Диара глубоко вздохнула, ощутив, словно с плеч упала гнетущая тяжесть. — Расскажи, как это произошло? Как ты потерял память? — попросила она неуверенно, боясь, что он откажет. Но он этого не сделал. — Это произошло много лет назад, — зазвучал его тихий голос. — Я был на одном заброшенном кладбище, которому, по всей видимости, было не менее десяти столетий. Оно давно не использовалось по назначению, потому что река начала размывать землю неподалеку. Местность заросла деревьями, кустами и камышом. Некоторые участки погоста превратились в болото, полное костей. Как раз туда-то я и провалился. А пока пытался выбраться, со всех сторон полезла нежить. Лютер сделал небольшую паузу, а потом продолжил: — Но на самом деле все это я могу лишь предполагать, потому что мои воспоминания начинаются с того, как какой-то неизвестный мужчина вытаскивает меня из зеленой жижи и спрашивает, кто убил остальных тварей. Я не понял тогда, о чем он говорит. Оказалось, что незнакомец спас меня в тот момент, когда мое бесчувственное тело уже утаскивал под воду последний оставшийся в живых упивец. Остальные три десятка мертвецов, включая драугров, стрыг, смертодев и гулей, плавали неподалеку кверху брюхом. — Кто же их убил? — спросила Диара, когда стало ясно, что рассказ окончен. Лютер слабо пошевелился. — Могу предположить, что я, потому что больше там никого не было. Видимо, из меня вырвалась волна магии такой сумасшедшей силы, что почти все сумеречные связи мертвецов с подпитывающей их Тьмой были разрушены. От колдовского всплеска я тут же потерял сознание. И память. А один упивец, судя по всему, выжил, до поры до времени прячась под толщей воды. Как раз он меня едва и не убил. — Как же вышло, что ты оказался на том кладбище? — тихо спросила Диара, чувствуя странный трепет внутри, растущее беспокойство. Не могло все быть так, как он говорил. Просто не могло. Ведь эта история так сильно напоминала ей другую. Историю, которая могла бы случиться с ее братом. — Понятия не имею, что я там делал, — ответил некромант, — учитывая, что в то время мне было не более десяти лет, ближайшая деревня оказалась километрах в пятнадцати восточнее, а город — еще дальше. Могу лишь предположить, что я чувствовал магию, которая распространялась от старого кладбища, и мне хотелось его изучить. Ведь даже в то время я уже ощущал движения Тьмы, умел сотворять простые заклятия. Несмотря на то, что обычно сила некроманта проявляется после восемнадцати лет. Так что… похоже, меня сгубило любопытство. — А что было дальше? — Меня спас человек, входящий в Императорский корпус охотников на нежить, — ответил некромант. — Его звали Эдвин Лохшиар. Он стал моим опекуном. По его ходатайству меня еще ребенком приняли в ЦИАНИД и выделили этот дом. Конечно, в то время я был не магианом, а работником академии. Закапывал трупы, убирался в аудиториях, помогал преподавателям. Не самая легкая жизнь, но лучше, чем у бездомного. И когда мне исполнилось восемнадцать, для меня уже было готово место в лучшем учебном заведении империи. Лютер улыбнулся. — Так говоришь, как будто тебе повезло, — хмыкнула Диара. Некромант немного помолчал. — Именно так. Повезло, потому что я выжил. Девушка замолкла, потому что вдруг возразить стало нечего. Некоторое время они провели в тишине, а Диара прислушивалась к самой себе, с трудом понимая, почему ей так спокойно и хорошо. Кажется, впервые за… годы? И вдруг захотелось спросить совсем другое: — А как ты узнал, что тогда на празднике Лайош меня чем-то опоил? — проговорила она, решив, что теперь-то, пока некромант в хорошем расположении духа, можно узнать ответы на все вопросы, которые давно ее мучили. И, как ни странно, Лютер действительно с готовностью отвечал. Он обхватил ее покрепче, прижимая к себе, и рассказывал так, будто они были знакомы вечность. — В тот день, когда меня нашел будущий опекун, я был окровавлен с ног до головы. В какой-то момент, когда я уже ехал в карете рядом с ним, Эдвин случайно вытер рот рукой, на которой была моя кровь. Я что-то вскрикнул — не знаю, не помню. Но магия снова вырвалась из анарель. И взгляд Эдвина изменился. Он слушал меня, как кукла, несколько десятков минут. Выполнял просьбы беспрекословно. Я испугался, но ничего не мог поделать. Только