Сама не знаю, зачем добавляю про Манхэттен, зачем вообще пытаюсь произвести на Эллу впечатление. – Так мы не очень далеко друг от друга работаем, выходит! Я в Трайбека. – Вот как, круто, – растерянно бормочу я. Всегда думала, что Элла вернется в Джерси и осядет там навсегда – унылая, предсказуемая бабешка. Но кому, как не мне, знать: люди меняются. – Почти все наши девчонки из Баттса тут, – говорит Элла. – Даже Слоан. Вот уж кого не ожидала встретить! Ты ее видела? Вон она! В своем репертуаре – при ней, как всегда, какой-то мачо. Я смотрю туда, куда указывает Элла, и в груди у меня все сжимается. Адриан больше не бросает фрисби. Он разговаривает с Салли – голова к голове, близко-близко. – Ты все не так поняла, – рычу я, тут же уходя в оборону. – Это мой муж! Он со всеми рад поболтать. – Оу, – говорит она. – Понятно. У Эллы есть мотив. Она пыталась со мной подружиться, а мы с Салли смешали ее с дерьмом. Узнай она, что мы сделали, она вполне могла бы послать эти записки, чтобы заставить нас приехать сюда. И если так оно и есть, то мне страшно даже предположить, что она задумала. – Ладно, пойду я, – говорит она. – Давай как-нибудь еще на днях поболтаем, хорошо? Нам столько всего нужно обсудить! И она уходит, махнув рукой и тряхнув великолепной гривой – блонд у нее того же оттенка, что у Флоры. 14. Тогда Встретив Эллу Уолден, я не подозревала, что разрушу ее жизнь. Я только понимала: не с такой девицей я мечтала подружиться в колледже. Ее дешевые, мешковатые одежки и вышедшие из моды лилово-голубые тени слишком живо напоминали мне о Пеннингтоне. Она без тени стеснения носила стигмы, от которых я страстно желала избавиться. Но временами, когда никого рядом не было, мы с Эллой предавались воспоминаниям о родных городишках и нашем провинциальном детстве. Эти погружения в прошлое приносили умиротворение. Слушая ее рассказы о школе, я понимала, что она привыкла быть изгоем, и видела в ней свое подобие. Но я терпеть не могла, когда она подчеркивала наше сходство на людях, напоминая окружающим, что между нами есть некая связь. Салли это заметила и не замедлила высказаться. – Элла, похоже, считает, что у вас с ней много общего, – сказала она, и ее губы изогнулись в усмешке. – Ничего у нас с ней общего нет. – Так может, скажешь ей об этом прямо? – Она чиркнула пальцем по горлу. И я принялась отбиваться – поначалу робко – от опостылевших излияний Эллы. Однажды вечером, когда мы рядом с ней умывались в ванной, Элла завела речь об Уэслиане. – Здесь все не так, как дома. – Она терла кожу скрабом от «Ньютроджены», и прыщи пунктиром торчали из пены, словно горные вершины из облаков. – Ты по дому скучаешь? – Ни капли, – отрезала я. – Вырвалась оттуда, и слава богу. Элла склонилась над раковиной, чтобы смыть пену, но я успела увидеть обиду на ее лице. – О боже, – сказала Салли несколько дней спустя, когда Элла подкатила к нам в комнате отдыха, где мы готовили себе коктейли и отчаянно набивались на приглашение в Никс на вечеринку. – Поверить не могу, что ты с ней до сих пор дружишь! – Я не дружу, – быстро возразила я. – Уж я как только ее ни отшивала, а она все равно лезет. Салли затянулась сигаретой. – Ты слишком милая. В этом все дело. «Милая» из уст Салли звучало как жестокая насмешка, и я поторопилась опровергнуть это обвинение. – Никакая я не милая! – отрезала я. – Просто ей все фиолетово. – Нужно найти ее слабое место, – отозвалась Салли, пуская колечко дыма в сторону окна. – Разберемся. Она так уверенно это сказала, что мороз по коже пошел. Я кивнула, уже подыскивая оправдания для того, что мне придется сделать, чтобы заслужить место рядом с ней. Я ничего не должна Элле лишь на том основании, что знаю кое-какие подробности ее жизни, – в конце концов, она сама решила мне довериться. Я дружу с Салли. Разберемся. И мы разобрались. Как-то Элла призналась мне, что она девственница, и я поклялась хранить это в секрете, тем более что ее секреты все равно никому не сдались. Но Салли я об этом рассказала. Я и подумать не могла, что она замыслит, воспользовавшись этой крупицей информации. Мы наводили марафет перед очередной вечеринкой, когда к Салли постучалась Элла. Салли впустила ее и предложила выпить. Улыбаясь, Элла уселась рядом со мной на кровать. Я глушила водку, пытаясь залить неприятное ощущение, в котором не желала опознавать чувство вины. Подводя глаза перед зеркалом, Салли невзначай бросила: – У меня прошлой ночью был просто бомбический оргазм! Тряхануло будь здоров! Я прикусила язык, чтобы не засмеяться. Лорен, которая лежала с учебниками под одеялом, покачала головой и ничего не сказала. Элла потупилась. – Это с