Он усмехнулся: — Привет, дорогая, — сказал он. — Хорошо заботишься о мамочке? Мать девочки подошла к нам, раскрасневшаяся и измученная. Она улыбнулась в нашу сторону, ставя пару тарелок перед своими детьми. — Я всегда хорошо отношусь к маме, — сказала маленькая девочка безапелляционным тоном. Рид ухмыльнулся, его глаза встретились с моими, прежде чем снова посмотреть на девочку: — Хорошая девочка. Всегда старайся изо всех сил. Твоя мама — самый трудолюбивый человек на этой земле. Ты так и должна к ней относиться, да? Маленькая девочка, влюбленная в Рида, с энтузиазмом кивнула. Мать девочки улыбнулась, ее глаза немного заблестели, а затем она начала наполнять тарелки едой, так что мы оставили их в покое. — Ты довольно эффектен, Рид, — сказала я, беря его за руку. — Хорошо ладишь с детьми. — Я всегда хотел иметь семью, — сказал Рид и вздрогнул. — Конечно, есть и усыновление, и опека. Шумный дом — это веселый дом, независимо от того, откуда происходит слово «семья». Я рассмеялась, потому что он беспокоился, что, возможно, причинил мне боль своим признанием, думая, что у меня не может быть детей, но он мало что знал… Может быть, я смогла бы найти способ сказать ему об этом в Нью-Йорке. Мой разум лихорадочно работал, когда я начала строить свой тщательно продуманный план. Ларк и Роуэн могли бы даже поучаствовать в этом… — У вас дома не было шумно? — спросила я, возвращаясь к текущей задаче. — Я был единственным ребенком, но мне нравилось ездить в Букингем со своими кузенами. Мои любимые воспоминания сосредоточены вокруг длинного обеденного стола, за которым сидит шумная и несносная семья. — В моем доме тоже всегда было тихо. Я даже толком не знаю, каково это — иметь шумную семью. Вся наша семья живет по всей стране, и мы никогда не были с ними близки. — Что ж, однажды мы поедем в Лондон, и ты сможешь познакомиться со всеми Виндзорами и посмотреть, каково это — быть в окружении сотен членов семьи. Я улыбнулась. Его двоюродная сестра обручилась в начале месяца, и мы уже планировали поехать в мае на ее свадьбу. Господи, помилуй. Я все еще не могла поверить, что буду присутствовать на королевской свадьбе с большим беременным животом. Рука Рида потянулась через стол, чтобы взять меня за руку, когда мне на глаза попался чек из ресторана. Рид Виндзор. Буква «В» в Виндзор была написана точно так же, как «В» в моих записках. Даже изящное написание его имени выглядело похожим. Мой желудок сжался, как и моя рука на его, и мне пришлось задержать дыхание, чтобы оно не вырвалось у меня изо рта. Все вокруг меня оборвалось, мое зрение сосредоточилось на маленьком листке бумаги, когда меня осенило. Глаза Рида сузились: — В чем дело, любимая? Я перевела взгляд с чека на Рида, не желая полностью соединять точки, хотя я уже соединила их достаточно, чтобы почувствовать себя абсолютно обманутой. Я не хотела в это верить. Если он был тем, за кого я его принимала, то он лгал, и все, что, как мне казалось, я знала о нем, теперь казалось неправдой. Порывшись в маленьком кармашке на внутренней стороне сумочки, я вытащила одну из своих любимых записок и шлепнула ею по столу, звук эхом отразился от стен маленького ресторанчика: — Это ты написал? Глаза Рида расширились, когда он увидел свой чек и мою записку, лежащие рядом. Он покачал головой, и я подумала, не пытается ли он придумать еще одну ложь. — Ты… ты «В.»