запомнил, как это бывает. А потом прочитал, что зачарованные жидкости, в том числе кровь некоторых существ, могут в теории обладать подобными свойствами подавления воли. — Какой интересной информацией ты обладаешь, — хмыкнула Диара. — Не помню, чтобы такие знания были в числе разрешенных для простых магиан. Иначе я бы об этом знала. Лютер по-доброму усмехнулся. — Я много читаю, Диара. И кстати, судя по всему, Лайош тоже. Девушка кивнула и немного нахмурилась, вспоминая мерзкого демонолога. — В тот момент ты пообещал его убить, — хмыкнула она. — Я тогда еще никак не могла понять, шутка это была или нет. Ты бы действительно это сделал, если бы он не поклялся молчать? — Нет, конечно, — фыркнул некромант. — Больно надо. С такими, как он, хватает и простого запугивания. В следующий миг Лютер вдруг расцепил их объятия, и Диара с трудом сдержала стон разочарования. Парень заметил ее изменившееся лицо, и уголки его губ приподнялись. Девушка сдвинула брови, пытаясь скрыть свою реакцию. А через мгновение уже ахнула, оказавшись на руках вставшего на ноги парня, окруженного стеной тихо потрескивающего черного пламени. Как только некромант сделал шаг, стена осела и исчезла, не оставив после себя и следа. — Что это было, кстати? — тихо спросила Диара, пораженно рассматривая идеально чистые деревянные половицы, на которых не осталось и намека на магию. Лютер направился к лестнице, крепко прижимая к себе незаметно улыбающуюся девушку. — Понятия не имею, — ответил он так, словно в этом не было ничего удивительного. — Как оказалось, я просто это умею, и все. Диара открыла рот и тут же закрыла, прижавшись щекой к его груди и не произнеся ни звука. С Лютером Рейвелом абсолютно точно не соскучишься. Через пару секунд он донес ее до своей комнаты, уложил на расправленную постель и вопреки переживаниям Диары лег рядом, снова накрыв ее тяжелой рукой. Опять стало уютно и тепло. Спокойно. — А мы… — пробубнила она, пытаясь начать разговор об их отношениях и отчаянно краснея. Но некромант ее перебил, закрывая глаза: — Поздно уже. Пора спать. А затем с чистой душой укрылся одеялом и многозначительно засопел. Диаре ничего не оставалось, как поступить точно так же. Впрочем, кажется, впервые с момента их знакомства она была склонна полностью с ним согласиться. Лютер Лютер проснулся раньше Диары. У него имелось особенное умение вставать именно тогда, когда нужно, без всяких будильников. И сегодня ему нужно было выбраться из дома до того, как Диара откроет глаза. Хотя именно этого ему хотелось меньше всего… Оставлять ее, вылезать из-под одеяла, лишать себя возможности быть рядом с ней. Он взглянул на девушку, что лежала на боку и спокойно спала. Длинные волнистые волосы разметались по подушке, слегка накрывая красивое безмятежное лицо. Лютер улыбнулся. Мягкие пряди щекотали ему щеку, но некромант вдруг подумал, что это именно то, что ему хотелось бы ощущать каждое утро. Он аккуратно коснулся кончиками пальцев пушистых черных локонов, отливающих медью, и убрал их назад. Взгляду открылись длинные ресницы, чуть подрагивающие во сне, маленький нос и пухлые аккуратные губы, до которых вдруг так сильно захотелось дотронуться. Провести большим пальцем, а затем осторожно попробовать их вкус, снова ощутив пьянящее головокружение. Дыхание вдруг сбилось, и жгучее пламя прокатилось по груди вниз, отозвавшись там ноющей тяжестью. Лютер тихо выдохнул и с трудом заставил себя оторваться от девушки. Аккуратно поднялся с постели, чтобы ее не будить, скользнул в душевую комнату и встал под струи холодной воды. Потом быстро оделся и уже через пару минут выскользнул за порог незамеченным. Он делал так не впервые. Все те два дня, когда Диара, оказывается, ждала его, он точно так же входил домой ночью, приводил себя в порядок и снова уходил. Некромант не желал никого видеть и ни с кем разговаривать. Но и позволить себе за выходные превратиться в животное тоже не мог. Уже уходя прочь, Лютер почувствовал, как сжимается что-то под ребрами и становится холодно в груди. Он не хотел оставлять Диару, но не видел другого выхода. Всего одна ночь, за время которой он внезапно почувствовал себя другим человеком, прошла. Несколько часов, что позволили ему ощутить себя иначе, не безродным найденышем, без