хранил в своем сердце теплые воспоминания о Мартине, когда после концерта в Чили они услышали о смерти Кобейна: «Знаете, Март чуть было ни признался мне в любви тем вечером. Мы оба были под чем-то и он был со мной так честен и нежен. Он сказал мне, что любит меня. Не знаю уж, смог бы он в трезвом состоянии такое сказать, но я запомнил это на всю жизнь. А потом он признался мне, что свои прекрасные песни он получает прямиком от Бога и воспроизводит их благодаря мне. Мне так это понравилось... До сих пор держусь за эту мысль — именно поэтому у нас все получается». Абсолютно разные люди, которые когда-то были друзьями, а затем несколько лет шли разными путями, вновь были близки друг другу как никогда. Взаимоотношения Мартина и Дэйва всегда были самим сердцем группы. В результате распознать, пишет Мартин о Дэйве или о себе, стало абсолютно невозможно. «Depeche Mode — это песни Мартина и мой голос, — говорил Гэан. — Музыка рождается у него в душе, а я добавляю в нее ритм сердца». Первая половина Ultra являла собой своеобразную помесь Violator и Songs Of Faith And Devotion. Отголоски первого слышались в продакшне песен, а в таких треках, как Barrel Of A Gun и It's No Good звучали агрессивные ноты второго. Голос Дэйва же отличался от предыдущих работ: здесь он звучит довольно мечтательно и отвлеченно. Он не умиротворен и самоуверен, как на Violator, не страстен и резок, как на Songs Of Faith And Devotion. Это голос человека, вынырнувшего с глубины для того, чтобы глотнуть воздуха. Во второй части альбома музыка становится еще более тягучей. Блюзовые влияния все еще довольно четко звучат, но теперь песни становятся все больше схожи с Tricky и Massive Attack с крайне ограниченным количеством поп-мотивов. В фильме «101» в свое время был запечатлен Мартин, который, зайдя в музыкальный магазин в Нэшвилле, приобретает огромное количество кантри записей. Похоже, что результатом прослушивания этих пленок стала The Bottom Line. Для записи слайд-гитары был приглашен легендарный BJ Cole. «Я беседовал с Мартином во время записи, и он просто сходил с ума по гитарному мастерству Рэя Прайса, — рассказывает BJ. — Именно это заставило его пригласить меня в студию. Мартин все ссылался на пластинку Night Life. Отлично. Это ведь и мой любимый альбом». Ultra в целом была, конечно, далека от стиля кантри, но хоть альбом и получился сногсшибательным, было прекрасно слышно, что группа вновь находится в поиске и не может определиться с будущим, учитывая то, что произошло с ними в последние несколько лет. Название записи резко контрастировало с содержанием песен, но музыканты приняли решение, что с этого момента дела пойдут все лучше. «Название альбома наилучшим образом отражает дела в нашей группе сейчас, звучит в унисон новому составу, — говорит Мартин. — Мы потеряли члена группы, так что сейчас всем предстанет новый, сокращенный состав Depeche Mode. Я думаю, что это — замечательное, позитивное название». Некоторые критики были разочарованы альбомом, ведь все ожидали его в формате музыкального откровения Дэйва: «Главные темы обойдены стороной, поэзия высосана из пальца. В то время как мы ожидали чего-то личного и тонкого, мы получаем очередной комплект стадионных гимнов», — писали в NME. После того, как выход Violator совпал с огромной популярностью электронной музыки, казалось, что группа вернулась к знакомой формуле существования «вне времени». В 1997 году Prodigy заняли первое место в США с их The Fat Of The Land. Пошли слухи об электронном нашествии, но им так и не было суждено оправдаться. Depeche Mode должны были вновь стать провидцами новых течений и законодателями моды, но Ultra получилась медленной и вдумчивой. Критики могли оставаться недовольны; большинство фанатов были рады, что группа возвращается к более электронному звучанию после Songs Of Faith And Devotion. Ultra не подошла и близко к успеху прошлых альбомов, но если учесть, что в ее поддержку не было тура, она показала очень неплохие результаты. Depeche Mode хотя бы снова смогли почувствовать себя спокойно и получать удовольствие от процесса записи. Показателем того, что музыканты в полном порядке, стал первый же сингл с альбома — Barrel Of A Gun. Такой прямолинейной и откровенной песни у группы не выходило уже несколько лет. Песня стала откровением не только для слушателей, но и для автора, который впервые признался, что писал ее от лица Дэйва. Метафоричность песни и тема смерти, которой она пронизана, являла собой доказательство его словам. Вскоре Мартин