кем? – поинтересовалась я, подыгрывая Салли. Салли вдавила карандаш в уголок глаза. Она всегда рисовала по самому краешку века – для меня это был какой-то ужас. Но я все равно подражала ей, вечно стремясь сделать глаза еще больше и выразительнее. – С кем с кем… С собой, конечно! Я еще не встречала парня, который был бы на такое способен. Если встречу, все – считай, приплыли. Лицо у Эллы порозовело. Она прихлебывала водку, пока Салли разглагольствовала о своем вибраторе – просто как в какой-нибудь серии «Секса в большом городе», на который Тони подсела незадолго до отъезда в колледж. Я понятия не имела, правду ли Салли говорит, но хотелось верить, что да, – по крайней мере о том, что с парнями у нее оргазма не бывает. У меня его тоже никогда не было. Когда мы с Мэттом начали тискаться, он говорил, что хочет доставить мне удовольствие, и просил сказать, что мне нравится, но мне было неловко это обсуждать, поэтому я делала вид, что мне нравится все, и постанывала в темноте, пока он меня лапал. Той ночью, когда обжимания превратились в настоящий секс – его родители уехали из города, и нельзя было упустить такую классную возможность расстаться с девственностью, – ощущение у меня было, словно меня проткнули, не более того. Потом мы занимались сексом при каждом удобном случае, но мне нравился не столько сам процесс, сколько валяться в обнимку после. Оргазм я познала позже, когда одна лежала в ванной и, полностью отдаваясь собственным пальцам, ласкала себя до тех пор, пока не остыла вода. Возбуждение, освобождение – а потом трясущиеся ноги, покрасневшая кожа на животе. Я наконец поняла, почему вокруг этого столько разговоров, но так и не смогла заставить себя сказать Мэтту, что именно мне нужно. Я была не в состоянии озвучить свои задавленные, словно в кулак стиснутые желания. – Давай найдем для тебя сегодня парня, Элла, – сказала Салли. – Волшебного! И для Амб тоже. Если пойдешь с нами, секс мы тебе обеспечим. Могу одолжить что-нибудь из своих шмоток. Элла ну никак не смогла бы влезть ни в одну вещь из ее гардероба – во все эти мини-юбки, которые едва прикрывали у Салли то место, где у людей растет попа. – А куда вы идете? – поинтересовалась Элла. В ее голосе звенело безудержное любопытство. Меня передернуло – не столько от второсортного стыда, а потому, что на ее месте легко могла оказаться я. – В Никс, – ответила Салли. – Ты здесь уже с кем-нибудь переспала, Элла? Щеки Эллы, уже раскрасневшиеся, пошли лиловыми пятнами. Ее взгляд метнулся ко мне, и в нем, кроме унижения, я увидела кое-что еще. Обиду. Она поняла, что я открыла Салли ее тайну. Но я не отвела глаза, хотя мне очень хотелось, – я заставила ее отвернуться первой. – Да так, – пробормотала она. – С парочкой парней. Салли, сидевшая со скрещенными ногами, подалась вперед. Она еще не наигралась. – Да ладно тебе, Элла! Имена-то хоть назови! Или боишься, что мы их у тебя уведем? Элла должна была понять, что оказалась у Салли на мушке. Я мысленно заклинала ее не ввязываться в борьбу, иначе капкан захлопнется только крепче. Сколько еще она будет цепляться за свою ложь? – Да, Элла, назови имена! – эхом повторила я. – Знаете, сегодня столько всего задали, – сказала она, поднимаясь. – Желаю вам отлично провести время! И отставила свой недопитый стакан. К моему удивлению, Салли ее отпустила. – Передумаешь – заходи, – сказала она. Элла ушла. Салли принялась красить губы ярко-малиновой помадой, но они тряслись от смеха. – Ну вот мы от нее и избавились, – сказала она. – Не так уж это оказалось и сложно! «Мы от нее избавились». Прозвучало так, словно мы спрятали труп. Я представила себе Эллу в слезах и замерла, дожидаясь, пока пройдет муторное ощущение в кишках. – Спасибо, – сказала я. Именно такого ответа она от меня ждала. – Ну и сволочи же вы, – подала голос Лорен. – Она, конечно, такая мышка серая, но вообще-то очень милая. У меня возникло чувство, будто Лорен заступается за Эллу только в пику мне. Или потому, что слишком много общалась с Флорой и решила примерить на себя ее «милоту». Когда Лорен встала и, прихватив банные принадлежности, пошлепала в коридор, Салли показала ей вслед два средних пальца. Я потянулась за помадой, но Салли дала мне по рукам. – Давай-ка сперва еще по одной! И кстати, из какой жути ты пьешь? Я подняла свою кружку с надписью «Подруга». – Да под руку подвернулось. Флора подарила. Салли вырвала кружку у меня из рук. Я подумала было, что она швырнет ее об пол, но она внимательно изучила ее – ядрено-розовые бока и пузатенькие буковки, – после чего откупорила бутылку и плеснула в кружку водки. – Давай, до дна, – сказала она ровным голосом.