Мне посрать на Буркова и на его угрозы. Если будет нужно — я отсижу, сдохну при необходимости. Сиськи Ангелины того стоят. Девочка не должна продавать душу этому дьяволу. — Дик уходи! — Лина выскакивает из комнаты. Все ее лицо в слезах, которые текут ручьями по щекам, скатываясь постепенно в декольте. Ощущаю боль, которую она испытывает. — Прости меня, но я не хочу тебя видеть, слышишь? Мы с Ромой хотим пожениться. Ты тут лишний! У нее почти срывается голос, Ангелина сжимает руки в кулаки, почти топая ногой. Смотрю на нее и не верю в этот цирк. — Слышишь? Пошёл вон! — Бурков уже спокоен. У него из носа стекает тонкая струйка крови. — Никуда я не пойду один. Лина, если он тебе угрожает, забей хер, мы прорвёмся! — Я вызову сейчас полицию. — говорит она, доставая телефон и набирая номер. — прошу тебя, покинь дом моих родителей. — Пиздец. — выдыхаю, не веря ни своим ушам, ни глазам. Я горбачусь, чтобы спасти ее жопу, а она вон значит как со мной. — НУ ты и сука… Резко направляюсь к выходу, не желая ни минуты больше находится в этом доме. У самого входа Бурков преграждает мне путь и говорит на прощание: — Я пришлю тебе видео, как буду ее трахать… — он говорит это так тихо, что его слышу только я. — Да, пожалуйста. — усмехаюсь громко, чтобы она слышала. Вылетаю из дома и быстром шагом пересекаю вылизанную территорию, меня просто трясёт. Если я сейчас не выпью, то сорвусь. Мне позарез нужно набухаться и потрахаться. На ходу ищу в телефоне нужный номер. — Любаня, будь у меня через пол часа. — говорю я, закуривая. Она приедет, прилетит сама. За ней не нужно бегать, как за этой. Пора спустить жидкость с яиц. *** Ангелина. Больно. До ломоты в костях. Разрывается мясо, сердце кровоточит. Смотрю на Дика и умираю. Люблю его. С первого взгляда, наверное, влюбилась так сильно в этого мужчину. Мой идеал. Думала, что уже никогда не увижу его. Боялась, что Рома убьёт его, засадит в тюрьму, искалечит, он может. Я ощущаю его власть… У него рука перебинтована, жестко зафиксирована кисть, часть бинтов окрашены в грязно красный цвет. Он был ранен. Больно физически от осознанная, что его могли убить из-за меня. Выбор был прост. Или я делаю, так, как говорит Рома или Дик сгниет в тюрьме. Он не виноват в том, что я вляпалась в дерьмо девять лет назад, не должен платить такую дорогую цену. Поэтому я сделала выбор. Я выйду замуж за Романа Буркова, буду очень послушной и хорошей девочкой, делать все так, как говорит он. Взамен он отпускает Дика и больше никого не трогает. Убийств больше не будет. Никто не пострадает. Кроме меня. Моя мама с папой прыгали до потолка, когда я привела к ним Буркова. Успешный и молодой бизнесмен, их мечта. Когда Мама увидела золотой колечко с огромным бриллиантом, которое весило больше, чем грецкий орех, она растаяла и сама влюбилась в него, простив в миг фиаско с Романовым. Смотрю на своих родителей и не могу понять, как я могу быть их дочерью? Я на них не особо то и внешне похоже. Рома умел производить эффект. При родителях — мечта, а не мужик. Мне становилось плохо при мысли, что рано или поздно мне придётся переспать с ним. И он будет диктовать условия. Мне становится так страшно, что сводит судорогой все тело. Пришлось прогнать Дика, выставить его за дверь, постараться заставить его поверить в то, что он мне безразличен. Хотя мне казалось, что у меня все написано на лбу и в глазах. Все было слишком очевидно. Я пыталась сделать ему больно, чтобы он вычеркнул меня, а как будто сама себя резала без анестезии. Но он должен был уйти из моей жизни. Дик должен жить и быть счастливым. — Ты была молодец. — Бурков стирает с моей щеки еще не высохшую слезу, задирает платье и сжимает ягодицу до синяков. Я зажмуриваюсь, закусывая губу, стараясь абстрагироваться. Нужно привыкнуть. Человек может ко всему привыкнуть. — Открой глаза. Его обычно милый голос