рассказывал он Bong. Как известно, мало кому помогали просьбы слезть с иглы. К примеру, в клинике, в которой теперь лежал Дэйв, раньше лечились Курт Кобейн и вокалист Blind Melon Шеннон Хун, который вскоре после выписки умер от передозировки. Но Дэйв наконец осознал необходимость взять себя в руки. Одним из стимулов стало, как ни удивительно, законодательство США. Ему было сообщено, что если он не пролечится, а после этого не будет регулярно проходить тесты в течение двух лет, дорога в США ему будет закрыта. Первые пять дней были самыми тяжелыми. Дэйв был привязан к кровати и страдал от мощнейших наркотических ломок. Затем он стал ходить на собрания, во время которых наконец признался в том, что с ним сделал героин. Что еще важнее, он слушал истории других наркоманов и получал четкие инструкции от врачей. Вскоре Дэйв понял, что дна он все-таки достиг и ниже было падать некуда. Клиника делала свое дело — Дэйв Гэан возвращался к жизни. Когда Дэйва выписали, перед ним было поставлено еще одно условие — жить с такими же как он некоторое время. То, что он пожил с людьми, которые потеряли здоровье, имущество, а некоторые — семью и друзей, пройдя через то же, что и он, отрезвило Дэйва окончательно. Вскоре он узнал о клавишнике Smashing Pumpkins, Джонатане Мелвойне, умершего от передозировки героином 12 июля. Это стало последней каплей. Прямо из санатория Дэйв связался с Melody Maker с целью рассказать об ужасах, поджидающих начинающих наркоманов в их жизни. «Вовсе не обязательно употреблять всю жизнь, — сказал он. — Люди верят в эти байки, что, мол, один раз ширнулся — и все, ты в порядке. Ничего подобного. Тем более что в наши дни многие приходят к героину. Минуя траву и таблетки. А это означает, что они направляются прямиком в пасть дьяволу. И это очень страшно». Когда Дэйв вернул себе жизнь без наркотиков, как выяснилось, все остальное он потерял. Тереза требовала развода. Клиника требовала анализа мочи дважды в неделю на два года вперед. Но Дэйв чувствовал, что если он останется чист, то ему воздастся. 17. Реабилитация Пока Дэйв выбирался из наркотической пропасти, Мартин заканчивал работу над новым альбомом с Тимом Сименоном, так и не зная, будет ли когда-нибудь записан вокал. «Когда мы начинали запись, я не мог петь, а ближе к концу у меня был отходняк. Было очевидно, что я не мог простоять перед микрофоном и часа без желания прилечь и подохнуть поскорее», — говорил Дэйв в интервью с Winnipeg Free Press. К счастью, как только Дэйв выписался из санатория, уроки вокала с Эвелин стали давать плоды. Он понял, что все надо начинать с нуля:«Сначала я думал, что все обалдели, веля мне брать уроки. Я думал, что могу петь лучше всех в мире и посылал всех на х*й. Но, знаете ли, человек никогда не прекращает учиться. Именно так, он учится всю жизнь», — говорил он в радиоинтервью. Через некоторое время он присоединился к группе, которая все еще работала в Лондоне в знаменитой студии Abbey Road. Вокал Дэйва было решено записывать в студии RAK. Внешние и внутренние перемены в вокалисте были заметны невооруженным глазом. Он был в отличной форме, поэтому сессии продлились всего месяц. «Я просто остолбенел, когда увидел Дэйва после выхода их больницы, — вспоминает Клейтон. — Он выглядел превосходно! Абсолютно изумительно!» Напряжения в атмосфере более не наблюдалось. Дэйв поправлялся, и забота друг о друге в пределах группы вышла на новый уровень. И пусть события последних месяцев были ужасны, теперь они понимали, насколько дороги друг другу и как важен для них Depeche Mode. «Нам снова было легко друг с другом, — рассказывал Дэйв в интервью BAM через некоторое время. — Тяжелые обстоятельства, в которых записывался предыдущий альбом, имели ужасные последствия и мы не думали, что сможем опять работать вместе. Но у нас с Мартином царит идеальное взаимопонимание и мы осознали, что друг без друга попросту не сможем. Мы не стали обращать внимания на наши разногласия и принялись за работу». Естественно, большинство песен были мрачными и преисполненными депрессией. Из всех заготовок выделялась одна — It's No Good. Все сразу осознали ее потенциал, прослушав четкий рефрен, звучащий поверх современных битов. Когда Мартин сочинил ее, он сей же час позвонил Флетчу и прокричал в трубку: «По-моему, я сочинил хит!!!» «Мы переродились, — рассказывает Флетч. — Такое чувство, что в прошлый раз мы собирались 15 лет назад и успели отдохнуть друг от друга — вот как нам