семьи и памяти, а кем-то большим, утекли без следа. Теперь же Лютер не мог дальше оставаться с Диарой, зная, что, возможно, рядом с ним ей грозит опасность. То, что произошло вчера, было прекрасно, но… было ошибкой. Пара стаканов крепленого вина притупили волю, заставив некроманта поддаться желаниям, с которыми было так сложно бороться. Позволив ненадолго предположить, что все могло бы стать хорошо. И то, чего так сильно хотелось, вот-вот готово превратиться в реальность. Но ночь прошла, и сейчас некромант понимал, что это неправильно. После случившегося на кладбище внутри него словно с каждым днем все сильнее что-то трещало, рвалось наружу. Будто он был вовсе не тем, кем казался. Это пугало Лютера. Страшно пугало. Гораздо больше, чем его когда-либо пугали вампиры, стрыги, перспектива остаться бездомным или даже смерть. Голова начинала раскалываться, спина покрывалась холодным потом, а ладони становились влажными, стоило лишь подумать о том, что он может быть вовсе не тем, кем кажется. «Нет-нет, это неправда», — покачал головой некромант, с усилием отгоняя дурные предположения. Пытаясь забыть о тех странных способностях, что с каждым днем все больше и больше открывались в нем, делая из него кого-то другого. И сейчас ноги сами несли парня туда, куда ему, вероятно, вообще не стоило бы приходить. В городской морг Ихордаррина. Погибшая девушка Майла Эверин должна была все еще находиться там, хотя именно сегодня ее должны обследовать некроманты усыпальной службы перед захоронением. Эта обязательная процедура предполагала осмотр и наложение специальных заклятий, чтобы труп не заразился Тьмой и не восстал. Конечно, все эти предосторожности носили временный характер, и через пару лет действие защитной магии заканчивалось. Но, по крайней мере, на этот срок безутешные родственники могли быть уверены, что их безвременно ушедший член семьи не вернется таким, каким его никто и никогда не хотел бы встретить. С Майлой Эверин и вовсе была отдельная история. Ее укусила вампирша, и все три дня, что ее тело лежало в морге, с ним должны были непрестанно работать колдуны. Ведь в теории девушка в любой момент могла стать еще одним кровососом. Предполагалось, что на исходе третьего дня Тьма, завладевающая телом, рассасывалась под напором заклятий колдунов. Так что сегодня, скорее всего, с Майлой уже все в порядке и ее вот-вот увезут. Однако, как ни странно, Лютер надеялся, что некроманты усыпальной службы еще не закончили. Ему нужно было увидеть тело, зараженное вампиром. Нет, он не рассчитывал получить кровь бедняжки — все равно такая кровь оказалась бы слишком слаба. Лютер хотел совсем иного. Дело в том, что молодой вампир всегда связан со своим создателем. А создатель — с другими вампирами. Та тварь, что убила Майлу, была уже мертва, но остальные кровососы оставались в живых. И с помощью духа новорожденной упырихи Лютер собирался найти их всех. Проникнуть в городской морг было несложно. Найти с помощью сумеречного зрения нужное отделение, в котором лежало тело, — тоже не проблема. Некромант боялся, что ему придется объяснять сотрудникам этого мрачного заведения, что он тут забыл. Однако и здесь Лютеру повезло: он явился в такую рань, что колдунов, санитаров и прочего персонала еще не было на месте. А единственный дежурный, который должен был следить за отделением, громко храпел, закинув ноги на стол. Тихонько проскользнув мимо него, некромант прикрыл за собой дверь, оставшись наедине с одним телом. Трупы, зараженные Тьмой, всегда отделяли от остальных, чтобы изолировать от случайного распространения магической заразы. Даже сейчас было доподлинно неизвестно, по каким принципам происходит инфицирование мертвых тел и почему одни мертвецы превращаются в нежить, а другие — нет. Но во избежание подобного исхода люди предпринимали все возможные предосторожности. Подойдя к высокому столу, накрытому одеялом, некромант приготовился работать. К его удивлению, сумеречное зрение подсказывало, что тело под тканью не просто заражено Тьмой, а уже будто бы начало трансформацию. Темная пульсация жизненных токов нежити была удивительно сильной. — Неужели усыпальная служба не справилась… — пробубнил себе под нос Лютер, схватившись за край одеяла и резко отдернув его в сторону.