— На театральном факультете. Думаю, он будет ассистентом режиссера в следующей постановке. Она продолжала молчать, не оборачиваясь, чтобы я мог видеть выражение ее лица. Я ненавидел себя за то, что не мог ее видеть. — Думаю, он переезжает обратно и он будет… ну, ты знаешь, часто бывать в кампусе, — ее тело развернулось, глаза были устремлены в землю. — Любимая, ты в порядке? Она моргнула, я мог видеть, как ее ресницы двигались вверх и вниз с другого конца комнаты. Когда она наконец посмотрела на меня, ее лицо не было красным. В нем не было и следа гнева. Она пожала плечами: — Он будет жить своей жизнью, а я буду жить своей. Если он хочет работать в университете… удачи ему. Я… я счастлива за него. Все, чего я когда-либо хотела — это чтобы он был счастлив. Я выключил воду в раковине и подошел к ней, мои мокрые руки обвились вокруг ее талии: — Как это возможно, что у тебя такое большое сердце? Она усмехнулась: — Разве ты не видел мою пышную грудь? — она опустила взгляд на свою грудь. — Большие сиськи. Большое сердце. Доказано наукой. Я рассмеялся, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. На вкус она была сладкой — как тыква со взбитыми сливками, и я прижался к ней, еще одна волна наслаждения прокатилась по моему языку. — Ты потрясающая, Чарли. Ставни снаружи захлопнулись, ударившись о дом, сотрясая стены, и я отпустил Чарли, чтобы пригнуться и выглянуть в окно. — Боже, Рид. Там все совсем плохо. — Знаю. Я должен пойти проверить… — меня прервал звонок в дверь. Мама, папа и остальные гости уже легли спать, закончив этот вечер, так что я взял Чарли за руку, и мы пошли открывать дверь. Она со свистом распахнулась с дребезжащим звуком, ветер широко распахнул ее. — П… привет, — сказала молодая женщина. У нее на бедре сидел ребенок, а у ее ноги стоял еще один маленький ребенок. — Мне так жаль беспокоить вас, но мой телефон разрядился, а моя машина сломалась. Мы просто надеялись воспользоваться вашим телефоном. Я отступил в сторону, и Чарли помогла им забраться внутрь, обернув одеялом ребенка у ноги женщины, а затем и женщину с ребенком тоже. — Конечно. Вот, — сказал я как раз в тот момент, когда отключилось электричество, а за ним последовало низкое гудение. Лицо молодой женщины вытянулось, и из ее глаза выкатилась слеза. ДЕВЯТНАДЦАТЬ ТУАЛЕТНЫЕ ТРУСИКИ ЧАРЛИ — Входите, входите, — предложила я, когда через несколько секунд заработал генератор. — Присаживайся на диван, я принесу вам кофе. Женщина с энтузиазмом кивнула, и я заметила, что она дрожит, а ребенок слегка посинел. Рид наклонился, чтобы посмотреть на ребенка, заметив выражение моего лица. — Можно мне подержать ее? — он спросил. — Не хочу хвастаться, но я эксперт по уходу за детьми. Я рассмеялась, когда старшая девочка прижалась поближе к своей маме. Быстро схватив чашку кофе и немного горячего шоколада, я вернулась в гостиную и увидела, как Рид укачивает ребенка в кресле-качалке, к ней возвращается румянец, а мать наблюдает за ним со слезами на глазах. Тихо подойдя к ней, я протянула ей кружку, и она улыбнулась: — Большое вам спасибо. — Конечно, — сказала я. — Хотите чего-нибудь еще? — Я бы хотела немного согреться, — она сделала глоток кофе и предложила дочери горячий шоколад. Я села на пол рядом с диваном, глядя на маленькую девочку со светлыми локонами под шапочкой: — Как тебя зовут? Она шмыгнула носом, вытирая его тыльной стороной ладони: — Джейн. Мне семь лет. Я протянула ей руку: — Приятно познакомиться с тобой, Джейн. Я Чарли, а это Рид. Джейн улыбнулась, ее щеки окрасились в светло-розовый цвет, а тело потеплело. — Я Виктория, — сказала мама, — а это Фиона, — она указала на ребенка. — Я чувствую себя такой идиоткой из-за того, что вот так ворвалась. — Пожалуйста, не чувствуйте себя так, — сказал Рид, стараясь не потревожить Фиону, которая теперь спала у него на груди. — Мы здесь, чтобы помочь. Мы будем рады видеть вас здесь столько, сколько вам понадобится. Виктория оглядела комнату, и ее глаза снова наполнились слезами: — Я… я не могу заплатить за пребывание здесь. У меня не так много денег. — Не волнуйтесь, — сказала я, чувствуя необходимость помочь ей. — Я заплачу, — я повернулась к Риду. — У вас есть свободная комната, Рид? Взгляд Рида смягчился, и он посмотрел на меня так, словно увидел другую мою сторону. Ту, которую он никогда не встречал. — У нас осталась еще одна, но вы все можете остаться бесплатно. Наш дом — это ваш дом. Переждите шторм, и мы отбуксируем вашу машину. Папа много знает об автомобилях. Уверен, что он сможет запустить ее в кратчайшие сроки. Виктория покачала головой: — Позвольте мне поработать за комнату. Уберусь. Помою посуду. Застелю кровати. Я могу приготовить вкусную запеканку. Рид поднял руку: — Нет, нет. Это наш подарок. Вы уже поужинали? Наш. Мне нравилось, что сердце этого человека было таким большим. Было почти семь часов, и если бы они еще не поели, у меня разорвалось бы сердце. — Мы застряли на некоторое время… Я встала прежде, чем она успела закончить. — Джейн, — сказала я, — не хочешь помочь мне на кухне? Лицо Джейн просияло, и она посмотрела на свою маму, которая ободряюще кивнула. Взяв Джейн за руку, я быстро взглянула на Рида. Он подмигнул и любовно похлопал Фиону по спине. Когда мы добрались до кухни, я достала блюдо с индейкой из холодильника и попросила Джейн достать две тарелки из шкафчика под островком. Разложив остатки еды на столе, мы начали наполнять тарелки, Джейн тайком подъедала кусочки мяса, когда думала, что я не смотрю. После нескольких укусов она начала напевать себе под нос, и я поймал себя на том, что подтанцовываю под ее пение. Она хихикнула надо мной и сняла свою шапочку. — Откуда вы, Джейн? — спросила я, наполняя два стакана лимонадом. — Уизли, — сказала она, даже не пытаясь скрыть тот факт, что взяла лапшу из миски с макаронным салатом, стоявшей перед ней. — Ох? Я тоже оттуда. Ее глаза загорелись: — Да? Это мое самое любимое место во всем мире. Мы возвращались домой после встречи с моим отцом, когда машина перестала работать. Для семилетнего ребенка она была очень красноречива. — Разве твой папа живет не в Уизли? Джейн скосила глаза в сторону: — Папа… папа теперь живет на небесах. Во всяком случае, так говорит мама. Хотя на самом деле я не знаю, где это находится. Он солдат.