приятно снова быть вместе!» «Оптимизм все рос и рос и рос, — подтверждает Дэйв Клейтон. — Приезжали журналисты. Мы им ставили по паре треков и отзывы были просто сверхъестественные!» К этому моменту Мартин уже начал говорить о предыдущей пластинке как о временном отступлении от электронной музыки. Ему было очень приятно вновь окунуться в привычное звучание синтезаторов и компьютеров. Дэйв же был не совсем доволен таким поворотом событий; он чувствовал, что вместе с уходом Алана группа потеряла свою душу. Работой Тима все были очень довольны, но прежнего звучания Depeche Mode было уже не добиться: «Я чувствовал, что мы все делаем правильно, но все равно чего-то не хватает. Нам был нужен лидер с музыкальной точки зрения, ведь Алан как раз и был таким, — говорит он. — Кто-то мог говорить, что он слишком многое на себя брал, но он тупо работал круглые сутки, потому что был готов выжать из себя все без остатка — и это четко прослушивается в его сольных работах. Вот это круто. Я по нему скучаю». Когда уходил Алан, Дэйв был замкнут в себе и даже не отвечал на звонки. Теперь же встал вопрос, смогут ли они убедить Уайлдера вернуться, если постараться. «Я не отреагировал на его уход так, как мне хотелось бы, — сказал Дэйв в 2003 году. — Мне не хватает его подхода к работе и я очень скучаю по нему как по другу. Именно он поддерживал меня больше всех остальных. Как же, черт возьми, я жалею, что не уговорил его остаться». Забавно, но в это время стали появляться и другие идеи по поводу замены Алана — возвращение Винса Кларка. «Винс позвонил и пошутил, что хочет обратно, — вспоминает Мартин. — Когда он позвонил в первый раз, мы посмеялись, но когда последовал уже пятнадцатый звонок, я не понял, шутит он или нет. Я даже стал думать, что он действительно хочет обратно в группу. Но наша музыка так изменилась за эти годы... он бы нам абсолютно не подошел». Неизбежным был факт, что на весь новый альбом повлияло состояние Дэйва во время его записи. Когда он давал интервью, журналисты всегда наблюдали человека, напуганного своим опытом до предела. И в каждой беседе Дэйв теперь говорил лишь о том, как вредны наркотики и честно рассказывал о своем опыте. Ему удавалось сделать это так ярко и красочно, что вскоре все без исключения газеты и журналы пестрели заголовками с его цитатами, будто до него никто не проходил через наркотическую зависимость. Врожденный талант рассказчика сделал свое дело — за ним стали наблюдать не только фанаты Depeche Mode. Мартин и Флетч стали с ужасом осознавать, что публикаций о наркотиках и Дэйве в прессе гораздо больше, чем новостных сообщений об их грядущем альбоме: «Помню, разворот Sunday Times был целиком посвящен Depeche Mode, — вспоминает Флетч. — Но там не было ни слова о нашей музыке — все только про Дэйва и его проблемы». Для такого альбома, как Ultra, этот подход, конечно, вовсе не был правильным. Позже Дэниэл Миллер опишет его как «переходный альбом», поскольку впервые со времен A Broken Frame группа записывалась как трио и они вновь не были уверены, куда двигаться дальше. Трип-хоповые ритмы Сименона, однако, звучали очень гармонично с текстами Мартина. Они не были похожи ни на бодрые Master And Servant или Behind The Wheel. Скорее, они были отстраненными и тягучими. Песни снова совпадали с настроением и состоянием Дэйва: «Я бы не выдержал наблюдать за Мартином, который теряет все в своей жизни, как когда-то сделал я, — признался Дэйв Киту Кэмерону. — Так что Мартин, сочиняя эти песни, скорее всего, смотрел на меня и видел свое отражение в некотором роде...» Дэйву также было нелегко наблюдать, как его друзья иногда могли позволить себе выпить пива или виски — то, что ему было строго запрещено: «Вот теперь я чувствую себя третьим лишним», — рассказывал Дэйв. Для него выпивка и наркотики означали тусовку и встречу с кучей народу. Лишь ближе к развязке они оттолкнули от него всех, кого он когда-либо знал. «С самого начала нашей карьеры Мартин и Флетч были настоящими друзьями, — рассказывал Дэйв в интервью Times в 2001 году. — Они даже учились в школе вместе, так что я был третьим лишним. У нас диаметрально противоположные характеры. Я знаю, что Мартин и Энди тусят вместе, но я не думаю, что мы когда-нибудь будем отдыхать втроем, как группа. Иногда мы, конечно, ходим в паб, но на этом все и заканчивается. Но ничего. Я уже с этим смирился». Раньше же наркотики и алкоголь были тем, что, напротив, связывало его с группой. Дэйв