Я склонил голову набок: — Ты помнишь его? — Ага. Самый большой придурок из всех, что я когда-нибудь видела. Я поняла это по тому, как он не держал ее за руку и ни разу не взглянул на нее. Больше через нее. Однажды вечером он даже рявкнул на нее за ужином, — помрачнев, мама покачала головой. — Я не хотела ничего говорить. Нет никакой необходимости ворошить прошлое. — Спасибо за это. — Видишь? Твоя маленькая мамочка умеет играть. Как думаешь, откуда у тебя такие актерские способности? — Ты никогда не играла, — я рассмеялся. — Нет, но я играю в других аспектах своей жизни, — она ударила меня полотенцем, которое было у нее на плече. — В постели. Не говори своему отцу. — Господи, мам! Она хихикнула, открывая духовку, чтобы проверить, как там индейка. Я вернулся в комнату и обнаружил, что она пуста. Завтрак будет подан через несколько минут, и уверен, что с мамой случился бы припадок, если бы мы не пришли на еще один прием пищи. Не спеша спускаясь по лестнице, я заметил несколько покореженных кусков дерева и решил сделать пометку починить их во время Рождества. Дом был унылого серого цвета, гроза должна была разразиться с минуты на минуту, поэтому я дважды проверил термостат, чтобы убедиться, что всем будет тепло. Сегодняшние утренние новости обещали по меньшей мере два фута снега. Мы были готовы. По крайней мере, я надеялся. Я прошел мимо нескольких человек в столовой, ожидавших завтрака. Я помахал рукой, здороваясь, и прошел в гостиную, где обнаружил папу и Чарли, сидящих на диване, близко склонив головы друг к другу. Она рассмеялась, убирая прядь волос с лица. Папа оживленно указывал на книгу на полке, когда они заметили меня. — Доброе утро, сынок. Я улыбнулся и направился к папе, пожимая ему руку: — Доброе утро, пап. Его светло-карие глаза перебежали с меня на Чарли, морщинки вокруг его рта стали более заметными, чем я видел за долгое время, когда он улыбнулся: — Чарли рассказывала мне о магазине, который она собирается открыть. Ты не говорил мне, что она такая успешная. — Боже, пап, — фыркнула я, усаживаясь на стул рядом с Чарли, — ты уже подлизываешься? Он рассмеялся: — Любой, кто достаточно храбр, чтобы начать свой собственный бизнес, по-моему, хорош. Чарли покраснела, опустив взгляд на свои колени. — Она просто невероятна, — согласился я, беря ее за руку, чувствуя, что защищаю ее. — Магазин открывается первого января. Я бы с удовольствием пригласила вас со Стеллой, если хотите. — Мы выкроим немного времени и приедем, — пообещал папа, и я знал, что он не шутил. Он ничего не говорил, если только это не было правдой. Еще один из его недостатков. Чарли улыбнулась, поднимая рукава своего большого свитера выше локтей: — Я обязательно оставлю адрес. — Хорошо, все! — объявила мама, входя в гостиную. — Завтрак готов. Лучше идите туда, — она указала через плечо. — Ладсоны уже забрали большую часть вафель. — Вафли? — Чарли оживилась. — И взбитые сливки, — мама подмигнула, потому что знала, как сильно Чарли нравится это сочетание. Я хихикнул. Чарли вскочила со своего места и промчалась мимо нас, не сказав больше ни слова. К тому времени, когда мы взяли еду, остальные гости уже собрались в столовой, и я сел рядом с Чарли, которая пританцовывала на своем месте, облизывая вилку. — Стелла, — сказала маме Дорис, одна из наших постоянных посетительниц на День благодарения. — Этот завтрак просто фантастический. Мама поблагодарила ее, и Дорис повернулась к Чарли. — Итак, Чарли, что привело тебя сюда, в Виндзор? — Дорис было под шестьдесят пять, и у нее не было фильтра. Я был удивлен, что ее вопрос был таким банальным. Чарли взяла немного взбитых сливок: — О, э-э, Рид. Он спас меня от праздника без индейки. — Ты была одна? — спросил Чет, муж Дорис. Он сдвинул на нос очки в металлической оправе. Чарли рассмеялась: — Нет. Моя лучшая подруга часто берет меня с собой, но ее семья вегетарианцы. Обычно я провожу День благодарения, поедая тофурки с мягким гарниром. Чет побледнел: — Это звучит ужасно. Что ж, дорогая, добро пожаловать в нашу семью. Мы приезжаем сюда уже почти девять лет. — Ух ты, — сказала Чарли. — Да, — сказал папа. — Однажды они приехали сюда на свою годовщину и с тех пор возвращаются сюда каждый год. — Мы не понимаем намеков, — сказала Дорис, подмигнув. — Уверена, что Стелла и Брайс устали от нас. — Даже близко нет, — сказала мама. — Нам нравится, что мы все здесь собрались. Вы же знаете, что наша семья живет в Лондоне, так что приятно видеть знакомые лица рядом на праздниках. Мы — семья. Я улыбнулся с набитым яйцами ртом, слегка сжимая ногу Чарли под столом. — А Джанет и Морт случайно наткнулись на нас однажды во время ливня, сколько это было, десять лет назад? — сказала мама, указывая на другую пару за столом. Морту и Джанет было ближе к сорока, и они отдыхали здесь чаще, чем любой другой наш клиент. Дни рождения. Годовщины. Праздники. Мы были благодарны им, потому что, когда наступали трудные времена и мы только начинали, они оказывали нам много услуг. — Эй, дорогая, — сказала Джанет Чарли, ее седеющие каштановые волосы были собраны в пучок на голове. — Виндзор — волшебное место во время праздников. Мы приехали один раз и не могли дождаться, когда вернемся. Это превратилось в традицию. Не говоря уже о том, что Дорис и Чет тоже стали замечательными друзьями. — Семьей, — поправил Морт. — Это прекрасное место. Мама и папа старели. Они родили меня поздно, маме было почти пятьдесят семь, а папе исполнилось шестьдесят две недели назад. Они были готовы уйти на пенсию. И я почувствовал, как меня охватывает чувство спокойствия, потому что, когда я возглавлю бизнес, у меня будут такие люди, как Дорис, Чет, Джанет и Морт, которые будут приветствовать меня дома. Снаружи начал усиливаться ветер, снег со стуком бил в окна. Земля уже была покрыта глубоким снежным покровом, и я беспокоился, что мы останемся без электричества. Мы закончили завтракать, разговаривая о том, что мы делали в течение года, и Чарли вписалась так, как я и надеялся. Идеально. Ужин был восхитительным. Я не знал, как маме всегда удается готовить самые вкусные блюда, но каждый год у нее это получалось, и я понятия не имел, что буду делать в следующем году. Несомненно, найму кейтеринговую компанию. — Итак, я должен тебе кое-что сказать, — сказал я, когда мы мыли посуду на кухне, — и я боялся, что ты об этом узнаешь, потому что я не совсем уверен, как ты отреагируешь. Чарли оторвалась от вытирания сковороды, сглотнув при этом: — Звучит не слишком многообещающе. Я рассмеялся, ставя еще одно блюдо в раковину, полную воды: — Это не шокирующая новость что-то в этом роде, любимая, не волнуйся. Она вздохнула с облегчением и наклонилась, чтобы поставить сковороду в шкафчик. — Тогда ладно. Выкладывай. — В ту ночь, когда ты ударила Брэндона, он мне кое-что сказал. Звон сковородок прекратился. — Он собирается работать в университете в следующем семестре. Чарли ничего не сказала.