становится грубым и резким. Выходит наружу настоящий Роман Бурков. Повинуюсь. — Ты должна смотреть на меня, когда я тебя трогаю или трахаю! — чеканит он сквозь зубы. — поняла меня? — Да. — выдавливаю я, стараюсь не думать, что он снимает с меня трусики, нюхает их и прячет в свой карман. Его холодная ладонь поглаживает мою внутреннюю часть бедра. — Нагнись. — Я облокачиваю грудью о раковину, ноги подгибаются. Что он задумал? Рома достаёт два металлических вагинальных шарика, крутит их передо мной, слежу за его движениями в зеркало ванной комнаты. За дверью мои родители, которые обсуждают моего чудесного жениха. Они просто в восторге от моего жениха, который олицетворение благополучия и воспитания. Он загоняет их в себе в рот и смачивает слюной, я уже знаю, что он будет делать. Стараюсь думать о Дике с открытыми глазами, но перед глазами все равно жесткий Бурков с перекошенным лицом. Рома вводит в меня по одному шарику по очереди, хлопает слегка по складочкам и наклоняется к самому уху. — У нас будет самая настоящая брачная ночь, но перед ней я буду тебя готовить… к тому, как я люблю… — его слова наносят мне физическую боль, а еще меня тошнит от его запаха. — Ты должна держать их в себе весь вечер, это твоё наказание, не нужно смотреть так на Дика, мне может показаться, что он тебе не безразличен. Не люблю ревновать. Он болен. Психически не здоров. — как скажешь. — шепчу я. — Если ты так считаешь, то я сделаю. Бурков спускает обратно платье, поправляет его, как будто ничего и не было. Открывает дверь в ванной и выходит к родителям. Я иду за ним, натягиваю полуулыбку, стараясь сжимать стенки влагалища, которые оттягивали тяжелые шарики. С каждым шагом они перекатывались и напоминали мне — кто их туда положил. С каждым шагом я острее чувствую свою обречённость и унижение, но на моем лице спокойствие. Я счастливая невеста. — Вы знаете, у Линочки так разболелась голова после этого представления. Нам нужно ехать. — Конечно! — воскликнула Мама и целуя меня, запричитала: он просто чудо, моя дорогая. Я так рада, что ты одумалась. Уверена, что с Ромой ты будешь счастлива. О да, Мама, я буду очень счастлива. Ты не представляешь себе как. *** Дик. Всю дорогу домой я чувствую, как злость сжирает меня внутри. Хочется отшлепать девчонку, потаскать ее за волосы и вбить в голову правильные мысли. Дурная женская логика. Представлю, как этот самодовольный хлыщ залазит на нее и берет ее. Сзади. В рот… меня начинает трясти. Она просто взяла и отдала себя ему. Преподнесла на блюдечке с золотой каемочкой. Водитель отца пугливо посматривает в зеркало заднего вида. На моем лице проглядываются эмоции. Напоминаю психа. Все, что мне сейчас нужно, чтобы сбросить стресс и привести голову в порядок — секс и виски. Станет сразу легче и все разложится по полочкам. Я слишком устал от всего этого дерьма. Люба сидит на лестнице у моей двери. На девушке узенькие джинсы и коротенький топик, почти не скрывающий грудь. Она послушно ждёт. При виде меня она поднимается и улыбается пошлой улыбкой, которая говорит: «Я пришла к тебе трахаться.» Именно это мне сейчас и нужно. Просто освободить свою голову от бесконечного потока мыслей о Сиськастой. Физика и никакой психологии. Чистый спорт. — Привет. — Люба становится на цыпочки и аккуратно меня целует, замечает повязку на руке и поглаживая больную руку. — Выглядишь неважно. Ничего не отвечаю ей, просто заталкиваю в квартиру. Поговорить я могу с кем угодно, мне нужен просто трах, спуск. Ничего лишнего. Люба подходит идеально. Она сумеет сделать все, как нужно. Я уже позанимался в Крыму любовью. Потек как мороженое. Такое больше не должно повториться. Наматываю волосы Любы на кулак и тяну вниз, чтобы она приняла нужную позицию. У меня нет ни времени ни сил церемониться с ней. У меня все тело гудит, голова раскалывается. Я на грани срыва в пропасть.