Англии. Там попросту не знали, что раньше Depeche Mode были подростковой поп-группой. Они не видели фотографий из Smash Hits. Представление о Depeche в Америке строилось на базе их сексуального и смелого берлинского периода; их воспринимали как модных европейских чокнутых. В Канзасе и Огайо до тех пор такого не встречали. И это притягивало. «Когда мы приехали в Тексас, — вспоминает Флетч, — нам в номер дозвонилась девочка, которая болтала без умолку, но я запомнил одну ее фразу: „Когда я ставлю вашу пластинку, я чувствую, что слышу частицу Европы“, что прозвучало довольно классно, потому что американской нашу музыку точно не назовешь». Те фанаты, которые виделись с группой на улице, к своему удивлению, видели перед собой обычных парней из Англии. Еще в 1982 году Дэйву пришлось столкнуться с непониманием: «Я помню эти глупые моменты в Америке, когда я не понимал, как себя вести. Если в Британии с целевой аудиторией все предельно ясно, там нас слушают в основном молодые девочки, то тут все совсем наоборот. За кулисы после шоу приходили такие дяди, что я даже не знал, что им и в ответ-то сказать. Довольно странная ситуация!» После тура по Америке было запланировано несколько выступлений на фестивалях в Европе, где прием оказался еще более теплым, чем в США. После одного из таких концертов, во Флоренции, Дэйв признался, что был близок к сердечному приступу, но вовсе не из-за того, как публика принимала музыкантов. Они играли свой сет в огромной палатке, в которой было так жарко, что дышать очень быстро стало абсолютно невозможно: «В один прекрасный момент я понял, что мне просто не вдохнуть воздуха. Вот тогда я чуть и не отрубился. Очень нелегко было!» Во время этого турне было принято решение о первых концертах за железным занавесом — в Будапеште и Варшаве. Они не знали, чего ожидать. По официальной статистике, они не продали в этих странах ни единого альбома и они понимали, что денег там не заработать. Depeche Mode поехали туда лишь потому, что могли себе это позволить. Прием в этих странах поверг группу в шок. Они не могли пройти по улицам, потому что фанаты начинали их преследовать. Бутлегерство и копирование кассет процветало в этих странах, именно поэтому тут они были более популярны, чем в ряде европейских государств. Стадион «Волан» в Будапеште и Towar Hall в Варшаве были забиты до отказа... «В Венгрии даже были группировки поклонников, которые называли себя „депешистами“, — рассказывал Дэйв в интервью Полу Лестеру из Sky в 1990 году. — Ну, типа того, как в Британии моды и рокеры, там были депешисты. В общем, они не отходили от нашего отеля ни на секунду и каждый выглядел как какой-нибудь член группы. Мы выглядываем из окна — и будто бы видим кучу зеркал, все эти детишки с нашими прическами, в нашей одежде и тому подобное... Куча Дэйвиков, Мартинов, Аланчиков, Энди... И куда бы мы ни шли, эти наши копии следовали за нами по пятам... Это реально было культурным шоком для всех нас... но с другой стороны... понимаешь... дорвались люди до музыки. До нас к ним почти никто не приезжал, а тут — мы, да еще и с концертом!» Уже тогда они попытались договориться о концертах в Советском Союзе и Восточной Германии, но попытки не увенчались успехом. В то время начали выстраиваться длительные отношения с восточными странами, которые найдут свое воплощение не раньше, чем через 12 лет. Но отношения эти будут самыми крепкими и надежными. Джереми Деллер, создатель фильма The Posters Came From The Walls через 25 лет расскажет: «В 80-х для России Depeche были тем же, что в 50-х Элвис был для США. Сначала люди переписывали друг у друга кассеты, а потом группа стала культовой». Для Дэйва эта ситуация казалась довольно странной. Он все еще считал себя обычным Бэзилдонским мальчиком, а для сотен тысяч людей он уже стал идолом. Для многих фанатов из России национальный праздник, День Победы 9 Мая, приобрел совсем другой окрас, став «Днем Дэйва», поскольку именно в этот день Гэан праздновал свой день рождения. Каждый год московские фанаты собираются, чтобы петь песни Depeche Mode и отмечать праздник жизни своего кумира. Джереми подтверждает: «Не думаю, что на свете есть еще хоть один певец, у которого такое количество поклонников, как у Дэйва в России. Это просто всепоглощающий культ». Фанаты из Польши и Венгрии не верили своему счастью: кроме Depeche Mode к ним практически не приезжали известные исполнители. Однако впереди их ждали годы ожидания перед повторной встречей