— Думаю, меня сейчас вырвет. Я рассмеялся, направляясь к кабинету МакКензи с выпяченной грудью: — Да ладно тебе. Тебя ждет великое будущее. Амелия трусила рядом со мной с раздраженным выражением на лице: — Я серьезно тебя ненавижу. — Рид! — Хэм выкрикнул мое имя с другого конца двора, подбегая ко мне и Амелии. Амелия сбежала, помахав рукой, когда возвращалась в свое общежитие с моим зонтиком в руке, хотя дождя больше не было. Она всегда так делала — исчезала, в ту же секунду, когда появлялся Хэм. У них были сложные отношения. Если только их общение не было связано с алкоголем, в больших количествах, она почти всегда уклонялась от разговора с ним. Не то чтобы я винил ее, Хэм был на любителя. — Привет, приятель, — сказал я, натягивая кепку пониже. — Ориентирование прошло гладко? Хэм засунул руки в карманы своих спортивных штанов: — Эх. Отлично. Не слишком много лакомых кусочков. Я рассмеялся: — Не смог заключить сделку? Теряешь хватку. — Заткнись, — процедил он сквозь зубы. — Мне не хватает практики. — Ну конечно. Воздух после дождя стал влажным, поэтому я стянул толстовку через голову, стряхнув остатки воды, прежде чем перекинуть ее через руку. — Неважно. Завтра будет новый день. Пообедаем? Я умираю с голоду. — Конечно, — сказал я. — В столовую? — у меня не было времени искать еду. У меня было слишком много страниц диалога, которые нужно было запомнить к следующей неделе. Существовала очень большая вероятность того, что в ближайшее время у меня даже не будет времени выйти из общежития. Хэм хлопнул меня по спине, и мы направились к одноэтажному зданию из красного кирпича, у меня потекли слюнки от аромата пиццы, витавшего в воздухе. Распахнув тяжелую дверь, я остановился как вкопанный, ошеломленный видом выходящей женщины. Ее длинные рыжеватые волосы выглядели все так же, но все в ней было по-другому. Нервы в моем теле подсказывали мне остановиться и заговорить с ней, но мои мышцы отказывались двигаться, не говоря уже о том, чтобы заставить мой рот произносить какие-либо связные слова. Я набрал в легкие побольше воздуха, и Хэм врезался в меня, когда проходил мимо, выбив меня из оцепенения. Прошли годы с тех пор, как я видел ее в последний раз, и, черт возьми, она все еще была такой же сногсшибательной. Чарли Одед. Чарли-гребаная-Одед была в кампусе, выглядела очень опасной, и у меня закралось подозрение, что я влип в серьезные неприятности. ДВА НИКОГДА НЕ ДОВЕРЯЙ БУДИЛЬНИКУ ЧАРЛИ — Нам нужно найти тебе мужчину. Я посмеялась над Блейкой и села за свой обеденный стол: — Нет уж, спасибо. На данный момент мужчины занимают самое низкое место в моем списке приоритетов, — честно говоря, внимание мужчины почти провоцирует крапивницу. Я бы предпочла съесть… не знаю, лимскую фасоль. — Ты такая дерьмовая лгунья, — игриво выплюнула Блейк с ухмылкой на лице. Она порхала по моей кухне, доставая из шкафчика кофейный фильтр и две чашки. — Серьезно. Все, чего я действительно хочу — это съесть вафли и столько взбитых сливок, сколько смогу переварить, и не набрать ни грамма веса. — О, — сказала Блейк, насыпая несколько ложек молотого кофе в мою кофеварку. — Что ж, в таком случае, это не слишком многого. — Вот правда же? — сказала я. — Это на самом деле так. По большому счету, я всего лишь один крошечный человек. Просто дай мне поесть и остаться худой! — я выругался в небо, потрясая кулаком в воздухе. Блейк рассмеялась: — Ты такая тупица. — Эх, — сказала я. — Я полностью планирую сохранить свой статус деревенщины нетронутым как можно дольше. — Почти двадцать семь лет, а ты все еще держишься. Я с энтузиазмом указала на нее пальцем: — Вероятно, именно поэтому я до сих пор одинока. Аромат кофе начал разливаться в воздухе, распространяя приветственное «доброе утро», и Блейк направилась к моему старому, отремонтированному столику недалеко от дверей амбара. Она вздохнула, и ее волосы рассыпались по плечам. — Как поживает твой папа? — спросила я. Посмотрев на свои руки, она немного изменилась в лице и пожала плечами: — У него… он не очень хорошо справляется. Мама решила поместить его в дом престарелых. Я вздрогнула. Всякий раз, когда она говорила о своих родителях, меня почти всегда охватывала грусть. Это было эгоистично, но заставляло меня подумать о своих собственных, и я так сильно скучала по ним. — Неужели все стало настолько плохо? — я спросила. У ее отца были ранние признаки болезни Альцгеймера, и врачи были обеспокоены тем, что болезнь развивается гораздо быстрее, чем они могли справиться с ней. Когда Блейк узнала об этом, она впала в глубокое отчаяние. Не то чтобы я винила ее. — Плохо. Думаю, он вышел из дома и заблудился. Не мог найти дорогу домой. Кофейник звякнул, и она встала со своего места, покусывая губу, проходя мимо меня. Она открыла холодильник, достала наши любимые сливки и поставила их на стол. Я молчала, пока она доставала из выдвижного ящика две ложки и наполняла чашки кофе с карамелью. Наш утренний ритуал. Блейк не жила со мной, на самом деле, я только что вернулась в дом своего детства после того, как мои родители… ну, после того, как мои родители решили оставить его мне. И с тех пор, как мы решили стать партнерами и работать вместе, утренние сплетни стали чем-то вроде нашего хобби. Мы поболтали, а потом принялись за работу. Мы знали себя. Если бы мы сплетничали во время работы, то ничего бы не сделали. Она поставила передо мной горячую, дымящуюся чашку моего утреннего тонизирующего средства, и я ухватилась за нее, как малыш за конфету. Черт возьми, это и была моя конфета. Кофе — это все, что есть хорошее в мире. Ну и вафли. Я могла бы питаться кофе и вафлями. Не очень долгая жизнь, но все же. — Итак, — сказала я, решив сменить тему. Я могла сказать, что она все еще обдумывала сказанное, и я не хотела совать нос не в свое дело. Я знала Блейк, и когда она была готова, она открывалась, — как прошло твое свидание прошлой ночью? При упоминании о рандеву ее щеки порозовели, а брови опустились. Она с грохотом поставила чашку на стол и кофе выплеснулся через край. — О, боже мой, — она ударила себя ладонью по лбу. — Ужасно. От этого у меня закружилась голова. Я не часто ходила на свидания с кем-либо — точнее вообще никогда, вообще, так что я жила косвенно через нее. — Прекрати это. Он же был супер-сексуален. Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы что-то от него получила, — я пошевелила бровями для пущей выразительности. Даже я бы не отказалась от такого великолепного экземпляра. — Эм. Вроде того? — Вроде того? — я сохраняла невозмутимый вид. — Это никогда не бывает хорошим знаком. Она заколебалась.