? Он уклонился от записки, но его тело сжалось рядом с моим. Когда я, наконец, оторвала взгляд от стола, рот Рида был широко открыт, кожа между его глазами натянута. — Любимая… — начал он. Я подняла руку: — Черт возьми, Рид. Отвечай на вопрос, — прорычала я, понизив голос, чтобы семья рядом с нами не услышала. — Ты. И. Есть. «В.»? Он вздохнул и потер нос, избегая моего взгляда. Я покачала головой, чувствуя, что весь мой мир вот-вот взорвется. На самом деле, это уже произошло. Рид был лжецом. Или, может быть, он уклонялся. Или пренебрег мной. В любом случае, он предал меня. Каждая эмоция, которую я испытывала, когда Брэндон уходил, тут же вернулась с сильным ударом. Все раны, нанесенные потерей его, те, что зажили и покрылись шрамами, снова открылись, моя кровь полилась на пол. Только на этот раз все было еще хуже. То, что я чувствовала к Риду, превзошло то, что я испытывала к Брэндону все эти годы назад. Возможно, Рид и Брэндон, в конце концов, не такие уж и разные, и осознание этого причинило мне больше боли, чем я когда-либо могла себе представить. — Я был… — начал он. Я встала. Я не могла слушать, что он хотел сказать. Осколки моего сердца разбились в груди, но я знала, что должна уйти. Он следовал вплотную за мной. — Не делай этого, — взмолился Рид, и я услышала отчаяние в его голосе. Дрожь в его словах. Мольбу в его тоне. Я повернулась к нему, почувствовав каждую унцию потери в ту секунду, когда наши взгляды встретились. — Я делаю? Рид. Это ты, — я указала на него кончиком пальца, упершись ему в грудь, с хмурым выражением на лице. — Ты сделал это. Ты солгал мне, — я вытерла нос, отвернулась и обошла кого-то, покидающего контрольно-пропускной пункт. — Черт, я… Чарли, прекрати. — Нет, — я резко повернулась к нему, мое сердце и разум, наконец, согласились с тем, что они оба чувствовали. — Даже после того, как я рассказала тебе, что случилось с Брэндоном. Он двинулся ко мне, но я развернулась на каблуках. Это было слишком больно. Предательство было слишком ошеломляющим. Я не могла смотреть на него. — Я хочу объяснить. — Объяснить, что ты решил писать мне записки, а потом солгать об этом, когда я напрямую спросила тебя? — я бросила через плечо: смеясь, я скрежетала зубами. — Ты хотел стереть Брэндона, но оказался такой же, как и он. Он схватил меня за руку, его пальцы сжались на моей коже, заставляя меня повернуться и посмотреть на него: — Я — не Брэндон. — Ты смог обмануть меня, — я швырнула скомканную записку ему в грудь. — Потому что ты ведешь себя точно так же, как он. Его лицо обмякло, с кожи отхлынула вся кровь: — Я не хотел потерять тебя. И я знаю, что это дерьмовое объяснение, но это правда. Я думал, ты расстроишься. — И все же, мы здесь. Он моргнул, его рука крепче сжала мою руку: — Я сделал все, чтобы удержать тебя, Чарли. — И все же, ты сделал именно то, что оттолкнуло меня, — я сглотнула, сдерживая слезы, которые неизбежно должны были пролиться, как только я выберусь из этого чертова аэропорта. — Ты солгал. — Мне жаль, — сказал Рид, когда его собственные глаза наполнились слезами. — Мне так чертовски жаль. Жаль, что я не могу вернуть все обратно. Я кивнула, проглотив свой крик: — Да, мне тоже. Я отдернула руку и его рука безжизненно упала вдоль его тела. — Останься со мной, Чарли. Я покачала головой. Бросив на него взгляд, я в последний раз насладилась им. Выражением его лица, как у оленя в свете фар. Его нахмуренными бровями. Пульсацией в горле. Беспокойством в его глазах. Безнадежностью в его прикосновении. — Отпусти меня, — сказала я ему через плечо. Он сказал, что сделает все, чтобы удержать меня, теперь ему нужно было показать мне, насколько он серьезен. ДВАДЦАТЬ ОДИН МУДАК ВСЕХ МУДАКОВ