с кумирами, потому что, как оказалось, у группы уже были поклонники практически в каждой стране мира и сыграть для всех не представлялось возможным. В 1985, опять же, они впервые выступили в Греции. Фестиваль в Афинах был организован правительством, что привлекло внимание анархистов, готовых взорвать все в пух и прах. Выступая на одной сцене с The Clash, The Cure, Culture Club, Depeche Mode не могли представить, что в этот момент на входе толпа анархистов пыталась прорваться на стадион бесплатно. Когда на следующий день Дэйв пошел в магазин, он получил крепкий удар по носу. В середине 80-х, что примечательно, Джо не ездила в турне с группой, как это бывало раньше. Но, как выяснилось, вовсе не потому, что она мешала творческому процессу. «Мы не считаем, что женщина на борту — к беде, — смеялся Дэйв. — Подруга Энди, Грейн, всегда с нами, и у нас нет никаких проблем!» К 1985 году ситуация изменится кардинально. «Она может, конечно, ехать с нами, но ничего хорошего из этого не выйдет, — расскажет Дэйв в интервью Record Mirror. — Во время тура я становлюсь другим человеком. Я могу быть просто ужасен, потому что все мои силы отданы выступлениям. Когда Джо рядом в такие моменты, я могу выплеснуть всю агрессию на нее. А кому это надо? У нас уже были драки, причем серьезные, с воплями. Больше я этого не хочу». В начале карьеры девушки музыкантов очень помогали группе. Джо вела дела фан-клуба, но вскоре и от этого Дэйв попросил ее отказаться: «Все слишком далеко зашло. Приезжаю домой каждый день — а комната завалена пластинками, открытками. Постерами с моим лицом. Я же отдыхать приехал! Но и дома не было спасения от Depeche Mode... Я просто не смог справляться с этим. И параллельно с этим сумасшествием мы практически перестали говорить с Джо. Все, что она могла у меня спросить: „Какие носки ты вчера надевал на сцене в Берлине?“» Когда к ноябрю 1985 года группа вернулась в Берлин, семьянин Дэйв уже проигрывал борьбу своему альтер-эго — разнузданному гедонисту. Сидеть на воздухе за ручку с девушкой в то время, как в соседнем клубе веселились его друзья, уже казалось ему абсурдом. Через несколько лет он признается, что лгал себе все эти годы совместной жизни с Джоанн. Все думали, что он — идеальный муж, а в это время он напивался на вечеринках. «Все 80-е напролет мы бухали на дискотеках, беспробудно и круглосуточно», — расскажет он Q. Но в то же время каждый из них взрослел и понимал все больше о жизни в музыкальной группе. Они попросили Миллера заключить с ними контракт. Одной из причин такого поведения было то, что в группе вновь начались разногласия. «Если бы мы и распались, это произошло бы в 1985, — в начале 90-х говорил Дэйв. — Мы не слушали друг друга, постоянно ссорились и спорили. Мы не понимали, куда двигаться дальше после Some Great Reward, так что решили притормозить — и на нас сразу обрушилась груда проблем. Иногда я размышляю о тех временах и не понимаю, как это мы не потеряли нашу группу и рассудок». Проблема была в том, что в группе были все равны, у них не было менеджера, так что любое решение принималось четырьмя голосами, которые нередко требовали диаметрально противоположных вещей. Иногда и пятью, если в спор включался Миллер. Флетч признался: «Любой вопрос решается воплем». В Depeche Mode Мартин и Дэйв составляли одно целое. Обычно в группах главным был фронтмен или тот, кто пишет песни, но здесь все были взаимозависимы до предела. И чем дальше, тем ситуация становилась все более накаленной. Перемена, которая сыграла немалую роль, не заставила себя долго ждать. На работу был принят Джонатан Кесслер, 22-летний юноша, который был призван взять на себя часть обязанностей Флетчера, который попросту перестал справляться с объемом работ, который рос в соответствии с популярности группы. С течением времени он станет близким другом для каждого из членов группы, особенно — Дэйва. С ним всегда можно было поделиться переживаниями и музыканты ценили это, потому что не каждому коллективу настолько везет с менеджерами. Если же вспомнить, что у него был дар ведения бизнеса и оперирования юридическими понятиями, то можно сделать вывод, что для Depeche такой кадр был попросту бесценен. Когда в ноябре они вернулись в Hansa, от былых румяных детишек, исполняющих поп-песни, не осталось и следа. Огромная толпа фанатов уже с нетерпением ждала нового альбома набиравшей по всему миру обороты группы. Им больше не нужны были хиты, чтобы привлечь к себе как можно