расскажет, что отчасти он думал и о своей жизни, когда работал над текстом. В видео на этот сингл Антон сконцентрировался на образе потерянного Дэйва. Начинается клип с Дэйва, который крутится на кровати и не может найти себе места. Затем, с глазами, нарисованными поверх век, он бродит по улицам, врезаясь в стены, пока не садится, уставившись в потолок, а Флетч и Мартин засыпают на его плече. Этот клип получился у Антона одним из самых мрачных, но в то же время не обошлось и без привычного черного юмора. В следующем клипе Антон пошел другим путем и открыто высмеял Дэйва, представив его в качестве рок-звезды. «Это один из самых веселых клипов, который мы когда-либо снимали», — улыбается Дэйв. Антон одел его как рокера с прической из 1950-х, слава которого осталась в далеком прошлом и который не понимает, что время продолжает идти вперед. Со сладкой улыбкой, подмигивая зрителям и принимая всевозможные рок-н-ролльные позы, Дэйв дает понять: к нему вернулось его чувство юмора, некогда утраченное в недрах героиновой депрессии. Смеялся он вполне заслуженно: новый альбом подтвердил их статус суперзвезд, в то время как сами музыканты считали его альбомом среднего качества. И он был бы еще более популярен, но группа договорилась избавиться от потенциальных опасностей и отказаться от тура. Впервые в жизни во главу угла встало здоровье. «Это нужно не только Дэйву, нам всем это нужно, — рассказывал Флетч The Sunday Times. — Он все еще должен быть осторожен со здоровьем, а мы не хотим на него давить. Мы хотим просто спокойно передохнуть, немного раскрутить альбом, порадоваться ему и сказать, что у нас все отлично». После It's No Good они выпустили еще два сингла — Home и Useless, который станет последней работой Антона с группой перед перерывом в 8 лет. Режиссер сосредоточился на Дэйве, который выплевывает слова песни, стоя в гравийном карьере в то время, как Мартин и Флетч остаются на втором плане рядом с машиной. В конце клипа становится понятно, что песня адресована девушке, которой Дэйв весь клип пел песню прямо в лицо. В этом клипе Дэйв выглядит гораздо более здоровым, чем раньше, в Barrel Of A Gun и It's No Good, но до полного выздоровления было еще довольно долго. 18. Чист После того как Дэйв пошел на поправку, он стал все больше углубляться в религию. Он решил остаться в Нью-Йорке, где жила его новая девушка Дженнифер и постепенно старый добрый Дэйв, каким его знали все, начал возвращаться. К Лос-Анджелесу он теперь относился как к монстру, высасывающему из человека душу. Быть подальше от прежнего стиля жизни казалось ему наиболее целесообразным. «Лос-Анджелес может сожрать тебя, — говорил он в интервью Detour в 1997. — Это лучше место на земле, где можно исчезнуть, так что, как только ты туда приезжаешь, выбраться уже довольно тяжело. Здесь же я могу выглянуть из окна в любое время суток и увидеть, что земля продолжает вращаться». Что оказалось самым важным, в Нью-Йорке он снова смог зажить полноценной жизнью. Квартира рядом с Центральным парком и ощущение абсолютной свободы от рок-н-ролльного стиля внезапно превратили его в парня из Эссекса, каким он был за долгие годы до этого. У Дженнифер был сын, и Дэйв наконец смог ощутить себя отцом семейства, от чего ему довелось открещиваться в Великобритании в свое время. Он чувствовал, что она любит его за то, какой он есть, а не за его имидж рок-звезды: «В ней я нашел то, что искал, — говорит он. — Ей было плевать на то, что я пою в группе. Она заботилась лишь о том, что я делаю с собой — это я почувствовал с самого начала». Нормальная жизнь приносила больше удовольствия, чем когда бы то ни было и вскоре Дэйв начал беспокоиться о тех интервью, что он дал около года назад по поводу своей наркотической зависимости, ведь то, что было предостережением, могло быть воспринято в качестве очередной чудесной истории о жизни рок-звезды. К тому же сын Дэйва, Джек, уже достаточно повзрослел, чтобы самостоятельно читать статьи в журналах: «Я догадываюсь, как это может напрягать людей, которые обо мне заботятся, мою семью, моего сына, — говорил он на The Tonight Show. — Он уже сам может открыть газету и прочесть что-то неподобающее о своем отце. А ведь там нередко все так преувеличено, преподнесено совершенно не с той стороны, с которой я бы хотел все рассказать. Именно поэтому я изо всех сил старался показать, что это не круто, не весело, не прикольно, да и вообще является таким стереотипом — вся эта жизнь рок-звезд. Но все можно изменить. Все можно повернуть на 360