– Ты убил человека? – Да. – Кто это был? – Имени не знаю. Никто не знает. Даже моя жена. – Расскажи мне, как это произошло. Всё расскажи, без утайки. – Года три назад ехал я домой из бара, в подпитии, а тут этот парень… вырулил как-то внезапно впереди. Подрезал. Я так больше никогда на это не реагировал. Ни раньше, ни позже. Что-то такое стряслось. Короче, ехал за ним следом двадцать миль. Неотрывно. – Ты был зол. – Очень. Даже не понимаю почему… как вспоминаю… глупо как-то все было. Настолько бессмысленно. Тогда я неделю назад потерял работу. Пил. На душе было скверно. И вот я держался за ним вплотную, пока он наконец сам не встал у обочины и не выскочил из машины. «Псих!» – кричит. – И что ты сделал, Стив? – Открыл багажник, вынул клюшку для гольфа. И ударил-то всего раз. Я не ожидал, что насмерть. – Мы все совершаем нечто, о чем потом сожалеем. И тебя никто за этим не увидел? – Никто. Сельская дорога, тихий летний вечер. И… он был совсем еще мальчишка. Когда газеты начали трубить об убийстве, выяснилось, что ему всего двадцать два года. Только что после колледжа, учителем собирался работать, в начальной школе по соседству. И вот я сидел, смотрел все те сводки новостей и как его семья умоляла, не видел ли кто чего… Ужасно так было. До сих пор ужасно. – Спасибо тебе, Стив. – Ты меня теперь убьешь? – Да вроде не думал. Просто ты сам меня об этом чуть ли не просишь. – Во всех нас сидит это зло, – говорит Стив. – В ком-то больше, в ком-то меньше. Я никогда не знал, что оно кроется во мне, и это меня пугает, потому что я все время думаю, сколько ж его еще внутри меня. Ждет выхода наружу. Лютер ласково похлопывает его по плечу. – Ты не волнуйся. Для таких, как ты, уготован особый круг ада. Джек 31 марта, 13:45 «Было бы проще для нас обоих, если б мы поженились». Вот оно, самое неромантичное предложение в истории. Я сижу, невыносимо жирная, отвратительная, с заляпанными щеками и подбородком, а любимый мужчина в эту самую минуту требует от меня пожизненных уз, причем с такой же страстью и неотвязностью, как требует ответа, какой именно фильм я хочу с ним вечером посмотреть. – Да ты шутишь, – ответила я. Он чуть заметно поежился. – Я как раз серьезен. Мы ведь все равно живем вместе; плюс к этому страховка, налоги, да еще ребенок вот-вот появится, и тогда, я думаю… – Постой, – вытянула я пятерню. Фин знал, что я поклялась замуж больше никогда не выходить. Одно время – не так давно – я была помолвлена, но это плохо кончилось. Прахом пошел и мой предыдущий брак. И вот теперь требовать его от меня, да еще с таким апломбом… Засвиристел мой факс. Фин, пользуясь возможностью прервать глазной контакт, подобрался к выползающей наружу распечатке, прочел шапку заглавной страницы и нахмурился. – «Эндрю З. Томас». Джек? Ты ведь обещала мне, что бросишь это дело. – Я обещала отправиться в Женеву. А бросить дело – нет. Сокрушенно мотнув головой, он хлопнул себя по бокам. – Да я даже не об этом деле. Я вообще обо всем. Ты же собиралась устраниться из полицейской работы навсегда. Но не успела снять форму, как уже снова занялась, черт возьми, тем же самым. Как будто и не уходила. – Ну извини. По-твоему, я виновата, что меня преследует какой-то психопат? – Нет, это ты извини, что мне есть до тебя дело. Он тронулся к двери, но не дойдя, остановился. – И что, Джек, это так и будет длиться до бесконечности? Если даже Лютера поймают или прихлопнут, то все равно ведь найдется еще одно дело, которое лейтенанту Джек Дэниэлс край как надо раскрыть и довести до конца. – Фин, мне за это платят. Я сейчас работаю с Гарри. Частным детективом. И у меня это неплохо получается. – Когда-нибудь тебя это убьет, ты понимаешь? А я не хочу этого видеть. – Тебя никто не принуждает. Можешь хоть вообще уйти. Все-таки подловато говорить это тому, кто только что сделал тебе предложение руки и сердца. – Ого. Интересно, каково оно: чувствовать себя президентом соединенных гадючьих штатов? Опа. – Я думала, у нас есть границы, Фин. Красные линии. Ты не просишь меня перестать быть собой. Я не лезу к тебе с просьбами, чтобы ты завязал со своими не вполне законными делишками… – Ах как мило с твоей стороны. Ну просто очень мило. – А еще ты не просишь меня о замужестве. Так мы с тобой договаривались. Разве нет? – Кушай свой сэндвич, – сказал мне Фин и вышел. Поговорили. Даффи, посмотрев на меня собачьи-грустным взглядом, поплелся за ним. Несколько секунд я себя ненавидела, а затем подкатилась на кресле к факсу и проворно прочла свиток из страниц, присланных мне агентом по факсу. Ничего кардинально нового я в них не обнаружила, кроме того что Вайолет Кинг жила, по всей видимости, в Пеории, то есть примерно в трех часах езды от меня. Поедая сэндвич, я прикидывала, что лучше – нанести ей персональный визит или ограничиться звонком – когда на тарелке под свиными ребрышками вдруг обнаружилось кольцо с самым крупным из когда-либо виденных мною бриллиантов. Твою мать… Я тут же поднялась, понимая, какая я все-таки была стерва, и прошлепала в гостиную как раз в тот момент, когда за окном по дорожке причаливал Гарри Макглэйд, а со двора в своем «Форде» отчаливал Фин, прямо через мой газон. Я позвонила ему на сотовый, но он не взял трубку. Слезы брызнули быстро и бурно. Я все еще рыдала, когда в дом, сняв дверь с сигнализации, вошел Макглэйд. Даффи, которого, по всей видимости, не пустили в «Форд», накинулся на него и, цокая когтями, приплясывал, виляя хвостом. – Что это с Фином? Вид у него кислый. Твоих рук дело? – Перед тобой… – шмыгнув носом, ответила я, – президент гадюк. – Да ну. Гадючности в тебе и впрямь последнее время прибавилось. Но я бы не назвал тебя президентом гадюк. – Спасибо, Гарри. – Ты скорее властительница вселенной гадюк. Я прошлепала на кухню и ухватила коробку с салфетками. Пустая. – Или нет: лучше Годзилла. То есть здоровенная такая гадючина, что топает через города и топчет гадючек помельче. В поисках салфеток я огляделась и увидела на столешнице Мистера Фрискерса. Он на меня шикнул. Тогда я утерла себе нос рукавом и повернулась к Макглэйду: – Слушай, а давай съездим с тобой в Пеорию? – Ого. Не, мне нельзя. «Тесла» без подзарядки только двести миль потянет. – Можно на моем поехать. – А зачем тебе в Пеорию? Там что, какой-то конкурс гадючьей красоты? Хотят выбрать себе королеву в лице тебя? – Да черт тебя побери, Макглэйд! Хватит уже!