакКензи вбила нам в головы мысль о зрелости. — Вы все взрослые люди, — она указывала конкретно на меня. — Рид, тебе двадцать два, убедись, что ведёшь себя соответственно возрасту. Вести себя как двадцатидвухлетний парень не обязательно означало, что я должен контролировать всю свою жизнь, но я понимал, к чему она клонит. В глазах первокурсников мы должны были соответствовать более высоким стандартам. — Черт, она серьезно, — сказала Амелия, отряхивая брюки. — Она даже не прослушивает старшеклассников, — ее кожа приобрела зеленоватый оттенок, из-за чего она выглядела больной. Амелия предпочитала оставаться на заднем плане, а МакКензи отчаянно пыталась вывести ее на передний план с прошлого года. Амелия была блестяще талантлива, но ужасно боялась сцены. — Беспокоишься, что тебе в конце концов придется смириться? Ее глаза скользнули в сторону: — Она бы не дала мне главную роль, верно? Она знает, что мне бы это не понравилось. — Может быть, это то, что тебе нужно. Ты все еще хочешь заниматься актерским мастерством и пением после учебы? Она хлопнула себя руками по бедрам: — Ну, да. Я молчал. Она знала, что я собирался сказать. Мы говорили об этом больше раз, чем я мог сосчитать. Если она хотела сделать актерскую карьеру, будь то на телевидении или на сцене, ей нужно было найти способ преодолеть свою неуверенность. И быстро, потому что выпускной приближался. — Ты отстой. Я рассмеялся: — Давай, пойдем и узнаем наши судьбы. Всю дорогу до кабинета МакКензи Амелия крутила руками, как будто выжимала мокрую тряпку для мытья посуды. Заняв позицию перед дверью, она сделала глубокий вдох, но только для того, чтобы застонать, когда прочитала свое имя: — Мать твою… — Кого ты получила? — спросил я у нее за спиной, приподнимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть поверх ее головы. Она повернулась ко мне, ее щеки покрылись красными пятнами: — Клэр (прим. главная героиня книги книги «Чужестранка»). Я поднял руку, чтобы дать ей пять, когда увидел свое собственное имя. — А ты получил Джейми. Смех вырвался из моего рта, когда я сжал свой живот. — Не будь мудаком, Рид! Наклонившись, я фыркнул: — Ах, я так сильно тебя сейчас ненавижу. Протерев глаза, я развернул кепку и положил руки ей на плечи, чтобы получше ее разглядеть: — Все будет хорошо. — Как ты еще не сходишь с ума? У тебя же тоже главная роль. Я опустил руки и пожал плечами: — Ты меня знаешь. Я не позволяю подобным вещам задевать меня. «Некоторым нравится по-шотландски» стала бы моей второй пьесой в качестве ведущей роли. В прошлом году мне дали роль чудовища в «Красавица и чудовище» для весеннего мюзикла. Как только вы оседлали лошадь, она поедет с вами или без вас. Три года в театральном классе научили меня кататься верхом, не боясь упасть. Боязнь сцены не была для меня проблемой. Никогда не была. Я немного актерствовал в старших классах, и это помогло. Мама-птичка давным-давно вытолкнула меня из актерского гнезда. Поток воздуха покинул ее легкие: