– Слоновий? – Я чувствую, как на моем лице появляется ужас. – Моржовый, – поправляет Джона. – Коренным жителям Аляски разрешено охотиться на них. И не волнуйся, все до последней части этого животного были использованы, чтобы семья Этель пережила зиму. – Не сомневаюсь. Я изучаю птиц. Их форма доведена до совершенства. – Ворон и его жена-гусыня. Я мягко улыбаюсь, когда поднимаю птиц выше, чтобы мы оба могли полюбоваться. Джона мотает головой. – Эта женщина любит свои истории. – Эту она рассказала неправильно. Я – не жена-гусыня Джоны. А может, и так, но я – жена-гусыня, которая дожила до весенней оттепели и намерена остаться вместе со своим вороном. – Они прекрасны. И я уже знаю, куда поставлю их – на верхнюю полку антикварного шкафа, который я заказала на прошлой неделе. И о котором Джона еще не знает. Но взгляд Джоны устремлен не на статуэтку. Он устремлен на меня, и его лицо – мрачная маска. Мой желудок сжимается. – Что-то случилось? Судя по этому взгляду, что-то определенно произошло. – Я не знаю, как сказать тебе это, Калла, но… – Он колеблется несколько секунд, достаточно долго, чтобы мое беспокойство усилилось. – Тебе действительно нужно принять душ. Никогда не видел тебя настолько грязной. – И его лицо расплывается в ухмылке. – Заткнись! – Я шлепаю его по груди, меня в равных долях захлестывают облегчение и возмущение. – Поверь мне, я пытаюсь, но мне не дают попасть домой! Сначала Мюриэль, а теперь ты! – У тебя все лицо в грязи. – Он проводит подушечкой большого пальца по моей челюсти и показывает мне мазок коричневой грязи на пальце. – Выглядит так, будто ты пыталась избежать вражеского огня. Отлично. Я отправилась к Рою, выглядя так, будто играла в войнушку. – Ты хоть представляешь, на что был похож мой день? – Ты каталась в куче грязи? – с издевательской невинностью спрашивает Джона, протягивая руку, чтобы убрать веточку из моих волос. – Что это? Маскировка, чтобы слиться с деревьями? – Ладно, знаешь что, умник? Я поехала. – Я прохожу мимо него с подарком на новоселье в руках. – И если ты хочешь успеть на квадроцикл, то тебе лучше поторопиться. – Спасибо, я лучше пройдусь. И я не могу удержаться от смеха, даже когда показываю Джоне средний палец. – Серьезно, если ты подождешь у дома, то я подойду через десять минут и помою тебя из шланга. Тебе не стоит заходить в наш дом в таком виде. – Знаешь что? Да пошел ты со своей брюссельской капустой! – кричу я, протискиваясь в дверь. * * * Я взбиваю шампунь в густую белую пену – ощущая боль в мышцах от сегодняшнего тяжелого дня, поселившуюся в моих плечах и руках, – когда дверь ванной со скрипом открывается. Мгновением спустя Джона отодвигает душевую занавеску и встает позади меня. – Тебе помочь? Не дожидаясь моего ответа, он берет меня за бедра и разворачивает к себе. И я наслаждаюсь его прикосновениями, пока он массирует мою кожу головы сильными, умелыми пальцами. – Мари звонила. Мое сердце начинает учащенно биться, сквозь мгновения покоя пробивается тревога. – И?.. – Пес выживет. – Ох, слава богу! Я прижимаюсь к широкой голой груди Джоны, и мягкие светлые волосы на ней щекочут мне щеку. Я удивляюсь сама себе, что испытываю такое сильное облегчение из-за чужого животного, которое, я абсолютно уверена, пугало меня до полусмерти, рыская поблизости последние два месяца. – А что с лапой? Руки Джоны продолжают работать, скользя до самых кончиков моих прядей. – Все еще на месте. Однако Мари не знает, насколько он сможет ею пользоваться. Скорее всего, он останется хромым насовсем. – Она действительно удивительная, – бормочу я, даже когда мне в голову закрадывается тревожная мысль. – Рой сказал, что ему не нужна хромая собака. Джона фыркает. – В Рое полно дерьма. Он позвонил ей в офис, примерно через тридцать секунд после того, как мы покинули его дом, и потребовал, чтобы она сделала все возможное для спасения пса. За любую стоимость. И когда Мари перезвонила ему с новостями, он поблагодарил ее. Я чувствую, что мои брови вскидываются вверх, пока я пытаюсь сопоставить это с тем ужасным стариком, с которым мы не так давно имели дело. – Он действительно поблагодарил ее? Ему известно слово «спасибо»? – Пару раз. А потом он спросил, когда может приехать за псом. Я качаю головой. – Да что не так с этим парнем? Тедди предупреждал меня, что чаще всего мы будем видеть Роя Донована не с лучшей стороны. Но быть настолько враждебным к нам только потому, что мы хотим заниматься чартерным авиабизнесом? Бессмыслица какая-то. – Я не знаю. – Мыльные руки Джоны скользят по моей спине. – Но ты совершила очень хороший поступок сегодня, Барби. – Да. Мюриэль уже почти пристрелила его. Минута – и пес был бы мертв. – Она делала то, что считала правильным. И если бы Мари не оказалось на месте, то, возможно, это действительно было бы правильным решением. – Джона сжимает мое плечо, отчего у меня вырывается хныканье. – Это от работы в саду? – Ага. Мюриэль не только палач, она еще и тиран. Удивительно, что она не взяла с собой кнут. – Оглядываясь назад, ты отлично потрудилась. Джона успокаивающе поглаживает мои плечи. Я вздрагиваю, даже несмотря на то что его руки ощущаются в точности как прикосновения массажиста. – Чтобы заставить меня посадить твою дурацкую брюссельскую капусту, Джона, потребуется гораздо больше поцелуев в задницу. Крошечную ванную комнату оглашает его смех, заглушающий шум текущей воды. – Поверь мне, мы еще даже не дошли до целования твоей задницы. Глава 22 – Эй, Калла, – вырывает меня из дремоты голос Джоны. Я приоткрываю веки и вижу, что он стоит надо мной. Мне требуется мгновение, чтобы заметить, что он уже одет для выхода на улицу, воротник темно-синей шерстяной кофты, которую я купила ему на день рождения, поднят. Выглядит сексуально, хотя, скорее всего, Джона об этом не думал. – Ты обещал, что сегодня никуда не полетишь по работе. Даже в сонном состоянии мой голос тяжел от разочарования. Я надеялась провести с ним хотя бы один день на этой неделе. – Я и не лечу. – Его грубые пальцы ласкают мой висок, откидывая со лба мои растрепавшиеся волосы. – Мы едем на прогулку. Одевайся. – Куда? – На улицу. – На лице Джоны мелькает загадочное выражение. – Я снял лыжи с Арчи и хочу прокатиться на нем, чтобы удостовериться, что он готов к сезону. Что-то он застоялся. – Ладно, – отвечаю я сквозь зевоту. – Дашь мне час? Он ухмыляется. – Чтобы ты поспала еще? Джона знает меня слишком хорошо, потому что именно это я и планировала. И подумать только, когда-то я бы использовала каждую из этих минут, чтобы привести себя в порядок.